«Эффект колибри», безусловно, сказка, но и в ней есть намек на реальность, в которой каждый сам за себя…
Увы, «Большая свадьба» промазывает по обеим намеченным мишеням: тонкость тут, если присутствует, то определяется пословицей «где тонко, там и рвется», а с целью беззаботно поржать все равно лучше достать с полки надежных «Факеров».
Попытка наскрести в третьем фильме франшизы остатки былой брутальности и цинизма, как и принесенный в жертву жираф, не слишком спасает «Мальчишник», похожий уже даже не на выдохшееся шампанское, а на теплое безалкогольное пиво.
У Вонг Карвая все ходы записаны, и «Великий мастер» выстроен очень четко, несмотря на то что само жизнеописание героя предстает фрагментарным, обрывочным, каким-то субъективно выборочным.
Сам фильм, лишенный каких-то «событий» в банальном смысле слова, тоже не чужд некоего энергетического вампиризма и способен вымотать зрителю душу своей медитативной задумчивостью, и иногда кажется, что Джим Джармуш, выкладывающий статичные натюрморты из переплетенных тел заглавных любовников, решил немного поработать Питером Гринуэем…
Однако кровищи в «Зулусе» все равно как-то больше, чем умственной деятельности. Что наводит на мысли о несправедливости кинематографического мироустройства…
«За канделябрами» — один из самых простых, лишенных интеллектуальных претензий фильмов Стивена Содерберга и в то же время один из самых эмоциональных: довольно неожиданно видеть, что этот автор не боится быть сентиментальным в самом мелодраматическом смысле слова.
Первая же неоправданно затянутая сцена угарной вечеринки создает ощущение, что автору особо нечего сказать на заданную самому себе тему душевной опустошенности человека, чья жизнь клонится к закату и главное, что его занимает,- это чередование живописных ракурсов.
Если в тех же «Ночах в стиле буги» между порноактерами возникала явная сексуальная химия, то в гигиеничной «Черри» даже откровенные сцены оставляют впечатление детского утренника.
Самое приятное в «ЖЧ-3» — как легко временами 200-миллионный блокбастер берет такой же почти пародийный, несколько издевательский тон, как единственная до этого режиссерская работа Шейна Блэка «Поцелуй навылет»…
Последовавший за «Беспределом» Такэси Китано «Полный беспредел» демонстрирует еще большее наплевательство японского классика мафиозного жанра в сторону широкой публики и еще больший пиетет по отношению к чистому киноискусству: в интерпретации позднего Китано фильмы про якудзу в смысле условности уже вполне сопоставимы с театром кабуки.
В исполнении Дауни-младшего даже и плоская картонная фигурка из комикса приобретает гамлетовский объем и трагичность, а зная чувство юмора, присущее Шейну Блэку, можно предположить, что в третьем «Железном человеке» трагическая составляющая образа главного героя будет возрастать прямо пропорционально комической.
Поскольку авторы «Очень страшного кино», видимо, некоей отпущенной им природой глубины уже достигли, при всей любви к этой франшизе, дурацкой, но за прошедшие годы несколько раз блеснувшей если не бриллиантами юмора, то очень похожими на них стразами, все-таки на этот раз испытываешь малодушное желание взмолиться о пощаде и сказать авторам зрительское стоп-слово: «не смешно».
Даже в фильме, по идее задуманном как смешной анекдот о частном случае идиотизма, Майкл Бей все равно не может удержаться от глобальных всеамериканских обобщений, и в финале картины на экране неизбежно появляется американский флаг…
В общем-то весь фильм похож на такую мятую, потрескавшуюся и разваливающуюся у тебя в руках фотографию, смысл которой не в том, что видно на картинке, а в белых потертостях и трещинах, следах времени, стирающего все и порой обнуляющего кармические долги, которые пытался начислить своим героям режиссер Сьянфранс.
«Какая скучная и неинтересная машина, зачем ты ее купил? Старая мне нравилась гораздо больше», аналогичные мысли вызывает «Беспредел» в контексте предыдущего китановского творчества.
Сказать, что из второго киногида делается отчетливо и окончательно понятно, как именно работает идеология, было бы преувеличением, но во всяком случае заслуживает уважения старание Славоя Жижека подшить к делу об идеологии максимальное количество улик из такой нематериальной, субъективной и сновидческой сферы, как кинематограф.
В героической «Легенде N17» многое действительно находит героя само — это в такой же степени фильм о воле к победе и тех усилиях, ценой которых она достается, как и о совершенной неизбежности этой победы, несмотря на временные трудности и препятствия.
Вообще, в смысле визуальной красоты и чувства ритма «Добро пожаловать в капкан» вызывает скорее позитивное ощущение, но тот «эмоциональный вакуум», о котором пишут англоязычные рецензенты, ощущается с первого до последнего кадра.
Все это в совокупности напоминает какую-то страницу в социальной сети — вот, так сказать, current music автора, вот его любимая девушка, а вот и он сам на фоне приведенного в живописную полуразрушенность Эмпайр-Стейт-билдинга или исландского вулкана.
Любителям режиссера Хлебникова как автора остроумных психологических портретов, встречавшихся и в «Свободном плавании», и в «Сумасшедшей помощи», и в его предыдущем ресторанном коллаже «Пока ночь не разлучит», «Долгая счастливая жизнь», вероятно, покажется скудноватой по человеческому материалу, по характерологической фактуре.
Это прежде всего кино для глаза и только в последнюю очередь для ума, которому в зависимости от устройства психики конкретного зрителя утомленный обилием визуальной информации глаз может и вообще не дать никакой пищи — и тогда «Транс» вполне способен произвести впечатление эффектной пустышки и элегантной головоломки, над которой совсем не стоило ломать голову, если оценивать фильм, исходя из содержательности и оригинальности полученной на выходе умной мысли.
Но тем не менее, вспоминая, как в «Зловещих мертвецах» Сэма Рейми трупное разложение изображалось с помощью пшенной каши, с новой блестящей киноигрушкой неизбежно ощущаешь: что-то тебе показывают не то — не реинкарнацию, а клонирование, не переселение темной души старого фильма в модернизированную зрелищную оболочку, а лишь имитацию былого демонизма, пусть даже очень нахрапистую и энергичную.
Лишенный хотя бы в малейшей степени отрицательных персонажей, «Эрнест и Селестина» — фильм, если продолжать дантистские метафоры, довольно беззубый, очень толерантный, никого не осуждает и даже не высмеивает, а спокойно констатирует устойчивый заведенный порядок: наверху царит нормальная медвежья корысть, а внизу — нормальная мышиная трусость.
Наиболее разумно будет воспринимать «Падение Олимпа» как легкую разминку перед блокбастером Роланда Эммериха «Штурм Белого дома», который ждет нас летом и в котором очередь спасать президента доходит до подрастающего поколения в лице Ченнинга Тейтума,- уже сейчас можно сделать прогноз, что сравнительно с «Падением Олимпа» он имеет неплохие шансы показаться шедевром.
