«…Получите вывих - мы вам его вправим. Простудитесь - вам дадут аспирин. Если же вас хватит удар - такова воля Господа»
Американский кинематограф 30-х годов был полон романтики, любви, надежд, песен, танцев, предвкушения счастья. Кроме таких утопических фильмов, режиссёры снимали фильмы-антиподы, отражающие реальность и весь ужас Великой депрессии, когда Америка разделилась на два лагеря: лагерь гангстеров, купающийся в море жестокости и денег, и лагерь безработных, отчаянных, ищущих средств людей.
Вышедший в далёком 1935 году одноимённый и жестокий роман Горацио МакКоя, Сидни Поллак экранизировал лишь спустя 34 года, сняв не менее жестокий, не менее интересный фильм. МакКой, а затем Поллак, раскрыли всю правду Великой депрессии: голод, инфляцию, безработицу, отчаяние, уже не боясь показать настоящее прошлое, которое так тщательно скрывали голливудские воротилы, выкупив и скрыв произведение МакКоя, тем самым, лишив режиссёров перенести всю правду на большой экран.
Люди, доведённые до отчаяния, были готовы на всё даже ради не пары долларов, а пары центов. Герои, согласившиеся на участие в танцевальном марафоне, по сути, согласились на самоубийство. Танцы сутками напролёт, почти без сна и отдыха. В этом марафоне выживали только сильнейшие, только те, кто из последних сил мог держаться на ногах.
Представьте себе картину: по лугу скачет тракененская лошадь, за которой бегут престарелый кучер и его внук. Лошадь спотыкается, переворачивается и ломает себе ноги. Кучеру ничего не остаётся, как пристрелить обречённое животное. МакКой удивительно точно подобрал название для своего романа о людях, которые по существу, почти не отличаются от той самой лошади, потому что точно так же обречены.
Зрители приходили, хлопали, ведущий непрерывно чесал языком, конкурсанты боролись из последних сил, а тем временем, циничные устроители этого смертельного марафона, набивали свои карманы. Таким было шоу. Шоу, в котором не было проигравших и выигравших. Были лишь обреченные.
Тема общества и его болезней была очень актуальна в голливудском кинематографе прошлого века, и получила очень качественное раскрытие в нескольких фильмах, которые сейчас по праву называются классикой. В 1957 году ныне великий, а тогда режиссёр-дебютант Сидни Люмет запечатлел в чёрно-белой судебной драме подлинный срез общества. В 1967 году Стюарт Розенберг снял щемяще-трагическую историю о человеке-нонконформисте с железным характером, противопоставив его целой системе. А в 1971 году голливудский сценарист Далтон Трамбо поставил редкое по своей бескомпромиссной честности антивоенное произведение. А между творениями Розенберга и Трамбо, в 1969 году, Сидни Поллак снял историю о Великой Депрессии. Но по порядку.
Эти четыре незаурядных полотна объединяет только одна черта: честность. Отсутствие розовых очков. Они на очень разные темы, но поразительно, сколь многогранное раскрытие получил американский социум в этих кинокартинах. У каждого из этих фильмов есть и свои уникальные фишки. Полотно Поллака в этом плане можно поставить в один ряд с творением его гениального тёзки, снятым на 12 лет раньше. Мало слов, монотонное действие и при этом полнейшее раскрытие поставленного вопроса, даже больше – буквально погружение зрителя в ситуацию. Как талантливый постановщик, Поллак фактически помещает зрителя в кожу главной героини, заставляет его прочувствовать всю ситуацию собственными рецепторами. И было бы недальновидно называть «Загнанных лошадей…» антибуржуазным фильмом, обличающим капитализм, хотя именно так его воспринимали в СССР, где его и закупили для проката именно по этой причине, что он вскрывал трагическую жизнь простого народа во время ВД. Ведь очевидно, что смерти множества людей в нечеловеческих условиях одинаково ужасны и при феодализме, и при социализме, и при капитализме. Да и нечеловеческое отношение со стороны правящей верхушки не зависит от строя.
«Загнанных лошадей…» следует воспринимать с изрядной долей условности, потому что только это даст воспринять всю правду фильма. Понятно, что даже если бы подобный марафон и был бы разрешён, эти танцовщики бы не выдержали столько времени, спеклись бы раньше или сошли бы с ума. Режиссёр намеренно наделяет их ослиным упрямством и такой же ослиной работоспособностью. Их было бы неправильно сравнивать с лошадьми, потому что эти непрекращающиеся суточные танцы – не марафон, а изнуряющий каторжный труд. Среди млекопитающих нет трудоголиков, которых можно поставить в один ряд с ослами. И те, кто в жажде получить сумму до изнеможения пляшет на платформе, с ними сравнимы. Потому что для подобного нужны не только силы и трудоспособность, здесь нужна упёртость, уверенность. И все те, кто так или иначе дотягивает до конца фильма, оставаясь на танцплощадке, обладают этими качествами.
Потрёпанная жизнью, острая на язык, циничная и кажущаяся изрядно чёрствой девушка Глория лишается своего партнёра из-за того, что ему с ходу ставят диагноз бронхита. В качестве своего партнёра она избирает молодого ковбоя Роберта, который «проходил мимо». Вдвоём они и преодолевают эту тяжкую дорогу. Преодолевают наравне с другими такими же безденежными, голодными и отчаявшимися. И пока они постепенно вытряхивают все резервы организма, кто-то набивает себе карманы деньгами, которые платят за это шоу зеваки, пришедшие глянуть на кого-то, кому хуже, чем им - тех, кто лишился всего и практически подписал себе вердикт на медленное самоубийство, танцующих здесь в стремлении за призрачной тенью 1500$. Не хотите познакомиться поближе? К чести Поллака стоит сказать, что его фильм практически аскетичен. Современные любители зрелищности добавили бы сюда перекошенных от страдания лиц, смертей на полу крупным планом, истерик, скандалов, рубах, разрываемых на портянки, и прочего. Поллак действует на зрителя минимумом фраз (но каких фраз!) и сдержанным монотонным действием, но его фильм поставлен затягивающе-гипнотично, от него сложно оторваться, и в уме чуткого зрителя мысли о ВД в ближайшие часы после просмотра будут неизбежно превращаться в образы танцоров, обессиленно виснущих друг на друге. Не обходится он и без сатиры, резкими движениями обрисовывая образ хозяина шоу и буквально плюя в лицо подобным экземплярам, для которых эти людские мучения у них под носом – просто бизнес.
Практически у любого хорошего произведения есть подтекст, тончайшим кружевом сплетающийся с основным посылом. Здесь параллельно с язвительным оскалом сатиры и безапелляционным обличением выступает иносказание. Танцплощадка превращается в аллегорию всего человеческого общества, где по непреложным биологическим законам выживают сильные и умирают слабые, где мало кому есть дело до чужого схождения с дистанции, где воспалённые от недосыпа глаза видят лишь манящий призрак своей цели. А чем по сути этот «марафон» отличается от основной жизни общества во время Депрессии? Лишь тем, что люди спят по три-четыре часа в сутки и пашут без выходных, дабы прокормиться, и может, поэтому они обессилят и упадут позже, чем танцоры.
Как одноимённый человеческий недуг, депрессию социума нельзя заглушить консервативно или оставить на самотёк в надежде «авось пройдёт», либо на неё воздействуешь резко и радикально, либо мало не кажется никому. За резкими прямолинейными фразами главной героини скрывалась глубоко несчастная, измученная девушка, у которой нет больше сил тянуть эту лямку. Она понимает, что по всем пунктам ей поставили шах и мат. Загнанных лошадей пристреливают. Перетрудившегося и бессильно лежащего ослика тоже бы прикончили из чувства гуманности. Отчего же людям выносят такой жестоко-человечный приговор, помещая их в нечеловеческие рамки и выжимая из них все соки? Правильно говорят, что подлинная задача искусства – верно сформулировать вопросы, а не разжёвывать ответов на них. С этой задачей постановщик тоже справился блестяще, сильно озадачив зрителя ближе к концу.
В русском языке слова «долг», «задолжать» и «должник» имеют один корень. По такой логике и чувство долга применимо к тем, кому ты что-то должен. Наверняка Роберт, у которого во время бега приключилась конвульсия с ногой и которого Глория тащила до финала на своих плечах, был в долгу перед девушкой и был должен уплатить его… А то, что в понимании некоторых недальновидных является трусостью, при ближайшем рассмотрении оказывается доподлинным поступком. Истинные поступки, истинное мужество – они всегда такие, неприглядные и лишённые внешнего героизма и лоска. Но честные. И здесь буквально противопоставляется всей бесчеловечной системе этот серьёзный поступок маленького человека, поднимая последнего на недосягаемую для лицемерного и жестокого общества высоту.
В заключение хочется сказать, что фильм смотрится крайне легко, фактически на одном дыхании. Его интересно смотреть и как голливудскую киноклассику, и как серьёзную драму о ВД, и как очень качественное полотно с многогранно раскрытым множеством тем. Магнетически втягиваясь в действие и сочувствуя героям, после просмотра зритель чувствует себя эмоционально разряженным (что, бесспорно, субъективно для каждого), но каждый найдёт для себя в этом фильме что-то интересное.
Один из лучших фильмов в американском кинематографе 70-х
Помню какое впечатление произвел этот фильм на меня еще в детстве (более 30 лет назад), больше я его не видел до недавнего времени (наконец-то он вышел на DVD). В течение многих лет этот фильм оставался для меня эталоном драмы несбывшихся надежд, отчаяния и состояния безнадежности, когда больше нет сил бороться, когда отчаяние одних становится развлечением и средством наживы для других. Следует отметить, что этот фильм снят по 'хорошей литературе'.
Сидни Поллак снял этот фильм в начале своей карьеры, в переломные годы для американского кинематографа, тогда когда америка устала от прилизанных фильмов далеких от реальности и проблем. Конец 60-ых и 70-ые годы в американском кинематографе можно сравнить с оттепелью в нашей культуре во времена Хрущева, когда американский кинематограф повернулся лицом к жизни, но еще не был настолько коммерциализирован как в 80-90-ые годы.
Этот фильм для тех кто ценит фильмы со смыслом, с глубоким пониманием жизни. Этот фильм полезно посмотреть и для образования, как прекрасный образец американского кино и тем, кто хочет прочувствовать, что такое отчаяние, когда нет средств к существованию, как в годы великой депрессии.
Моя любимая классика забытого вами великого кинематографа. 2 часть.
Работа в Голливуде совершенно точно предоставляет опыт в сфере проституции.
Джейн Фонда.
Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? (я люблю этот фильм)
Сидни Поллак – великий режиссер, который снимал всегда абсолютно разные эмоциональные картины, он был мастером своего дела, а данный фильм, возможно, самая лучшая его работа. Настоящий шедевр мирового кинематографа.
С этим фильмом я познакомился недавно. Я видел раньше другие работы Поллака, а этот фильм почему-то всегда проходил мимо, но я очень сильно рад, что посмотрел эту душераздирающую историю. Рассказывать, про что этот фильм я не буду, я просто немного скажу, что это наверно самый мрачный и самый тяжелый фильм Поллака. Драма про простых людей, которые участвуют в одном танцевальном конкурсе, главный приз очень много денег и все хотят его выиграть. Но, мы живем в дерьмовом мире…
Главный плюс этого фильма это актеры, которые играют в нем. Джейн Фонда в этом фильме просто неподражаема, она такая красивая и сексуальная, у меня просто нет слов. Ее игра в этом фильме безукоризненна. И конечно, не могу не отметить актера Майкла Саразина, его финальную речь я смотрел с комком в горле. Очень сильно сыграл Майкл.
Мое мнение – такие фильмы нужно обязательно знать всем настоящим киноманам. Перед нами настоящая классика. Обязательно посмотрите этот шедевр. Мне кажется, он вам понравится также как и мне. Не забывайте, просто когда-нибудь вас тоже пристрелят…
США времён Великой депрессии. Всё очень грустно, местами безжизненно, а главное бесчеловечно. В угоду уставшим американцам проводится жестокий многодневный марафон, во время которого необходимо продержаться на ногах и выдержать все испытания. Победивший получит деньги, столь редкие на то время. С первых кадров видно, что в фильме не окажется ни одного лишнего кадра. Каждый уставший взгляд Джейн Фонды будет символизировать целую эпоху, каждая пламенная речь Гига Янга олицетворяет цинизм и античеловечность. У Сидни Поллака всё последовательно и продуманно, каждый персонаж фильма самодостаточен, каждая сцена, по нарастающей накрывает зрителя волной очередных страстей.
Бесчеловечность. Скот. Мясо. Злость. Обречённость. У фильма большое количество маркеров-слов. Поллак собирает эти слова вместе и своим фильмов символизирует всё, что с ними связанно. Беременная женщина с озлобленным мужем, престарелый морячок 'ветеран' марафона, парочка актёров-неудачников - дно американского общества Великой депрессии. Боль, которую испытывают герои, почему-то не вызывает искренней жалости, каждый из нас становится очередным зрителям марафона, мы так же становимся потребителями зрелища, порожденного действительностью. И, наверное, самая большая заслуга Поллака в том, что он сумел заставить зрителя спрятать свои чувства, а вместо этого кидать гроши на площадку марафона в качестве редкого поощрения.
Героиня Джейн Фонды, утратившая жизнь за долго до марафона, носящая маску смерти и понимающая, что спасение её души обреченно на провал. Она озлоблена, она потрёпана, жизнь вытряхнула её наизнанку, марафон проходит через неё, пронизывая 'мёртвое' тело тысячами кинжалов. Самое парадоксальное, Поллак не делит героев на хороших и плохих. Кто знает, как бы повела себя эта 'загнанная лошадь' будь у неё другая, благополучная жизнь. Стала бы она отзывчивой, доброй и милосердной? Неизвестно. Героиня Фонды - животное, пристреленное из ружья времени.
Осознание того, что всё, происходящее на экране можно смело называть настоящей человеческой жестокостью, пытаешься этого не замечать, пропускаешь мимо себя всю боль и усталость героев, в надежде не испытать что-либо подобное в своей жизни. И всё бы хорошо в этой картине, да вот финал подводит в конце излишний лиризм и, как сказал один из киноманьяков, 'театральщина'. Конец фильма утрачивает связь со всем тем, что происходило на экране в течение двух часов. Но даже этот факт, не может снять эту звёздочку с небосвода классики кинематографа.
Дамы и господа, мы приветствуем вас на крупнейшем танцевальном марафоне в истории! Более сотни пар будут состязаться за право выиграть умопомрачительную сумму денег! Конечно, они стараются не только для себя, но и для вас - поэтому делайте ставки, дамы и господа, и болейте за своих любимцев! Но победитель нашего грандиозного шоу будет только один!..
Вокруг этого танцпола вращаются деньги куда большие, чем заявленная победная сумма в полторы тысячи долларов. Здесь завязываются отношения и рушатся судьбы. Еще здесь дежурят медики - на всякий случай. День за днем, с короткими перерывами на сон, отдых и приведение себя в порядок, здесь соревнуются танцующие пары. Умение здесь не играет никакого значения: побеждает тот, кто последним останется на ногах. Уйти, если вдруг стало плохо, не возбраняется, хотя люди предпочитают держаться до конца. За окном экономический кризис: в США времена Великой Депрессии.
В танцах может попробовать себя любой желающий. Второсортная киноактриса, бывалый моряк на пенсии, женщина на энном месяце беременности... Организаторы заранее позаботились о том, чтобы шоу было зрелищнее. Да и 'безликим' участникам также обязательно придумают какую-нибудь маску, чтобы зрители ставили и на них. Все это достаточно жутко, так как наблюдаем мы за происходящим не с высоты, глазами не зрителей, а самих героев представления. Картина потрясающе смонтирована: без нагнетания лишних эмоций, без мелодраматизма, но... взять хотя бы коротенький эпизод с тем, что происходит 'за кадром', пока на сцене поет беременная участница шоу. Так что волей-неволей и мы, кинозрители, втягиваемся в игру, устроенную режиссером Поллаком. Сами переживаем за участников и даже надеемся, чтобы, к примеру, вот этот и выиграл заветную денежную сумму. Увы, чудес не бывает.
Главную героиню фильма, несчастную циничную девушку по имени Глория, играет Джейн Фонда. Эта актриса заслуживает отдельного упоминания. Условно творчество Фонды в кино можно разделить на два четких этапа. Первый - роли, как правило, в мелодрамах и комедиях, закрепившие за героиней Джейн статус простой легкомысленной блондинки. На пик популярности ее вывели фильмы Роже Вадима, который сделал Джейн Фонду одним из главных секс-символов шестидесятых годов. Однако, как актрисе, ей хотелось расти. И первой работой Джейн, которой она заявила о себе как о серьезной драматической актрисе стала как раз роль Глории. За нее она получила номинации сразу на несколько престижных премий, в том числе первую свою номинацию на 'Оскар'.
'Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?' Этот фильм неоднократно показывали и в Советском Союзе. Быть может, потому, что он должен был обрисовать советским гражданам все ужасы капитализма, при котором люди страдают из-за тряпок, и соревнуются друг с другом, как лошади на бегах. Теперь уже другая Джейн, не только красавица, но и умница, говорила позже, что фильм должен был окончиться по-другому. Что ее героиня должна была объявить во всеуслышание, насколько прогнила окружающая их система. Строго говоря, надо сказать, что это уже было бы более грубое кино, протестное. А Сидни Поллак не собирается декларировать протест: он только показывает реальность, какая она есть, и сам предлагает сделать выводы.
Однако фильм сам по себе не является антибуржуазной сатирой. Это своего рода метафора жизни, в которой в трудный момент приходится полагаться только на партнера. И эпитафия затравленному 'маленькому человеку', который изо всех сил сражается и сражается с ней, пока, наконец, не упадет без сил. А там - загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Такое дерби не заканчивается никогда.
Начиная сюжетную конструкцию своего фильма с некой точки отчуждения, наглядной, но пока ещё не получившей символический смысл демонстрации того, что же случается с загнанными лошадьми, Сидни Поллак разворачивает действие по нисходящей спирали, поступательно уничтожая надежду на сколь-нибудь светлый финал, старательно втаптывая её в танцпол десятками пар туфель на грани износа. Замыкая событийный круговорот в пределах одного помещения, создавая иллюзию камерности, но отнюдь не статичности, постановщик мастерски воссоздаёт атмосферу танцевального марафона на выживание. Сто две пары, абстрактно - смельчаки, объективно - потерявшие надежду люди, которым некуда идти и нечем себя прокормить, подписываются на конкурс в надежде заполучить кругленькую сумму. За стенами павильона бушует Великая Депрессия, но здесь слышны лишь отголоски - диалоги да бессвязный лепет отчаявшихся, далеко не каждый из которых осознаёт всю суть происходящего. Конкурс не важен, приз ещё далёк, главное - тут есть крыша над головой и кормят семь раз в сутки, уже победа для многих. Но не для тех, кто сидит на трибунах. Не для тех, ради кого и устраивается весь этот изнуряющий в своём цинизме аналог реалити-шоу. Ведь всё это на самом деле лишь бизнес, а желающие поглазеть на тех, кому живётся хуже остальных, найдутся всегда.
Кажется, что в фильме Поллака существует только конкретный момент. Всё, что происходит, возможно только здесь и сейчас, и никакого альтернативного развития нет и быть не может. Эта, если угодно, нота безысходности, зазвучит далеко не сразу, но большие вещи всегда начинаются с малого, и тревожное настроение, раз прокравшись в душу, только глубже пустит там свои корни. Со временем начинает наваливаться чудовищное равнодушие, становится абсолютно всё равно, что будет дальше и воцаряется лишь немое ожидание конца. Приходит осознание, что все эти люди, в бессилии топчущиеся на истёртом паркете, уже давно мертвы и непонятно зачем пытаются растянуть свой путь до могилы. Характеры всех персонажей начинают казаться вырванными откуда-то и помещёнными в своеобразный Ад, все круги которого пройти смогут лишь двое. Но их путь будет бессмысленен, ведь в 'Загнанных лошадей...' победитель платит куда больше, чем проигравший. И что самое беспощадное - только в пределах этой чёртовой коробки, абстрактного строения на берегу, существует жизнь, существует движение и борьба, пока играет музыка и часы отмеряют бесконечность. За стенами же по умолчанию есть лишь шум моря и смерть, по-своему приносящие умиротворение. И счастливец тот, для кого обе эти категории в итоге сольются в одну, ознаменовав конец борьбы.
Любопытно, что фильм Поллака трудно охарактеризовать внутри занимаемой им жанровой ниши. 'Загнанных лошадей...' - это одновременно и драма времени (Великая Депрессия ломает людей, доводя до полного отчаяния), и социальная драма (случайные люди в случайном месте, разномастная толпа, которая в скором времени превратится в редеющие островки безумия), и щемящая в своём надрыве драма отношений. Когда отмеряемые часы идут на сотни, ноги наливаются свинцовой тяжестью, а воздух - усталостью безразличия, самым важным человеком в жизни становится партнёр. И плевать, что свели вместе этих двух людей лишь номер на спине да полторы тысячи долларов на недостижимом горизонте. Теперь они едины, одно общее движение на двоих, бегство от смерти (не важно, физической или духовной), или наоборот, приближение к ней. И неизвестно, что в итоге принесёт большее облегчение, ведь весь мир вокруг со временем становится одним сплошным воплощением озлобленного пессимизма. А потому финальный аккорд словно бы знаменует собой новый уровень взаимопонимания между двумя главными героями. Между той, которая так и не сумела вновь найти себя, и тем, кто, возможно, никогда себя и не искал... Марафон всё продолжается, а эти живые мертвецы ещё борются, не понимая, что надежда уже мертва. Ведь безумие её не приемлет, в некотором роде оно уже само по себе является спасением. А если нет... то вы ведь знаете, что делают с загнанными лошадьми, не правда ли?
Этот фильм с успехом прошел в советском кинопрокате, как широкоэкранный и двухсерийный, о нем тепло писал ежегодный альманах 'Экран'. И это понятно: картина как нельзя более хлестко живописует загнивание Запада, с его дикими концлагерными забавами, обесцененностью жизни и кризисом духовности. В главной роли блистали Джейн Фонда и Сюзанна Йорк, известные своими социалистскими взглядами. 'Загнанные лошади' оставили горькое послевкусие, и где-то затаенную радость, что мы живем 'не там'.
Однако прошли годы, и повторный просмотр фильма вдруг обнаружил, что фильм теперь уже и про нас и для нас. Лента, с беспристрастностью показывающая человеческую алчность и смерть на грани бессмыслицы, вдруг приблизила свое широкоформатное лицо к нам, как бы говоря: 'Только не говорите, что вас не предупреждали'. Можно, конечно, поучительно потрясать пальцем и говорить, что стреляться из-за несбывшейся карьеры киноактрисы глупо, ведь главная героиня 'могла геологом... стать, или быть водителем маршрутки, или в небе соколом летать' (И. Иртеньев).
Но для героев ленты жизнь это скачки. И ставки здесь высоки. Глория ставит на победу жизнь, как Рафаэль Валантен, и готова заплатить, если проиграет. Она заключила крупную сделку, и мелочи вроде 200 долларов за фальшивую свадьбу ее не прельщают. Все, или ничего! И Роберт ее понимает, потому что он такой же, как она. И он не задает ей вопросов, не пытается советовать ей стать работницей чулочной фабрики или подметать улицы. Это не для нее, и это не для него. На танцевальный марафон выходят люди с амбициями, с гигантскими амбициями - они не те черви, что пришли поглазеть на них и пошвырять монетки. Пигмеи, пришедшие на шоу, чтобы увидеть смерть гигантов мечты!
Но марафон оказывается ловушкой. Победителя не будет. И выживших тоже. Все, кто сошел с дистанции - что с ними стало? Думается, им не удалось уйти далеко.
Глубокий, резкий, сильный фильм великого режиссера, для которого мало и десятибалльной шкалы.
Когда-то давно этот фильм показывали по ТВ, при этом жестко изменив название на 'Бешеные скачки'. Так оно так - еще какие бешеные, да только фильм совсем не о том...
Фильм, действительно, в полной мере отражает состояние американского народа в период Великой Депрессии - тут вам и голод, и туалетная бумага под расчет... Кто-то еще имеет возможность выкручиваться, а у кого-то совсем отчаянное положение, которое заставляет бросаться в различного рода авантюры. Но всегда есть нищие и те, кто на них наживается. Вот и решили владельцы побережного кафе организовать 'танцевальный марафон', созвать туда 'знать' и от души поживиться.
Вот так и оказались беременные, старики, здоровые, голодающие, астматики и прочие люди (разных возрастов и с разными судьбами) загнаны в пределы танцевальной площадки. И бились из последних сил, и спали стоя, и таскали на себе партнеров, и спали по 2 часа в сутки... Одно хоть хорошо - был кров, еда, лежачее место и тепло. Но даже это не столько радовало, как возможность получить неимоверные деньги - полторы тысячи долларов. Кто-то сдался сразу, кто-то попытался дойти до конца. Однако в выигрыше из участников не останется никто. Все давно продумано.
Безусловно, героиня Джейн Фонды - Глория - самая настоящая 'сильная женщина' - и коня на скаку, и в избу, и все, что угодно. Актриса великолепная, игра чувственная, эмоциональная. Что касается героини - это женщина, у которой в жизни нет ничего на данный момент, а если и есть что-то, то она ставит это на кон - пан или пропал, как говорится. О проигрыше она и не думает, так как если проиграет, то считай и жизни больше нет. Очень тонкий момент с чулками - это как бы последняя 'нить', связывающая героиню с будущим. И вот эта нить рвется...
Очень хороша операторская работа. Это хочется отметить отдельным пунктом.
В который раз делаю вывод - 60-е годы - золотые годы в киноискусстве, когда закладываются основы жанров, когда каждая картина - это новшество, не похожее ни на что, бывшее до.
Для меня фильм оказался довольно тяжелым, даже не сам фильм, а то ощущение, то настроение, которое он оставил после себя. Некоторое опустошение, безысходность и никаких ответов на свои же жизненные вопросы.
Конечно, довольно страшно осознавать эту убивающую гонку жизни - пот, слезы, лица, измученные, страдающие от усталости, тяжести смерти, насилия близких, чёрствости, эгоистичности окружающих. А ради чего? Ради приза?
Мне очень понравится контраст... Даже нет, не контраст, а наоборот, субъективно неразличимое восприятие слившихся воедино, но по своей сущности контрастных вещей - черного и белого; благого, искреннего и злого или кажущегося злым; танца, который по идее должен был подразумевать что-то раскрепощающее, исцеляющее и насилия, каким он оказывается здесь; и все эти маски одного лица...
