«Патруль», частично снятый на ручную камеру, выглядит как полный метр сериала «Южная территория» (Southland). И это не упрек, а похвала и констатация факта: качественные сериалы практически увели взрослую аудиторию из кинотеатров, и в этом контексте сравнение с лучшим на настоящий момент полицейским телешоу — комплимент голливудскому фильму.
Маршаль делает фотогеничной самую неприглядную фактуру. Его полицейские — рожи хуже уголовников, взъерошенные, битые жизнью и просто битые мужчины с трехдневной щетиной и воспаленными глазами, в потертых кожаных куртках и сами донельзя потертые, вечно в синяках и ссадинах — канон новой элегантности по Маршалю. Он делает их такими же неотразимыми, как некогда Мельвиль — своих молчаливых фликов в плащах и шляпах. Они появляются в кадре — и становится понятно, что они смертельно устали еще до начала всякого действия.
Одно можно сказать точно: это боевик старой формации — не механистичный и поверхностный сборник клише, а картина маслом, исполненная с чувством, толком и расстановкой, каких почти не делают в последнее время.
Озпетек в полной мере владеет почти утраченным в нынешнем кино даром — не потрясать зрителя идеями и не нагружать концепциями, а интересно и внятно рассказывать трогательные и смешные истории.
Низкобюджетная комедия ужасов «Грэбберсы» ирландского режиссера Джона Райта так старательно и точно воспроизводит стилистику старинных наивных ужастиков категории «Б», вроде «Твари из Черной лагуны» (1954) или «Пузыря» (1958), что к фильму начинаешь испытывать симпатию уже в зачине, до наступления основного веселья.
Лесли Хэдланд без ложного стеснения шутит здесь на скользкие темы — объектом для осмеяния являются пороки и болезни героинь: у Реган булимия, и, чтобы контролировать вес, она вызывает у себя приступы рвоты, у Бэкки обжорство, Кэти думает про самоубийство, Джена наркозависимая. Критики сошлись на том, что вышло довольно зло, зато неглупо и почти все время смешно.
Фильм получился похожим на эту огромную пеструю шапку растамана, связанную из ниток разных цветов, и ни в одном кадре на лице Марли не видно недовольства, боли или агрессии — может быть, Макдональд так тщательно отбирал кадры, а может, он просто на самом деле был вот такой.
Женщины страдают. Но они же и решают, последнее слово тут всегда за ними — а при таком раскладе какой еще инициативы можно ждать от мужчин. Правда, всегда есть надежда, что ситуация переломится — может, хотя бы в третьем сезоне сериала, который выйдет в эфир в 2013 году.
Избрав духоподъемную тему и архаичную манеру подачи, Соркин рисковал остаться непонятым — нынче принято ко всему относиться с иронией, а не кричать: «Люди, опомнитесь!», кидаясь на амбразуру со всем пылом законченного правдоруба. Но тем и симпатична позиция Соркина: он не боится выглядеть смешным и банальным, талдыча прописные истины и вслух мечтая о справедливом общественном устройстве и честной прессе.
У этой комедии нет сквозного сюжета — никогда не знаешь, что Луи выкинет в следующем эпизоде. Он просто старается жить по правилам, несмотря на то, что на него со всех сторон напирает абсурд, а правила эти меняются каждую минуту.
Миром правит культ молодости, а деньги не тот инструмент, который может это исправить, потому что лишь усугубляют унижение. Зайдль убедительно демонстрирует это своим излюбленным способом — методично тычет неприятной правдой прямо в лицо. С этой правдой ни в коем случае не хочется соглашаться, а тянет возразить — возможно, именно такой реакции от своего зрителя он и добивался: чтобы человеку отчаянно захотелось в тепло, нужно подержать его на холоде.
Чарли, как персонаж плутовского романа, маскирует свои выходки миной напускного раскаяния, но на самом деле он неисправим, и в этом его обаяние — он шикарный плут, и всегда таким останется.
Полнометражный дебют французской сценаристки и режиссера Софи Лелуш «Париж-Манхэттен» — трогательное объяснение в любви фильмам Вуди Аллена и в то же время размышление на тему, зачем мы вообще смотрим кино: неужели только затем, чтобы определять «своих» по общим любимым фильмам?
Качеством съемки и наполнением кадра эта мыльная опера похожа скорее на инди-кино: очень много тусклого неба сверху, неуютной земли внизу, а посередине колышется вереск, опасно скалится сосед и играет Joy Division.
Под видом непристойной комедии со скабрезными шутками и изрядной дозой туалетного юмора режиссер Макфарлейн (который сам озвучил роль Теда) проводит настоящую подрывную работу, продвигая беспечную философию равнодушия к успеху как таковому, а заодно и всем его составляющим — «взрослению», продвижению по службе, материальным благам и семейным ценностям.
Во многих нынешних сказочных сериалах, кроме элементов хоррора, неизменно присутствует и здоровая доля юмора. И образы жутких существ, которыми кишит сериал «Гримм», наводят на мысль, что его создатели тоже неплохо пошутили, подсовывая своему зрителю все эти звериные метафоры: посмотрите на этих персонажей повнимательнее — может, обычный человек, а может, за этой личиной скрывается какой-нибудь Свинорыл.
Все нелепости и натяжки этого странного сюжета искупаются отличным кастингом. Персонажи Ребекки Томас выглядят будто сошедшими со старинных картин: белокурую Рейчел оператор специально подсвечивает сзади, чтобы вокруг ее головы засиял электрический нимб, и даже у неуклюжего, туповатого Клайда — роскошные длинные кудри и лицо ангела с картин Боттичелли.
Фильм Кроненберга, поставленный по роману, начинается примерно там, где кончались эти фильмы прежней эпохи о честолюбивых юношах, достигающих предела мечтаний.
Однако пришельцы пришельцами, но «Рухнувшие небеса» все-таки очевидно скроены по канонам военной драмы. Речь в сериале идет большей частью о военной тактике и стратегии, дисциплине и субординации, и прочей военной науке, известной и без всяких инопланетян.
Подобные фильмы, при всей разности стиля и содержания, обычно сводятся к одному нехитрому выводу: отбрось свою дедукцию, скептик, не будь высокомерен по отношению к непостижимым тайнам — или ты горько об этом пожалеешь, но будет поздно. И все-таки в развитии темы иногда попадаются разные занятные вариации, и фильм Кортеса — как раз такой случай.
Особое удовольствие тут следить за повествованием: оно построено по принципу mise en abyme — рассказа в рассказе — и раскручивается как свиток, наподобие рукописи, найденной в Сарагосе.
Фильм Бена Зайтлина снят необычайно технично для дебютанта — диву даешься, как красиво он подает самую неприглядную фактуру, зарываясь в нее с головой так, что красота едва не становится самоцелью.
Сериал «Девочки» похож на независимое кино с фестиваля «Сандэнс», просто теперь этот сандэнс — многосерийный.
Миике, успевший за долгую карьеру поработать практически во всех известных жанрах, от мюзикла до вестерна, в очередной раз показал себя мастером на все руки. Из старинного эпика он сделал типичное артхаусное кино с упором на аффектированный, почти оперный драматизм.
Джек Торн изобрел собственную космогонию, не довольствуясь уже существующими. Его угасшие — не традиционные зомби, а более совершенные особи, притом отнюдь не тупые. А сама история по-хорошему смахивает на романы Стивена Кинга, ничего, впрочем, не копируя и не заимствуя.
