Пошли на премьеру с девчонками, будучи тогда еще студентками. О чем - не знали. Сначала - непривычные к мюзиклам - мы все порывались уйти. Не ушли, заинтересовались. Правда, очень болели глаза от прыгающей съемки (что-то подобное было во время просмотра недавнего 'Монстро'). Потом - волнения, переживания... И - апофеозом - просто Шок. Вот такой, сбивающий с ног, неожиданный, леденящий. И слезы. Сперва комком в горле, потом - потоками горних рек на лице. На шарфе. На шубе.
Была зима. Было темно. Четыре студентки шли в мороз через озеро к общаге и просто тупо плакали. Все. Проскользнули мимо вахты, прошли в комнату, покидали шубы и улеглись каждая на свою кровать. Не включая света. и плакали в темноте.
Подобное впечатление оставил лишь 'Страсти Христовы'. Но там - все оправдано, ожидаемо, там - свет в конце тоннеля, Иисус принял наши грехи и воскрес...
А Триер не оставляет нам надежды. Он жёсток и жесток. Он безжалостно хлещет нас по лицу и оставляет лежать в грязи. Под пронзительным дождем. Навсегда. Сил и решительности пересмотреть этот фильм так и не хватило.
Сердце болит от непролитых слёз,
Руки искусаны – вдоль, поперёк...
Вот она – смерть! Как писали – всерьёз!
Ужасом бьёт. Этот ужас жесток.
Липкий, тягучий, на стёклах, в груди.
Нечем дышать – горло давит виной.
Что ты, проклятая, хочешь? Уйди!
Только не нас! Не за ней, не за мной!
Даже не ужас мой главный палач,
Нет, не его я боюсь, не его.
Сдавленный
тихий
мучительный
плач –
это страшней всего…
«Умей принудить сердце, нервы, тело, тебе служить, Когда в твоей груди уже давно все пусто, все сгорело, И только, воля говорит: 'Иди!'» - звучат слова в стихотворении Редьяра Киплинга, и этими словами можно описать фильм «Танцующая в темноте». В фильме повествуется об истории простой женщины, эмигрантки, приехавшей в США ради сына, сына которого безмерно любит, и хочет, чтобы он жил счастливо, чтобы его глазки могли видеть всю красоту мира, чтоб он видел голубое и чистое небо, лучики солнца, подающие на крыши соседних домов, розоватые закаты! Все то, что не может видеть Сельма. Она положила всю свою жизнь на счастье сына, работая на изнурительной работе, во всем отказывая себе. Лишь театр был ее утешением, мюзиклы, сцена, танец давали ей невыразимую свободу, ощущение счастья, полета, той радости, которой не было, тех ощущений, которые не прочувствованы в реальности…
Но, однажды все переворачивается, жизнь дает сильную трещину и встает выбор между спасением ее жизни и здоровьем ребенка... И мать делает все, чтобы спасти своего сына, забривает чужую и готова отдать свою жизнь, только чтобы знать, что он будет счастлив…
Настоящая трагедия, душераздирающая картина о безысходности и отчаянии, жертвенности и человечности, неизмеримой глубине человеческого горя и неумирающей надежде. Ларс фон Триер создал уникальное произведение искусства – драму человеческой жизни он заключил в мюзикл, где каждая песня несет в себе невероятный трагизм, но и в тоже время блик спокойствия (который только иногда проскальзывает в нашей жизни.). Музыка и танец наполняет весь фильм, при этом картина смотрится цельно, мечты тонко сплетены с реальностью, и это усиливает эффект восприятия. Отметим интересную операторскую работу, совершенно не обычная, иногда персонажи даже не попадают в камеру, стремительные действия камеры усиливаю нагрузку на зрение и, кажется, что ты тоже плохо видишь, что ставит Вас на место главной героини.
Отмечу и актеров, роль Сельмы сыграла исландская певица Бьорк, написавшая к фильму музыку и песни вместе с фон Триером. Эта девушка по правде гениальна, необычна и придала фильму некую изюминку. Катрин Денев, тоже просто великолепна, она показала такую верность дружбе, что редко встретишь сейчас. Фильм получился именно необычным, т.к. все в нем гармонирует, все сливается в единый образ, и в этом заслуга всех тех, кто работал над фильмом.
Ничего подобного в кино раньше я не видела, никакой фильм не влиял так на подсознание. Он задел каждую клеточку моего тела, заполнив невероятной болью, осевшую, где - то глубоко в душе. Я как бы прочувствовала всю горечь, страх и боль героини, ощутила, как она боится и дрожит перед смертью, но не смерти она боится, она боится, что больше не увидит ни сына, которого она звала, не подругу, невероятно преданную и любящую, не любимого человека, а самое главное она не услышит больше прекрасной музыки, не ощутить наслаждения в движении танца… И ее крик перед казнью, крик отчаяния, прошения, любви, надежды...
...Фильм подходит к концу… вот мы видим, как Сельма идет туда, откуда обратной дороги нет. И этот путь всего 107 шагов, шагов усталой женщины…финальная сцена, одно движение и человека нет… и у меня застыл ком в горле, и слезы сами собой потекли по лицу, невероятное ощущение пустоты, больно дышать, и думаешь: «Сельма так не любила концов, но жизнь для нее не оборвалась смертью, она уже бессмертна, бессмертна в памяти тех, кому она дорога, тому, кто ее будет помнить, а пока о тебе помнят… ты жив…».
и годы летят,… но памяти не спится,…
как будто жизнь осталась в этом январе…
и столько лет прошло, вновь акварель ложится
на холст…мир полюбил её… танцующую в темноте…
Этот отзыв я посвящаю всем матерям, которые свою любовь дарят нам…
не верьте никому, ни мне, ни тому парню...ПОСМОТРИТЕ!
О! Это невероятный фильм, он шокирующий, романтичный, мелодичный, вобравший в себя все хорошее, и ... Как ни странно, все плохое.
Ни один человек не останется равнодушным ни к режиссеру, ни к Бьорк.
Надежда и отчаяние. Любовь и ненависть. Доброта и злоба. Здоровье и болезнь. Богатство и бедность. Жизнь и смерть. Звуки скрежета завода и танцы, танцы, танцы! И не думайте, что если вы имеете только первые слова из списка, то вы счастливы и живете правильно. Вы что действительно так думали? Возможно, вы и не ошиблись...
Не описать ощущения ни коем образом. Это кино не ради денег, не ради зрителя, это кино ради кино, настоящее искусство и мастерство.
Только человек с большим талантом мог смешать черное и белое, и получить фиолетовое, а не серое. Просто смотрите.
Весь фильм я смотрела, затаив дыхание. Какие же мы счастливые. Мои глаза были стеклянными. Этот фильм показал жизнь несчастной Сельмы. Она жила не для себя, а для своего сына. Больше не для кого. Она так хотела сделать его счастливым. Она хотела, чтобы он увидел внуков, он увидел мир. Она хотела чтобы у него была настоящая жизнь. Она всегда слушала своё сердце, и оно помогло ей. Сельма, это воплощение женщины, сильной женщины. Да после такого фильма, просто стыдно говорить, что Вам плохо, если у Вас плохое настроение. Что Вы хотите умереть. Этот удивительный фильм, он учит ценить счастье, которое имеешь. По моему телу пробегает дрожь, от пят до самой макушки. Когда пошли титры я не смогла себя сдержать. Сельма смогла. Она удержала в себе всё, она сохранила счастье для своего сына. У меня дрожат руки, честно. Удивительная жизнь
Ну что ж, когда-то Триер умел не только злобные пасквили вроде 'Антихриста' снимать. Впрочем...
К сожалению, хотя первая половина фильма вызывает много приятных эмоций, всю вторую половину снимали вообще непонятно зачем. Так и хотелось каждый пять минут восклицать: ну все уже понятно, дальше, дальше, давайте закругляйтесь уже!
В начале фильм вполне тянет на социальную драму, снятую с интересными режиссерскими и операторскими находками. В ролях сплошь хорошие актеры: Морс, Денев, Стормаре, и певица Бьорк не отстает от них, вжилась в роль так, что, по слухам, уже начала чувствовать себя Сельмой. И Стормаре тут такой милый, совсем не демонический... и танцевальные вставки хороши и оригинальны, особенно с поездом - не зря песню на 'Оскар' номинировали.
И Сельме поначалу сочувствуешь, хотя совершенно неясно, почему она, во-первых, не пользуется таким прекрасным изобретением человечества, как сберкнижка (были они в Америке тогда, по 'Долорес Клейборн' знаю), а во-вторых, раз уж она готова на все, чтобы собрать денег на свою Главную Цель, то почему она не отвечает на ухаживания столь трепетно и нежно влюбленного в нее мужика. Уж ясен перец, ее драгоценному сыну не помешает отчим и как заменитель отца, и как, черт возьми, источник дохода. Но нет, лучше бить мальчишку по лицу за прогулы, игнорировать его день рождения и слова доброго не говорить, и все, несомненно, ради его блага.
Но вскоре становится ясно, что стратегическое мышление и Сельма даже не знают о существовании друг друга. К середине фильма мне представлялось наиболее вероятным, что героиня просто страдает олигофренией, симптомы легкой дебильности (в клиническом смысле, не в качестве оскорбления) налицо - заторможенность, неустойчивость внимания, послушность и управляемость, проблемы с логическим мышлением. Детско-инопланетянское личико Бьорк очень способствует закреплению этого впечатления. Судя по тому, что никто в фильме не озаботился психиатрической экспертизой Сельмы, хотя обстоятельства просто обязывали ее провести, у Триера и команды сия клиническая картина создалась ненамеренно.
К середине фильма сценарист устал и начал выдавать какую-то кучу логических несуразиц, начиная от поведения врача, который соглашается оперировать пациента, даже не взглянув на него, да еще и за 'черный нал', и заканчивая обвинительной речью прокурора, который, как и весь суд, почему-то абсолютно убежден, что тезок не бывает в принципе.
Поведение Сельмы, начиная с середины фильма же, перестает вызывать сочувствие и начинает вызывать сначала недоумение, потом раздражение. Особенно дики ее утверждения о нежелании волновать сына перспективной медицинского вмешательства. А так он, конечно, спокоен как удав в данной ситуации. Вот разве что олигофрения героини может такое извинить, да. Если она умственно полноценна, то она - безответственная, слабовольная и глупая женщина.
К финалу мне было жалко только людей, которым Сельма подпортила жизнь. Ее подругу Квальду, на которую героиня легко и непринужденно свалила своего сыночка, и ее незадачливого ухажера, которого она едва не утянула за собой как пособника, что в фильме почему-то не показано, но, будь это все в реальности, копы обеспечили бы герою Стормаре полный спектр ощущений.
Фильму бы очень помогло, будь он на полчаса короче, а вырезать эти полчаса стоило бы из второй половины (после кульминации с героем Морса).
Зато из фильма можно вынести очень правильный жизненный урок. Никогда никому не трынди про свои деньги. Особенно если ты по жизни нищеброд, но у тебя есть целевая заначка. Не стоит вводить в соблазн.
Фильм очень давит. Эти тусклые краски, которые оживают только вместе с мечтами главной героини, музыка; песни Бьорк как нельзя кстати, очень подходят, создают настроение.
Печальный, задумчивый, жестокий, красивый, стоящий фильм. Бьет в самую точку. После просмотра не ощущаю ничего, кроме пугающей пустоты и острого желания жить.
С присущим лишь ему простоватым датским пафосом Ларс фон Триер заряжает свою очередную гаубицу. Подбор актеров не может не вызывать восхищения. Всегда подозревал в Бьорк большой артистический дар, но допустить того, чтобы пусть уставшая от кино, но все еще Катрин, ей ассистировала - вот уж гениальное решение. Дрожащая камера и граничащий с документалистикой кино-отчет неожиданно прерываются внешне неуместными танцевальными номерами. Они смотрятся также неуклюже, как неловкие попытки Катрин быть грациозной. А Бьорк даже и не пытается выглядеть женственной в этом фильме. Ей тут предлагается совсем иная задача - вызывать жалость.
Сюжет получается неожиданно похожим на ленту, выигравшую годом ранее Канны - 'Розетту' Дарденнов. В обоих случаях мы видим полное равнодушие современного общества к проблемам женщины. В обоих фильмах героиня оказывается на самом краю пропасти, в одиночестве и фактическом остракизме. Это ведь неимоверно трогательно - следить за слепнущей героиней, которая вынуждена зарабатывать на операцию для сына (которого ждет такая же трагедия) и противостоять злодею-полицейскому, решившему похитить ценные деньги.
Но не нужно торопиться вытаскивать ваши носовые платки. фон Триер насыщает очевидную по жанру слезливую мелодраму таким количеством несоответствий, что каждый зритель просто должен задуматься о подоплеке. Судите сами, я лишь поделюсь некоторыми из них.
1) убивать полицейского было совсем не обязательно. Прямой угрозы жизни он не представлял. Скорее наоборот, едва ли не каялся и просил покарать его.
2) вся суета вокруг операции для ребенка представляется очень уж просто - врач берет по сути без квитанции деньги, и готов сделать сложную операцию просто по услышанной фамилии.
Получается, что и судят-то нашу героиню полностью 'по делу', да и о ребенке она не так уж и слишком заботится. Провокатор фон Триер раздувает мыльную оперу там, где скорее в пору было бы примерить место юридической драме. Элементы мюзикла полностью уравниваются заведомой неуклюжестью в его исполнении. Блистательный состав кинозвезд венчает неимоверно талантливая, но все же непрофессиональная актриса. Бьорк ведь прежде всего - музыкант. Продолжая срывать шаблоны Ларс говорит обо всем подряд - справедливости, детях, смерти, казни и человечности. Добавляет он и перчинку в тему дружбы. Ну а музыкальный номер в преддверии повешения просто не может не вызвать сожаления. Трогательное жизнелюбие Бьорк потрясает. Ну а где то там, совсем недалеко, за рампой, хитро посмеивается талантливый датчанин. Своим смелым коктейлем он опять сумел всех провести, подарив эстетам множество киноцитат, сентименталистам - трагедию, социалистам - драму, европейцам - антиамериканское по своему духу кино, а поклонникам хорошей музыки - Бьорк. В выигрыше все.
Только мне этот постмодернизм оказывается определенно не по душе. Циничные противоречия и заведомо напряженный контраст с 'плаксивыми' оборотами фильма лишают его той душевности, которая одухотворяла работы Кесльевски и Бергмана, Феллини и etc.
В коллекции любителей арт-хауса всегда должна быть полочка для работ Ларса фон Триера. Этого пессимистичного режиссера, которой с каждой картиной убеждает зрителя отбросить просмотры фильмов про человека-паука, секса в большом городе и т. п, по причине их несостоятельности. 'Да как вы можете сравнивать массовое кино с арт-хаусом?' - кто-нибудь обязательно воскликнет и будет прав. Прав потому, что не существует хороших или плохих фильмов. Есть те, которые могут коснуться струн души, выбить слезы и заставить смотреть на мир в его целостности, а не в отдельных его проявлениях.
Так и фильм 'Танцующая в темноте' является глотком свежего воздуха, который насколько холоден и не богат на 'кислород', что вызывает у многих зрителей чувство удушья и давки. Самую удивительную цитату произнес мой знакомый при просмотре фильма: 'Зачем это все смотреть, если в жизни такого кругом? Меня это никак не радует.' Такая формулировка просто прекрасно, я считаю описывает ситуацию в фильме, со зрителем. 'Не радует' это скорее основный мотив, проходящий через фильмы Триера, который был блестяще изображен в этом фильме. Бьорк с её радостными песнями, совсем не поднимала настроения, а наоборот вводила еще больший диссонанс в картину, ибо именно пение - мечта, иллюзии, являлись единственной возможностью жить дальше для героини этого фильма. А иллюзии, как известно, слишком непрочны.
Многие говорят, что этот фильм про силу, или про то, что он грустно оптимистичный и т.д. Но все в фильме происходит от не великой силы героини, а от безысходности. Именно поэтому героиню и мальчика жалко. Элемент силы закончился ровно на том месте, где Бьорк нажала курок. Именно поэтому многие так не любят пессимизм Триера. Зло на зло, добро на добро - механическая концепция, которая не применима к человеку.
В этом фильме преобладает реализм, но только как явление настоящего. Именно поэтому так правдивы слова 'I've seen it all'. Смотреть на свое отражение, можно только в перспективах на будущее. И попутно возникает диссонанс между нашими желаниями и возможностями. И сила будет заключаться не в том, чтобы не подарить возможность, еще одну иллюзию, которую режиссер и не думает маскировать под 'правильный выбор'. Сила заключается в том, чтобы актуализировать её. Но на это у каждого свои взгляды - кто-то просто не может поверить в возможность прыгнуть выше головы.
Сегодня пересматривал этот фильм в третий раз и практически с первых кадров пожалел об этом решении. Нельзя так, нельзя вытворять со своими чувствами такое, и моя заспанная душа, убаюканная житейскими мелочами, возмущалась: 'Куда вы тащите меня, зачем разрываете на части?' Ещё тяжелей, если рядом есть люди, не разделяющие твоих чувств к этой картине. И это только сгущает темноту. И делает твой собственный танец отчаянным и настоящим. А под конец хочется выбежать из комнаты, оставив Бьорк бить чечетку на столе со сказочным чехом. Но фильм продолжается, и вот ты снова на последней сцене вместе с Сельмой, на её единственном выступлении публично, высшем танце и теперь не только душа, но и тело вопит, чтобы это остановилось, и сердце лупит где-то в горле и понимаешь, что вот, вот, вот сейчас.
Уже прошло несколько часов после фильма, и я начинаю возвращаться к жизни. Но знаю, что еще несколько дней буду ходить как пришибленный. И буду грустить и радоваться, и буду больше жить.
Есть такие фильмы, одно воспоминание о которых заставляет восхищаться ими. Это такой фильм. Всё здесь сделано как надо. Во-первых это чистой воды провокация. Все, что происходит на экране, по сути совершенно нелепо и действительно нацелено исключительно на то, чтоб выжать максимум слёз. И всё это происходит специально, и ты понимаешь, что тебя разводят, понимаешь, но охотно ведешься на это, и драма, которая могла бы случиться на подмостках какого-нибудь русского сериала, здесь приобретает совершенно другие краски. Совершенно. Потому что уход от реальности, потому что танец, потому что вообще - реальность, она там может быть - где-то после предпоследней песни? Потому что музыка в работе станков, грохоте колес поезда, пощелкивании пластинки и трепыхании флага, в скрипе ручек стенографоф, в вентиляционной шахте, в шагах, в стуке сердца. Потому что танцующая в темноте. И все мы, каждый танцует в темноте, а если нет - то что еще должно произойти, чтобы наконец начал?
