Замахнувшись на вопрос об иррациональной стороне природы человека, даже если он занимается естественными науками, Кортес снял заурядный триллер о бизнесе фокусников, усыпляющих бдительность, разум зрителей и псевдоученых из отдела, получающего большой бюджет, и раздражающий такой несправедливостью доктора Мэтисон.
Два часа сорок минут в ожидании финала пролетают почти незаметно — в фильме достаточно сюжетных поворотов, не говоря уж о мастерстве постоянного оператора Нолана Уолли Пфистера, великолепном монтаже и, конечно, об очаровательных актрисах — Энн Хэтэуэй и Марион Котийяр, — которые приготовили зрителям немало сюрпризов, сюжетных и актерских.
Устранив себя из кадра, не допустив на экран арт-критиков, политических активистов, он рассказал историю «Войны» сквозь оптику своего персонального — заинтересованного, но нейтрального и даже анонимного взгляда.
Вышла совсем простецкая комедия. Она оправдана разве что появлением Вуди Аллена на экране, чей герой, казалось, навсегда почил еще в «Сенсации».
Фильм Кроненберга — о закате капитализма, персонифицированного в одной могущественной личности. Питер Сушицки изощренно меняет освещение и планы, виртуозно перемещаясь с камерой за тонированными стеклами шикарного авто, этом символе банковского самодержавия.
Да, Зайдль не ведает — в отличие от своей нециничной героини, поскольку она бедняжка-бедолага, а не здравомыслящая постаревшая богачка. Но позволяет взбунтоваться чистосердечной австрийской простушке, работающей в доме для инвалидов, а дома страдающей от равнодушия дочки, склонной к ожирению.
Если прозаик Минаев, описывая духлесс, всего лишь его удвоил, экранизация уже утроила и сделала трафарет очень-очень плотным. И глянец — он отсвечивает. Очень трудно продраться и разглядеть, а что же там все же за гениальное кино на самом деле показывают.
Литвинову не назовешь демиургом, возводящим свой, «другой мир» на останках чужого. Ее подручный материал — то, что окружает нас изо дня в день. Включая чудо, коли уж речь идет о сказке. Эта детская вера в чудо создает ауру фильма — ауру светлую и даже жизнеутверждающую. А близкие отношения со Смертью — хороший способ приручить ее, чтобы еще раз увериться: «Нет смерти для меня!»
«Новый Человек-Паук» Марка Уэбба — гид по детским и юношеским годам Питера Паркера, подробно обстоятельный, общедоступный, рассчитанный, так сказать, на самый широкий круг зрителей.
Старость имеет свои преимущества и для режиссеров. В случае Лоуча это преимущество заключено в новой содержательной подкладке, которую он грациозно — с воздушным изяществом — продемонстрировал.
Первые минут сорок «Лиссабонские тайны» кажутся добротной экранизацией, очень красивой, но слишком академический. В конце концов, это 111-ый фильм неугомонного чилийца, и он может себе позволить просто профессионально выполнить продюсерский заказ, а не делать авторский проект.
Новаторство Ханеке — содержательного, а не стилистического толка. А его историзм, основанный на выборе именно таких актеров с их колоссальным личным и художественным прошлым, актуализирует мировоззренческую и этическую проблематику.
Сказка, предназначавшаяся братьями Гримм для семейного чтения, приобрела явно политический смысл. Одержимые личным бессмертием диктаторы, узурпаторы власти, даже с помощью чернейшей магии не могут жить вечно.
Это стопроцентно поэтическое кино образов, в котором сюжет условен, а спектр интерпретации весьма широк.
Новое — это, конечно, грандиозные спецэффекты и особый, присущий Ридли Скотту вкус к миксу виртуального и реального. Соответственно и жанр фильма не сводится к чистой научной фантастике, это еще и микс хоррора, вампирского кино и экшена.
Классический дуэт ворчливого Томми Ли Джонса и жизнерадостного Уилла Смита достоин занять место рядом с такими великими комическими парами, как Лаурел и Харди или Бинг Кросби и Боб Хоуп, Ник Нолти и Дэн Эйкройд, а также рядом с их прямыми предшественниками в смысле межрасовых отношений — Мелом Гибсоном и Дэнни Гловером.
Но все же игроков-звезд собралось на поле слишком много, чтобы обеспечить по-настоящему командную игру — и фильм распадается на отдельные серии, в которых солирует кто-то один. От силы — двое.
Появился фильм, возвративший старому свету великую иллюзию об успехе французской комедии. Реальную иллюзию о кино, заточенном не только для тинейджеров, которые, как объясняют спецы, только и заполняют кинотеатры.
Скажу сразу: в сценарии, написанном им вместе с постоянным соавтором Александром Бородянским, роман сильно изменился и приобрел новый финал. Исчезла и «чернуха», и изображение советских солдат «как монстров».
Пожалуй, автор «Сало…» действительно был наследником ренессансной традиции, но не столько в ее позитивном, сколько в негативном аспекте. Мир плоти одновременно оказывается миром погибели и вечных страданий — негативом спасения и вечного блаженства.
Ощущения правды — пусть не жизни, но духа — не родилось. А на месте сурового триллера выросла жестокая мелодрама под слоганом «Любовь и судьбу отменить невозможно».
К величайшему сожалению, новый опус — это удешевленный Коппола. Или даже хуже. А правдоподобные упоминания китча, трэша или кивки в сторону Роджера Кормана, поддержавшего Копполу на заре его славной карьеры,- не стоят в данном случает ни гроша и объясняются бессильной растерянностью фанатов Копполы.
Конечно, ничего нельзя ждать с неадекватной страстью: обязательно разочаруешься. Так можно было бы сказать и о «Хижине в лесу», но нет, она («Хижина») все же заслуживает больше добрых слов в свой адрес, чем скептично-ругательных.
Вот пошла я, больше других из ныне здравствующих режиссеров любящая Аки, на фильм его брата Мики, и зря. Хотя Мика К. на свой счет не обольщается, а убежден: «Я не режиссер — я антрополог».
Остлунд, таким образом, выстраивает мир без справедливости. В одержимой социальными стандартами Швеции проваливаются и родительская опека, и правоохранители, и политкорректность, и даже месть. Система не работает.
