Признанный режиссер снизошел с высот артхауса к «простому жанру» и тут же спасовал перед новыми требованиями — например, выстроить сложный событийный ряд так внятно, чтобы зритель поверил происходящему. Привыкшего к камерным ансамблям человека вбросили в большой оркестр, и оказалось, что свести звучания десятков голосов в симфонию — искусство, которым он не владеет.