Продолжаем публиковать субъективные списки, составленные сотрудниками Кинопоиска. В этом выпуске редакция выбирает фильмы для Хеллоуина — страшные, смешные и грустные.
«Нечто»
Андрей Загудаев, шеф-редактор
Хеллоуин — праздник шумный. На Западе в нем принимают участие почти все члены семьи: детишки с родителями переодеваются в костюмы и начинают бродить по соседям, собирая сладости; молодежь обычно отмечает в барах или ночных клубах. Но в этот раз из-за пандемии кому-то придется справлять его в одиночку дома. И для этой ситуации нет фильма лучше, чем «Нечто» Джона Карпентера. История про полярников, которые неожиданно начинают сражаться с инопланетным чудищем в Антарктиде, — это памятник рукотворным хоррорам и эпохе, в которой не было фотореалистичных спецэффектов. Несмотря на использование кукол и устаревшего грима, «Нечто» удивительным образом способно испугать и сейчас. Эпизоды с человеческими деформациями и монстром хоть и выглядят в 2020-м несовременно, но остаются пугающе отталкивающими.
Однако еще «Нечто» — это великая картина о самопожертвовании и одиночестве. В жутких приключениях полярников угадываются вечные темы схожих хорроров: война с иным, разрушение мифа о человеке как высшей расе во Вселенной, классовая борьба. А отсутствие важного сегодня расового и полового разнообразия превращает фильм Карпентера и легшую в его основу повесть «Кто идет?» еще и в документ эпохи. Но по-настоящему большим и грандиозным «Нечто» делает его беспросветный финал — такой неожиданный и точный для жанрового блокбастера, который в современных реалиях 2020 года стал еще мощнее.
«Другие»
Катя Рогожникова, редактор
Психологический хоррор для тех, кто, как и я, вообще-то очень боится смотреть страшные фильмы. Помню, даже после серии «Шерлока» с фейковым привидением невесты я еще долго боялась даже выходить в темный коридор. Да, дела настолько плохи. Но «Другие» — это не просто страшно; это страшно интересно, а такое даже дети любят. Создатели «Других» используют захватывающий прием: главная героиня не знает чего-то важного, главного, что знают остальные герои и вполголоса обсуждают это между собой. И мы не знаем вместе с ней и умираем от любопытства: что, черт возьми, происходит в ее доме?
Большой дом Грейс (Николь Кидман) стоит на отшибе, и в последнее время он постоянно окутан плотным туманом. Она живет в нем одна с двумя детьми, которым из-за редкой болезни противопоказан дневной свет, поэтому окна плотно занавешены. Муж, похоже, пропал на войне (только закончилась Вторая мировая), а все слуги вдруг куда-то исчезли. Но появились новые, и Грейс пытается вести обычную жизнь и быть хорошей матерью. Правда, с каждым днем происходит все больше странностей: дочь видит какого-то мальчика Виктора, слышны чьи-то шаги, муж вдруг возвращается, ведет себя странно и снова исчезает. В общем, напряжение режиссер (он же и сценарист) Алехандро Аменабар нагнетает первоклассно. Чтобы узнать разгадку всей этой чертовщины, я готова была потерпеть и скрипящие сами собой двери, и играющий в пустой комнате рояль, и даже старуху с белыми глазами. И не зря: потрясающий финал все переворачивает с ног на голову.
«Карнавал душ»
Анастасия Богомолова, корректорка
Флирт парней и девушек на светофоре переходит в шутливую поездку наперегонки. Опасная гонка двух машин на узком деревянном мосту — и автомобиль с барышнями ныряет в реку. Спасатели уже готовы бросить поиски погибших, когда на илистый берег выбирается одна из пострадавших — Мэри Генри (Кендес Хиллигосс). После катастрофы она уезжает в Юту, чтобы устроиться на работу церковной органисткой. Странности начинают происходить с ней сразу по пересечении границы штата: все радиостанции на магнитоле упорно транслируют органную музыку, издалека манит заброшенный карнавальный павильон, а на дороге неожиданно возникает фигура мужчины с выбеленным лицом. Этот пугающий сталкер начинает гоняться за Мэри повсюду. То видимая другими людьми, то не замечаемая ими, мечущаяся между сновидением и явью, она бежит от своего преследователя и в то же время борется со страстным желанием оказаться в таинственном карнавальном павильоне.
Небольшой, но сияющий бриллиант в оправе шестидесятнических хорроров, «Карнавал душ» Херка Харви мог бы в равной степени органично вписаться и в фильмографию «короля драйв-инов» Роджера Кормана, и в список эпизодов оригинальной «Сумеречной зоны». С наследием первого эту скромную картину роднят изобретательно освоенный малый бюджет (30 000 долларов) и скорости с объемом производства (сценарий написан за три недели, на продакшен ушло столько же, а съемочная группа состояла всего из шести человек). С сериалом Рода Серлинга у «Карнавала душ» общая не только завораживающая сюрреалистическая аура, но и сюжетный паттерн: в эпизоде «Автостопщик» 1960 года героиня, тоже чудом выжившая в автокатастрофе, бежит от мистического сталкера.
Интереснее всего следить за тем, как простыми средствами, граничащими с дилетантством (для режиссера, годами снимавшего образовательные документальные ленты, этот хоррор стал первым и единственным полнометражным проектом), «Карнавал душ» воссоздает незабываемую потустороннюю атмосферу, затягивая главную героиню (а вместе с ней и зрителя) в круговерть тревог и страхов. Саундтреком для этих метаний становится диссонирующая органная музыка Джина Мура, в которой слышатся и ярмарочные, и похоронные мотивы одновременно.
Этот фильм как раз то, что нужно для кануна Хеллоуина, если, как и я, вы предпочитаете проводить его дома, открывая для себя малоизвестную классику, в свое время, кстати, оцененную Дэвидом Линчем.
«Дракула»
Ольга Белик, старший редактор
Про знаменитого вампира снято немало фильмов, а каноническими образами считаются кровопийцы в исполнении Белы Лугоши («Дракула» 1931 года) и Кристофера Ли («Дракула» 1958 года). Конечно, если наряжаться в Дракулу на Хеллоуин, то надо надевать черный плащ с кровавым подбоем, вставлять клыки, чернить брови и выбеливать лицо. Но версия, созданная Фрэнсисом Фордом Копполой, лично для меня стоит особняком.
Во-первых, это изумительно красивое и стильное кино. Коппола и оператор Михаэль Балльхаус заливают картину сочными цветами — красным, синим, зеленым, даже белый здесь ослепителен. А эффекты — помните, как глаза Дракулы следят за мчащим к нему Джонатаном Харкером? Или тень графа, живущую собственной жизнью? Ну, и костюмы, конечно — от кровавого плаща и белого парика графа до феерического посмертного одеяния Люси Вестенры (о том, как над фильмом работала дизайнер Эйко Исиока, мы рассказывали тут). Вот уж где можно разгуляться при выборе нарядов на Хеллоуин! Во-вторых, Дракула здесь киноман: прибыв в Лондон, он первым делом идет в синематограф. Из всех образов Гари Олдмана, сыгравшего легендарного вампира, именно этот — в сером викторианском костюме, цилиндре и внезапно синих хиппи-очках — мой самый любимый. В-третьих, в этом «Дракуле» максимально эклектичный и по-своему нелепый актерский состав: про то, насколько не подходит на роль Джонатана Харкера Киану Ривз, говорили все, включая самого Ривза. Спасибо Вайноне Райдер: замысел фильма и кастинг — полностью ее идея, включая Гари Олдмана. А ведь могли бы утвердить Колина Фёрта!
Ну и, в-четвертых, Коппола. Режиссер почти досконально перенес роман Стокера на экран, но умудрился снять пронзительную историю любви. Его Дракула из развращенного вампира и абсолютного зла превратился в настоящего романтика (несмотря на злобные, так сказать, отклонения). Этот фильм хорош как на Хеллоуин, так и на День всех влюбленных — двойное бинго.
«Ведьмы»
Даулет Жанайдаров, редактор видео и подкастов
По своей сути, хоррор — вторжение иррационального в привычный ход вещей. Вампиры. Зомби. Помидоры-убийцы. В детстве все испытывали этот склизкий ужас: мама выключила свет, в коридоре что-то поскрипывает, а ты кутаешься в одеяло и надеешься, что из-под кровати никто не выскочит. Но самое страшное, когда монстры возникают в привычной и вроде бы обыденной ситуации.
Суббота, вечер. Ты смотришь СТС, восьмая кнопка, опять крутят анонс «Нянек»; завтра уроков нет, и можно весь день играть в футбик. Привычным золотом отливает логотип канала. Все хорошо и спокойно. И тут-то и начинается серия ударов по хрупкой детской психике. БАМ! У мальчика в автокатастрофе погибают родители. БАМ! Девочка живет внутри картины и не может выйти. БАМ! Анжелика Хьюстон превращается в лысое подобие нацистских карикатур. БАМ! Пухлый пацан косплеит существ из «Острова доктора Моро». БАМ-БАМ-БАМ! Заплаткой пришитый к оригинальному роману Роальда Даля хеппи-энд не спасает от жутких визуальных образов, и приходится срочно перечитывать «Гарри Поттера» (росмэновский перевод), чтобы восстановить веру в добро и справедливость. Не этого ты ждал после серии «Чудес науки» и перед «Хорошими шутками».
Дело причем не просто в сложных темах или мрачном первоисточнике (в нем, например, пухлого мальчика-мыша брезгливый отец топил в сортире). В кинохорроре гораздо важнее не что, а как. Острые ракурсы, ручная и субъективная камера, голландские углы. Практические спецэффекты, в конце концов (никакой компьютер не добьется этой рукотворной и осязаемой мерзости аналоговых времен). Заслуженный хоррормейкер Николас Роуг, ответственный за пугающие образы кино 1970-х, создал удивительно точный аналог детской прозы Даля, который показывал, что мир — неприятное место, и ребенку в нем совершенно оправданно должно быть страшно и неуютно.
Как бы ни было соблазнительно следовать совету Хаяо Миядзаки («Зачем рассказывать детям, что жизнь — дерьмо? Вырастут — сами узнают»), именно «Ведьмы» преподают важные жизненные уроки. Ведь под личиной страшноватого фэнтези про ведьм, приманивающих детей шоколадками, скрывается вполне себе серьезный разговор о педофилии (вы только посмотрите, в какую недвусмысленно сексуальную ажитацию впадает Анжелика Хьюстон в сцене превращения мальчика в мышь). Помню, как-то в девять лет не стал брать ириску у незнакомого мужчины — спасибо, «Ведьмы».
Хотя, конечно, нельзя не солидаризироваться с комментарием пользователя dima1993 под фрагментом из фильма: «В детстве чуть не высрал тонну кирпичей под это кино». Мы тоже, dima1993, мы тоже.
«Челюсти»
Александр Федоров, редактор новостей
По современным меркам «Челюсти» Стивена Спилберга сложно назвать страшным фильмом, но в 1974 году он произвел фурор, напугав миллионы людей. Многие до сих пор до смерти боятся акул, несмотря на заверения ученых, что акулы на самом деле далеко не так опасны, как показано в фильме. Но как бы вы ни относились к акулам, «Челюсти» — идеальный образец мастерского нагнетания атмосферы, который даже спустя почти 50 лет заставляет мурашки бежать по спине.
«Челюсти», по сути, два фильма в одном. Первая часть — история небольшого городка, охваченного страхом. Это история о том, как люди пытаются совладать с неизведанным. В данном случае это акула, терроризирующая пляж, но с таким же успехом это мог быть серийный убийца. Здесь пересекаются самые разные люди: мэр заботится лишь о себе; коп пытается выйти на след; толпа собирается выдать первого попавшегося за монстра. Вторая часть картины рассказывает о противостоянии человека и природы. Трое мужчин пытаются остановить монстра в открытом море. Заканчивается это кровопролитием, смертью и, разумеется, триумфальной победой в последний момент. Так Сара Коннор одержала победу над Терминатором, так последняя выжившая наносит решающий удар по очередному киномонстру.
«Террор»
Андрей Захарьев, редактор
«Террор» — тот самый случай, который либо сделает ваш праздник еще более атмосферным, либо неумолимо его испортит. Но точно не оставит равнодушным: все-таки удивительно, насколько старое кино, снятое почти в шутку горсткой друзей, оказывается по силе производимого впечатления мощнее современных образчиков жанра. Участники съемочной группы фильма «Ворон» — Роджер Корман, Фрэнсис Форд Коппола, Питер Богданович, Джек Николсон, Борис Карлофф — в перерыве работы над экранизацией Эдгара Аллана По вздумали наскоро сделать еще один хоррор. Съемки «Террора» напоминали капустник-междусобойчик, длились считаные дни, зато потом монтаж занял девять месяцев.
Отбившийся от отряда лейтенант армии Наполеона ищет приют в замке престарелого барона фон Леппе. Здесь никаких намеков на гостеприимство и какая-то канитель, связанная с покойной женой барона. Лейтенант просто не может уехать, не разобравшись. Сказать по правде, пересказанный сюжет пришлось сейчас в памяти освежить. Потому что после просмотра картины еще в 1990-е ничего от него в голове не осталось, кроме двух ярчайших по своей жуткости и натурализму сцен. В первой коршун выклевывал глаза одному из второстепенных персонажей, да так, что зааплодировал бы Хичкок. Вторая оказывалась сказкой про Спящую красавицу наоборот: прекрасная баронесса за считаные секунды разлагалась до состояния скелета, причем прямо после того, как ее поцеловали.
Лично я после «Террора» перестал спокойно спать, надолго потерял аппетит и еще несколько месяцев представлял, как птицы выклевывают глаза моей училке по литературе.
«Эльвира: Повелительница тьмы»
Ксения Прохоренко, редактор соцсетей
Хеллоуин у меня всегда ассоциировался с дурацким и веселым карнавалом, а не с чем-то действительно страшным. Возможно, во всем виновата именно «Эльвира: Повелительница тьмы» — одна из любимых комедий в моей семье. Ноль действительно страшных моментов и максимальная концентрация черного юмора — это мой сорт фильмов к Хеллоуину!
Телеведущая Эльвира мечтает о собственном шоу в Лас-Вегасе, но на него нужны деньги, а у нее есть только длинные ноги, пышная грудь и платье с шикарным декольте. Все эти активы восхитительно смотрятся в тихом и сонном городишке, куда Эльвира приезжает за наследством от тетушки Морганы. К сожалению, тетушка оставила племяннице не чек на большую сумму, а разваливающийся особняк, собаку и поваренную книгу. Маленькая я никак не могла понять: чем Эльвира недовольна?
Это один из тех фильмов, которые провалились в прокате, но зато полюбились тем, кто смотрел их дома — по ТВ или на кассетах. Возможно, потому что он вполне семейный — несложный, беззлобный и на удивление сдержанный в плане пошлых шуток. Даже откровенные наряды Эльвиры и сцены оргии на пикнике выглядят безобидно.
Мой любимый момент — сцена, в которой Эльвира готовит для своего кавалера ужин по тетушкиному рецепту, используя продукты из ее кладовки. «Одна эдрозеба, половинка фольмегры… Кажется, фольмегра уже протухла. Хотя какая разница, у меня желудок гвозди переварит!» — годы прошли, а это все еще лучшая репрезентация меня на кухне. Хотя результаты моих кулинарных упражнений никогда не были такими яркими, как у Эльвиры.
«Факультет»
Елизавета Сурганова, главный редактор
Я в принципе не очень люблю хорроры, потому что я человек нервный и впечатлительный, и любая напряженная сцена — например, где кто-то просто крадется по пустому темному коридору, не зная, что его ждет за поворотом — уже вызывает у меня желание закрыть глаза или куда-нибудь спрятаться. Но если бы я решила пересмотреть что-то на Хеллоуин, то выбрала бы «Факультет» Роберта Родригеса про инопланетян, захвативших обычный американский колледж.
Во-первых, это Родригес, поэтому фильм, скорее, пародия на жанр, с нарочито трешевыми сценами, остроумными диалогами и подчеркнутой нереальностью происходящего. А значит, это не страшно. Во-вторых, одну из главных ролей в фильме исполняет Джош Хартнетт, мой главный краш в юности (помните, когда-то он считался перспективным молодым актером?). Ну и, в-третьих, пересматривать можно ради ностальгии по 1990-м: широкие штаны и футболки поверх лонгсливов, саундтрек из Oasis, Garbage и The Offspring, ну и просто ощущение тех времен, когда такие фильмы мы смотрели на VHS-кассетах из видеосалонов в каком-нибудь гнусавом переводе.
«Охота»
Игорь Кириенков, шеф-редактор КиноПоиск HD
Я не очень люблю хорроры, и те немногие фильмы, которые мне нравятся, как правило, проблематизируют свое отношение к этому почтенному жанру, порывают с его конвенциями, отважно идут дальше, чем принято. «Прочь» — остроумнейшая, немножко в пелевинском духе идея, которая прекрасно бы смотрелась и как скетч в шоу «Ки и Пил». «Реинкарнация» — семейная драма, которую мог бы написать и Франзен; не помню, впрочем, чтобы у него родители горели заживо, а детям отрывало головы. «Оно» Дэвида Роберта Митчелла — задумчивая лавкрафтианская притча о всепроникающем ужасе, которую можно трактовать сколько угодно широко: это и про СПИД, и про страх близости, а может, и про ужас, который мы испытываем, осознавая, чем все закончится.
«Охота» — тот же в общем случай. Перед нами вроде бы еще одна вариация сюжета «сафари на людей». С киношным изобилием льется кровь, отлетают конечности, есть фантасмагорическая финальная схватка, о которой мы из деликатности умолчим, и в том, как этот фильм упивается своей жанровой принадлежностью, негромко, но настойчиво слышится: я не про это. А про что? Наверное, самый простой ответ — про общественный раскол в США, нетерпимое отношение друг к другу либералов и консерваторов, элиты и народа. Ироническим образом те, кто громче всех кричит про злодейства нынешней администрации, оказываются маньяками, а мясоеды, фанаты огнестрельного оружия и отрицатели глобального потепления, которые живут в республиканском поясе Америки, — вызывающими сочувствие жертвами.
Но прелесть даже не в том, что прогрессивный сценарист Дэймон Линделоф (спорный «Остаться в живых», гениальные «Оставленные») бьет по своим, хотя и в этом некорпоративном поведении есть своя смелость. Неспроста фильм отчего-то разозлил и Трампа, который, по-хорошему, должен был бы крутить его по Fox всю предвыборную неделю. Конфликт в «Охоте» пролегает не между партиями и классами, а между людьми и нелюдями. И что-то подсказывает, что, кто бы ни занял Белый дом, ему придется очень постараться, чтобы убедить героиню Бетти Гилпин не стрелять.
«Эд Вуд»
Надежда Вайнер, выпускающий редактор
«Моя собака не кусается, она делает больно по-другому», — говорится в шутке. Вот и страшные фильмы могут быть страшными очень по-разному. Я, например, боюсь девочки Садако, которая вылезает из телевизора, но по-настоящему меня пугает не она, а бессмысленность жизни, наше бесконечное одиночество и то, как самые благие намерения и высокие мечты приводят к краху.
В этом смысле «Эд Вуд» Тима Бёртона — это идеальное страшное кино. Его время — 1950-е, время распада жанра ужасов в Голливуде, выродившегося из-за постоянных самоповторов. Его главный герой — романтик и неудачник, который родился слишком поздно. К моменту, когда «самый плохой режиссер в истории» Эд Вуд начинает снимать свое кино, Бела Лугоши уже практически сторчался, а звезда Майлы Нурми (знаменитая Вампира) взошла и сразу же закатилась. Настолько, что в начале следующего десятилетия ей пришлось зарабатывать укладкой линолеума и столярными работами. Сеттинг — кладбища и черно-белые задворки Голливуда с подгнившими декорациями. А сама история — о том, что изменить себя нельзя, а очень многие внутренние конфликты невозможно разрешить, можно лишь примириться с ними. Жизнь нас не спрашивает, прежде чем дать хорошего пинка, какими бы оптимистами мы ни были. И — ах да — мы все в конце умрем. И очень многие — в одиночестве и забвении. Даже если когда-то мы были известны и стремились к высоким целям.
Формально «Эд Вуд» не такой и тоскливый: в конце концов, главный герой умудряется найти для своих фильмов финансирование и закончить их, а по меркам 2020 года это уже сверхдостижение. Ну и что, что картины ужасны — ему-то все нравится. К тому же у него есть люди, которые в него верят. А еще у него есть примирение с собой и с другими — и настоящий хеппи-энд. Но оптимистичность бёртоновского героя все равно кажется фальшивой, и через нее как кровь сочится тоска. Он паясничает, а нам хорошо видно, как распадается ткань жизни — точно так же, как ткань вампирского плаща умирающего Белы Лугоши. И это и есть самое ужасное. Так что, может, этот фильм и не пугает так, как хорроры, но он делает очень, очень страшно по-другому.
Смотрите эти и другие хорроры на КиноПоиск HD.
