Есть все же некоторые сомнения, что из женщины, на которую все оборачиваются на улице, получился бы успешный спецагент, способный при случае слиться с толпой. Тем не менее Филипп Нойс настаивает, что «Солт», где смешались исторические факты и художественный вымысел,- более приближенное к реальности зрелище, чем несколько фантастичная «Миссия невыполнима».
Ничего экстраординарного и необычного в этой картине по мотивам комиксов Жака Тарди 1970-х годов нет, зато представлен широкий ассортимент приемов голливудского приключенческого кинематографа для детей и юношества. За обилием этих юмористических штампов трудно разглядеть человеческую индивидуальность героини, представляющей собой приблизительный женский аналог Индианы Джонса.
Это снятое ручной камерой синема-верите, в котором все актеры непрофессиональные и преимущественно импровизируют, не зная, в какую сторону дальше повернет сюжет.
Впечатление чего-то по-настоящему волшебного может произвести на детей разве что эпизод с вышедшими из повиновения танцующими швабрами, да и то этот гвоздь своей программы авторы позаимствовали из закромов Уолта Диснея, чье стремление придумать что-то новенькое и невиданное, проявившееся в том числе и в «Фантазии», они, похоже, не слишком разделяют.
Нет никакого противоречия или парадокса в том, что режиссерская карьера М. Найта Шьямалана, эффектно и даже взрывообразно начавшаяся десять лет назад с бесстыдно-надувательского «Шестого чувства», теперь завершается шулерскими махинациями с четырьмя стихиями, составляющими основное содержание «Повелителя…».
Защитникам Брестской крепости до сих пор не слишком везло на киношедевры, которые достойно отразили бы их подвиг, и «Брестская крепость», снятая режиссером Александром Коттом под продюсерским руководством Игоря Угольникова, председателя Телерадиовещательной организации Союзного государства, не стала удачным исключением.
Кроме любовного треугольника зрителей «Затмения» ожидает чуть более насыщенный, чем в предыдущих двух фильмах, action.
В «Принце Персии» функция режиссера сводится преимущественно к тому, что он, как добросовестная хозяйка, украшающая дом к Рождеству, наводит арабский колорит, потихоньку развешивая там и сям ориентальные сувенирчики довольно банального пошиба как на визуальном уровне, так и на вербальном — например, в самом начале на фоне встающего солнца болтается бессмысленная словесная виньетка: «Нить, пронизывающая время, соединяет жизни».
Как и предыдущие три фильма, последний «Шрек» содержит шуточные отсылки к поп-культуре, литературные аллюзии и постмодернистские насмешки над волшебными сказками, страницами которых в первом фильме Шрек откровенно подтирался, так что прощание с полюбившимся анимационным героем должно пройти не только в теплой, но и в ироничной атмосфере.
Если продолжать это физиологическое сравнение, то «Пипец» дарит зрителю несколько оргазмических моментов, от которых сотрясаются стены, хотя сам процесс, который к этому приводит, ничего особенно изощренного и замысловатого собой не представляет.
Однако, несмотря даже на многочисленные аттракционы, позаимствованные из комедий и боевиков, в «Безумном свидании» просвечивает сквозь упаковку более энергичных жанров трогательно-наивная волшебная сказка о том, как освежить необратимо протухшие взаимоотношения.
Возможно, и «Битва титанов», сделанная в формате плоского, но красочного комикса, смотрелась бы по крайней мере юмористически. Хваленое же 3D, оправданное в «Аватаре» и эффективное в некоторых эпизодах «Алисы в Стране чудес», на «Битве титанов» сидит как на корове седло.
За «Потрошителей», которые представляют собой скорее легкомысленный иронический триллер, чем серьезную антиутопию, молодой режиссер Мигель Сапочник подвергся неоправданно агрессивным нападкам прессы.
Кровь на экране присутствует, но режиссеру-имитатору Бреку Эйснеру явно не хватает мизантропии и кровожадности по сравнению с автором первоисточника.
Романтическая комедия «Охотник за головами» — первый претендент этого года на «Золотую малину».
«Четвертый вид» безуспешно пытается доказать свою причастность к смешному жанру mockumentary, связанному с подделкой документальных свидетельств
В основе нового фильма «Квартета И» лежит спектакль «Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках» и снял его тот же режиссер Дмитрий Дьяченко, который экранизировал «День радио», так что по изобразительной стилистике это продукт скорее телевизионного формата.
Таким образом, авторы фильма остаются верны своей главной задаче: всем придумать ответственное поручение и никому не дать просто жить как придется — как жила Алиса из книжки, задумчиво любуясь и тихо удивляясь обаятельной бессмысленности и бесцельности мира, в который она попала.
«Серьезный человек» подробно описывает мифологический склад еврейского ума, знаменитая изворотливость которого напрямую связана с умением заболтать оппонента.
В том инфантильном взгляде, который обнаруживает в «Милых костях» Питер Джексон, он где-то даже схож с маньяком-педофилом, увлекающимся изготовлением кукольных домиков, детали внутренней отделки которых выполнены с поистине маниакальной тщательностью и скрупулезностью.
Если кто-то думает, что неторопливостью страдает в «Острове проклятых» только преамбула, а дальше все станет подинамичнее или хотя бы поистеричнее, то он ошибается — с заданного в начале задумчивого темпоритма «Остров проклятых» так и не сбивается.
Юмористические зарисовки производственных совещаний, участники которых с умным видом сыплют необъяснимыми аббревиатурами и загадочными коэффициентами, дают повод сравнить «Филиппа Морриса» с фильмами братьев Коэн, но это чересчур лестное сравнение для картины, которой не хватает четкости мышления, позволяющей не только увидеть абсурд окружающей действительности, но и систематизировать его, подчинить некой причудливой, но все-таки логике.
Терри Гиллиаму пока еще не тысяча лет, как лондонскому факиру доктору Парнасу, однако «Воображариум» легко интерпретировать в автобиографическом смысле — в нем хватает печальных размышлений иллюзиониста о том, что люди уже не так охотно тянутся в его балаган, где через волшебное зеркало могут попасть в мир своих фантазий.
Основная же рефлексия по поводу всего увиденного происходит на финальных титрах, которые комментирует скептически настроенный телезритель из Таганрога Сергей Юрьевич Беляков в своей фирменной манере — опять мол, сняли какое-то говно: «Что за режиссер такой Глеб Орлов? Михалкова знаю, а Орлова нет».
Нарезки из реакций увольняемых производят, наверное, самое душераздирающее впечатление в фильме и передают состояние галерного раба, которого вдруг выкидывают за борт, однако вместо радости от возможности плыть куда глаза глядят он испытывает шок от страха пойти ко дну
