Перед нами фильм об эпохе Глэм-рока. Картина не рассказывает нам о жизни конкретного персонажа или группы (что лично я зачту в преимущества, ведь рассказывать о существовавшей в действительности истории сложно. Всегда что-то упустишь или исказишь), а скорее отражает эпоху.
Как и любое поколение рокеров, главные герои картины строят свою карьеру на отрицании прошлого. Они ходят в женской одежде, открыто рассуждают о бисексуальности, хотят изменить общество. Они играют для людей, выросших на Led Zeppelin и The Beatles, так что в первое время их, конечно, не понимают, однако потом приходит слава, наркотики и депрессия одновременно. Повествование ведётся от лица журналиста, который пытается разобраться в деталях громкой истории с исчезновением Брайана Слейда и найти материал для большой заметки.
Время женских нарядов давно прошло, а переполненные когда-то клубы пустуют. Главный герой погружается в атмосферу своего детства и разговаривает с людьми, которых раньше видел только на экранах. Получается, что весь сюжет подаётся через зарисовки воспоминаний нескольких ярких личностей, чей огонь давно погас.
Кстати о сюжете. Фильм пытается быть таким же дерзким как и поколение, которое он описывает, но получается не очень. Из интересной задумки выходит очень банальная история про тяжёлую жизнь и сложный внутренний мир музыкантов. Особенности Глэм-рока постепенно уходят на второй план, уступая место слезливым ссорам и громким фразам.
Поняв это, я обещал себе уйти сразу после сцены, когда блуждающий по городу главный герой узнаёт в толпе знакомый силуэт, пытается подбежать к нему, но в итоге понимает, что ошибся. И ушёл на середине фильма.
Создание байопиков - дело неблагодарное, но, все же, когда человек, чья история стала основой для картины, называет сценарий “кичем и пасквилем”, а персонажей - пародией, и за использование его имени и музыки угрожает судом, следует серьёзно задуматься, стоит ли снимать такой фильм.
(Не стоит)
Фанаты Зигги Страдаста едут в Англию.
Картина, как предполагалась, должна была отражать (и отражает) творческий путь Дэвида Боуи в лице Брайана Слейда, а также его взаимоотношения с различными людьми. Здесь в роли жены Анжелы выступает Мэнди Слейд, а персонаж Курт Вайлд представляет помесь Игги Попа с Лу Ридом. Изменив имена и добавив абсурда в реальные истории, создатели сумели избежать правовых последствий релиза (удачный ход, применённый в последствии уже в другом фильме и про другого музыканта - “Меня там нет”). И все же, казалось бы, все эти блестки и краски, свободная любовь, артисты-трансвеститы - это же так соответствует духу семидесятых, глэм-року, почему тогда “тот, кто эту кашу заварил”, а именно Дэвид Боуи, не просто не признает этот фильм, но называет его пародийным и оскорбительным?
На то есть ряд разных причин, в том числе и личных, наверное, сроду таким, по которым солист группы Sex Pistols Джонни Роттен осудил фильм “Сид и Нэнси”. Они не столь важны, ведь для зрителя первостепенное значение имеет фактическое изображение событий и лиц, если фильм претендует на историческую правдоподобность, и его эстетическая и логическая составляющие. К ним я и хочу присмотреться повнимательнее.
Первое, что бросается в глаза, - это шаблонность персонажей, отсутствие проработки характеров, 'картонность'. Складывается ощущение, что сценарий писали на коленке и снимали в спешке. Пожалуй, главная промашка этого фильма в том, что его авторы сами не имели ничего общего с явлением БРИТАНСКОГО глэм-рока, не понимали ни его корней, ни его целей. Отсюда выскакивает какая-то до дикости абсурдная фантазия об Оскаре Уайлде и его брошке, невнятная беготня раскрашенных людей по улицам, дожди из перьев и мода на геев (в фильме были геи, а не бисексуалы).
Сам же глэм-рок никакой моды на бисексуальность, геев и квиров не создавал (она появилась в конце 50- 60х на волне битников как бунт против правовой и общественной стигмы), просуществовал он около двух лет - 1972 и 1973, вместе со сценическим боуиевским персонажем Зигги Страдастом, экспериментами T. Rex и Roxy Music. Он создал моду, скорее, на метросексуальность, но сам использовал её как театральный реквизит. Глэм-рок - это арт-рок, он вышел из психоделик-рока и применял его сценические методы искажения реальности, трансформации артиста и пространства выступления, абсурдного театра (и точно не сплошного кабаре, которое показано в фильме). Как только реквизит изменился, изменилась и мода, артисты пошли дальше - и их фанаты последовали за ними. Фильм рассказывает совершенно другую историю: это не мода, а стиль жизни, его предали, а не переросли - и все с крайней драматизацией, да ещё и с явно осуждающей (все того же одного) Дэвида Боуи пародией на его образ 1983 года. И это было бы смешно, когда бы не было так глупо.
Дальше - больше. Эротическая фантазия авторов на тему глэма в Англии перерастает в полную ревности и отчаяния любовь между главными героями (которые должны изображать Боуи и (?)Игги Попа), а также духовные страдания “невинной” жены. Здесь история, в отдельные моменты претендующая на достоверность, очевидно, уже перестаёт на неё замахиваться, поскольку подробности личной жизни обозначенных реальных персон никогда доподлинно не разглашались. Разумеется, кино как авторское произведение не обязано быть достоверным, и от биографического текста авторы сами отказались. Только мне жаль, что они отказались еще и от изображения эпохи, в которой родился этот эпатажный музыкальный стиль, не приложили усилий, чтобы передать дух времени и настроения людей.
Ремарка: хорошим примером для сравнения я считаю автобиографическийфильм о Йене Кертисе'Контроль'. Его главная ценность - полное погружение зрителя в атмосферу пост-панка, его нигилизма и фатального бунта, деловую и безумную музыкальную индустрию, а также умеренную и бесцветную жизнь английского среднего класса второй половины 70-х гг., задающую мрачную тональность пост-панку.
По ходу картины 'Бархатная золотая жила' становится понятно, что фильм, посвящённый глэм-року, изобразил все, чем глэм-рок не являлся. Глэм-рок - это, в первую очередь, музыка на фоне театра абсурда, размывающего гендерные и сексуальные идентичности. Глэм-рок - это НЕ бесконечный ментальный и физический онанизм, не политическое движение за права сексуальных меньшинств, не борроко в архитектуре и костюмах (борроко там и в помине не было), не грустные песни о мужской любви.
На выходе мы имеем унылую и неправдоподобную картину с такой же унылой и неправдоподобной игрой актёров (причём от МакГрегора и Бейла ожидаешь гораздо большего), безвкусную и безыскусную, зато с претензией на историчность там, где историчности нет совершенно, да ещё и на “повествовательную структуру “Гражданина Кейна”, которая в девяностые где только не ходила. Но вопросы у меня все ещё остаются. За что этой картине дали столько наград, да ещё и в Каннах за художественный вклад(!), да ещё и за костюмы, совершенно нелепые и из эпохи выпадающие?
Странное дело. Хочется ответить участникам всего этого шоу словами Стиво (“Панк из Солт-Лейк Сити”): “Вы - позеры!”
В этом фильме есть стремление к изяществу. Определенное пижонство есть в том, чтобы провести прямую параллель между рождением Оскара Уайльда и глэм-роком. Наверное, для кого-то такой ход, когда фильм прерывается интерлюдией, вмещающей в себя отсылку на Оскара покажется неординарным. Неординарной может показаться и навязчивая параллель между героем Эвана МакГрегора и покойным Куртом Кобейном. Но ведь, наверное нужно быть слишком вовлеченным поклонником этого музыкального направления, чтобы в полной мере оценить. Да и режиссер на протяжении всего фильма расписывается в своих симпатиях к тем годам, фиксируя вычурные зарисовки. Все происходящее получается китчевой клиповой подборкой. Молодые ребята пытаются показать изысканность и гламур, однако сквозь дискотечные сумерки так и прорисовывается отсутствие смысла.
Возможно все так и планировалось, чтобы и слащавый Джонатан Рис-Мейерс, и претендующий в те годы на звездность Эван МакГрегор, и Кристиан Бэйл - все выглядели неуверенными. Яркими, цветастыми, но совсем неуверенными. С каким-то надрывом, скелетом в шкафу или психиатрической лечебницей в детстве, злыми родителями. Единственным островком разумности и осознания собственной опустошенности здесь оставалась Тони Коллетт. Стальные печальные глаза. Понятные разговоры. Но вот я думаю, что одного появления Боуи хватило бы, чтобы всех их нивелировать.
Конечно же, тот яркий глэм-рок заслуживал особого внимания, цветастого мюзикла и Тодд Хейнс формально сделал посвящение теме. Но по своей сути, фильм как-то прошел совершенно мимо, лишь заигрывая с темой (точно также, кстати, пустым получился и 'Доорз' Оливера Стоуна). Не случайно ведь, Дэвиду Боуи еще на стадии сценария картина не пришлась по душе. В конце концов, там где Хейнс выделяет вопросы выбора сексуальной ориентации, другие мастера смотрели гораздо глубже. Кто? Да, вспомните, к примеру фильм 'Привилегия' Питера Уоткинса. Картину, куда более эффектную и менее стремящуюся к слащавости.
Как на такую благодатную тему можно создать настолько бездарную, скучную и плохо разыгранную дрянь - невозможно понять.
В центре событий журналист который пытаясь разобраться в себе и понять как меняются время и окружающие его вещи расследует что же случилось с его когда то кумиром, вокалистом Брайаном Слейдом, инсценировавшим свою смерть 10 лет назад. Не банальная и интересная завязка. Отвратительная реализация.
Актеры безлики, хотя это скорее вина режиссера, видно что они стараются. Персонажи отталкивают. История сумбурная и ни к чему толком не ведущая и попросту скучная. Все хорошие идеи развиты самым банальным образом. Плюс фильм неприятно смотреть. Лучшее что здесь есть это кавер на 20 century boy от Placebo.
«…Честно признаюсь, я полюбила группу Placebo, ну и естественно самого Брайана Молко…Так вот, однажды я наткнулась на интересную вещь, узнала, что, оказывается, Брайан снимался в фильме. Узнала в каком, ну и решила посмотреть…»
Это предисловие объясняет, почему я села смотреть «Бархатную золотую жилу». Увы, в фильме я была разочарована. Не знаю почему, но с самого начала он начал вызывать у меня какое-то странное чувство, но явно не доброжелательное.
Сама история не то чтобы очень интересная. Все крутится очень медленно и нудно. Я ожидала чего-то более яркого, волнующего. Как-то все рутинно, немного непонятно, местами чуднО. Это еще раз доказывает, что знаменитые актеры не всегда могут выдержать фильм на плаву.
По мере просмотра фильма я старалась сделать кое-какие выводы по поводу самой идеи картины. Ну, так максимум, что я смогла понять, режиссер показывает нам глам-рок изнутри, какой он был на самом: не яркий, блестящий и радостный, а губительный, развратный и местами просто глупый! Что ж, если это так я ни чуть ни расстроена, ни обрадована…Мне лично все равно каким он был, я просто ожидала истории, захватывающего сюжета. Но получила лишь часы нудного просмотра перед экраном телевизора. Естественно, единственное, что порадовало меня в фильме, это редкие кадры с Молко. Пусть игры от него сильной не требовалось, зато хоть он раскрасил мое отношение к «Вельвет Голдмайн».
С самого начала и до конца, до последней картинки в фильме - нас сопровождает едкий пафос. Глэм рок - блестящий и кричащий, получился у режиссера каким-то размазанным разноцветным пятном.
Огромные диалоги с претензией на гениальность, растянутые сцены неинтересной актерской игры, нелепые декорации и костюмы.
Замечательно высказался на этот счет сам Дэвид Боуи, самый известный глэм рокер в честь которого изначально Тодд Хейнс и собирался снять фильм. Боуи сказал, что сценарий - дрянь, что его образ в фильме неинтересен, а сам глэм-рок выглядит искусственным и прилизанным (похожим на то, что делали в 80-х Новые Романтики, пытаясь воссоздать идею глэма), тогда как в 70-х глэм был вульгарным, безвкусным и смешным.
Боуи запретил использовать его имя и песни в фильме.
