Китано взял да обернулся в загадочную фигуру явно не от мира сего. В единственного человека на свете, который может позволить кино обрести самостоятельную волю, чтоб оно само себя снимало, наслаждаясь не обремененной никакими смыслами творческой стихией. И понятно, что значит надпись, вырастающая из общего хаоса на экране в финале, — слава режиссеру, банзай, режиссер, glory to the filmmaker. Это сам фильм благодарит своего создателя.
Казалось бы, мы уже столько видели на экране дурдомов и андроидов, что тема выработана до дна; ан нет — из ниоткуда явился корейский кинематограф, замешанный на комиксах, мангах, аниме, черт знает на чем, и вывернул все наизнанку.
Однако создателям фильма до достоинств исходного материала, похоже, дела было мало. Волшебная сказка — самый коммерциализованный, самый успешный жанр современного кинематографа, как-то очень быстро за последние годы выработавший свои шаблоны. Обнаружив в себе способность создавать неведомые, невиданные миры, современный кинематограф принялся их штамповать, как пластмассовые пепельницы.
Фильм Форстера легок до полной воздушности, хеппи-энд в нем совершенно предсказуем — так что все происходящее на экране кажется сильно разбавленным вариантом «Быть Джоном Малковичем», где тоже шла речь о марионеточной сущности человеческого поведения. Однако Форстер все же не так прост.
С помощью фильма Ивана Вырыпаева «Эйфория» можно наконец понять, какова главная проблема отечественного кинематографа.
Единственное, чем обогатил национальную культуру фильм «Жесть» — образом безумного садового товарищества: это прекрасный символ нынешнего отечественного кино, в котором и впрямь поселились маловменяемые демоны, разбирающие на запчасти понравившиеся им образцы заграничного кинематографа.
Не только редкостные визуальные придумки превращают его «Кинг-Конга» в новую, что уже можно сказать достаточно определенно, классику. В свой фильм Джексон вложил нечто большее.
Не просто один из самых заметных за последние несколько лет фильмов в мире, но и азиатская реакция на тарантиновского «Убить Билла».
Для американского проката этого достаточно. Для национального эпоса — маловато.
Попытка реанимировать советские кинематографические традиции с треском провалилась. Куда более перспективная попытка сочетать эти традиции с современными европейскими тоже пока не удалась.
