«Цель номер один» временами выглядит не менее скучно, чем один из ее основных «оскаровских» соперников — «Операция „Арго“, однако фильм Бигелоу выгодно отличается от фильма Бена Аффлека отсутствием ура-патриотических ноток, и после него все-таки в воздухе повисают некие морально-этические вопросы о том, какой ценой была достигнута одна из величайших побед в новейшей американской истории.
«Энтропия» — во многом любопытное зрелище, где из честных попыток устроить провокацию, похулиганить и пошокировать в хорошем смысле слова иногда выходят вещи тошнотворные и попросту глупые, а рядом с термоядерной харизматичностью исполнителей сосуществуют пустоватые картонные дурилки.
«Тихая гавань» — во всех отношениях «уютненькая киношечка», как это уже неоднократно получалось у автора «Правил виноделов» и «Шоколада», чье неукротимое стремление пробуждать добрые чувства послужило поводом для анонимной шутки: «Не было печали — „Хатико“ скачали».
Из «Отверженных» получилась громоздкая опера, наверное, заслуживающая уважения к культурному статусу и количеству затраченных усилий, но ничего не дающая ни уму ни сердцу или даже хотя бы ерническому чувству юмора.
«Мастер» силен прежде всего актерскими работами, за которые на «Оскар» номинированы Хоакин Феникс, Филип Сеймур Хоффман и Эми Адамс, а также операторской работой Михая Малаймаре-младшего. Однако все явные достоинства не могут скрыть некоторой бессодержательности этого внушительного на вид фильма, где действие более двух часов в общем-то топчется на месте.
Все-таки одно дело — развлекать придуманными страшилками о мертвых детях, и немного другое — использовать реальную трагедию, реальных мертвецов (у которых, в отличие от богатых белых туристов, не было медицинской страховки) для того, чтобы пощекотать нервы сидящим в тепле и безопасности зрителям, то есть в развлекательных по сути целях, маскируя их демагогическими рассуждениями: «Фильм ставит вопросы о том, ради кого ты выживаешь и как ты это делаешь».
В соответствии с повысившимся за прошедшие сорок лет порогом зрительской чувствительности, и то, что в 1974-м тактично оставалось за кадром, теперь в него так и прет…
В каком-то смысле снятый Роджером Мичеллом «Гайд-парк на Гудзоне», где на одного Рузвельта приходится слишком много женщин, это фильм о женской иллюзии, что женщина по жизни помогает мужчине (в том числе и расслабиться), в то время как чаще происходит совсем наоборот.
«Тепло наших тел» больше подойдет любителям молодежных романтических комедий, испытывающим в этом потребительском сегменте голод по мозгам, хотя бы по небольшому их количеству, а также по эмоциональной уравновешенности.
Главное в новом фильме Джеки Чана, где он упоминается в титрах 15 раз в разном качестве, что ему самому явно хорошо, а значит, будет нормально и его старым поклонникам, остальных же можно попросить особо не беспокоиться.
Самая сладкая эмоция в этом фильме, сделанном ради иллюстрации авторского хобби,- это нежность к ревущему четырехколесному зверю.
Упрекнуть «Реальных парней» в стариковской словоохотливости, заставляющей по несколько раз повторять то, что уже понятно, тоже нетрудно, хотя у этих престарелых парней баланс между словом и делом соблюдается так же непринужденно и естественно, как и у переквалифицировавшегося из актеров в режиссеры Фишера Стивенса — баланс между чувствительностью и иронией, между уважением к старости и глупыми, но неизбежными шутками по ее поводу.
В «Охотниках на ведьм» режиссер Виркола снова демонстрирует обостренный вкус к кровавому насилию, но посредственное чувство юмора — в целом его сказка про выросших Ганзеля и Гретель похожа на такой же несмешной анекдот, как и его альпийский зомби-хоррор.
Вообще, когда персонажи много хохочут на экране, это нередко верный признак, что в зрительном зале царит в основном скептическое покашливание.
В смысле кинематографического бокс-офиса это плодотворная идея, хотя прочитавшим книжку раньше фильма и одного просмотра будет достаточно, а кого-то он, возможно, разочарует большей инфантильностью киноверсии.
«Декорация» для Джо Райта тут ключевое слово, а точнее, весь его фильм — одна большая декорация, местами наивная и простодушная, как черно-белые фотообои с изображением собора Василия Блаженного, но порой и очень ловко придуманная, в смысле удобной организации пространства и действия.
«Джентльмены» представляют характерный пример кинематографического «рециклинга наоборот» — когда при переработке старого, но цельного и кондиционного продукта на выходе получается не что-то качественно новое и более соответствующее меняющимся зрительским потребностям, а скорее аккуратная кучка утильсырья, в которой нужно порыться, чтобы найти что-то относительно годное к употреблению.
Однако если великодушно не вдаваться в содержание, а сосредоточиться на приятной щекотке визуальных рецепторов, то «Хоббит», хоть и долго пробуксовывает в начале, по итогу все же справляется со своей развлекательной функцией.
Дэвиду Фрэнкелу все-таки удается уйти от пошлой жесткой связи между возрастом и интенсивностью половой жизни, худо-бедно переведя тему в юмористическую плоскость и показав, что старость — это не когда совсем нет секса, а когда в темноте кинотеатра не получается сделать минет без очков.
В новом фильме режиссер тоже не только наблюдает за самым интересным для нее переходным периодом, когда человек уже не ребенок, однако и не совсем взрослый, но и находит не лишенный остроумия способ отдать дань деторождению как эстетическому феномену.
в Германии используется вариант «Холодная кровь», а у нас и во Франции «Черный дрозд», и эта легкая взаимозаменяемость названий, несомненно, связана с отсутствием в фильме настоящего содержания, которым бы автор по-настоящему дорожил и которое стремился бы донести.
В новой картине добрый волшебник Ол Паркер берет на себя повышенные обязательства и извлекает максимум позитива из того безнадежного положения, в котором оказалась 17-летняя девушка, еще толком и не начинавшая жить.
По-настоящему глубоко прочувствовать всю трагичность романа со смертельно больной девушкой теперь затруднительно. Помочь в этом случае могут только какие-то нестандартные и выбивающиеся из канонов жанра детали, нешаблонные персонажи, неожиданные интонации. Если что-то подобное и можно отыскать в фильме «Сейчас самое время», то в микроскопических дозах.
Впечатлительным людям, которые представят себя на месте кого-то из персонажей, картина способна причинить определенный дискомфорт и заставить задуматься, какие причудливые формы способна принимать подсознательная неприязнь к ежедневно окружающим тебя коллегам. Зрители же более толстокожие и уверенные, что уж ими-то никто не сможет манипулировать, оценят в картине завуалированные элементы комедии.
«Толстяк на ринге», который издалека может показаться разнузданной комедией, вроде тех, на которых сделал себе имя исполнитель главной роли Кевин Джеймс. Однако в данном случае видимость обманчива как никогда — «Толстяк», к сожалению, не тупая комедия, а социальная драма с патриотическим оттенком, хотя более умной она от этого не становится.
