Знаете, возможно я скажу то за что вы, уважаемые зрители, захотите меня распять и расшесть, но великий советский актер Юрий Владимирович Никулин у меня всегда ассоциировался с Чарли Чаплином, который также как «Семен Семеныч Горбунков» был человеком-эпохой. Почему именно такое сравнение? Ну смотрите – Юрий Никулин человек с добрым лицом и грустными глазами, который прославился, в первую очередь благодаря своим комедийным ролям у Леонида Гайдая. Причем характеры его героев были узнаваемы и близки сердцу простого рабочего человека, а потому когда по телевизору показывали фильмы с этим актером, то в голове сразу появлялась ассоциация, что старый друг зашел на огонек. Друг, с которым можно поговорить за жизнь и который не будет смеяться или иронизировать, а выслушает и скажет простые, но безумно добрые слова, что попадут прямо в сердце. И те же чувства вызывал Чарли Чаплин, чьи фильмы были смешными и в тоже самое время грустными, отчего создавалось ощущение, что перед нами не столько кино, сколько жизнь со всеми ее достоинствами и недостатками. А теперь, если хотите, можете вешать, а если нет, то у меня будет время поговорить о нашем сегодняшнем госте, в котором Юрий Владимирович Никулин исполнил главную роль. Итак, это – «Двадцать дней без войны».

1942 год. Люди, что сидят в окопах, спасаясь от града пуль и снарядов, мечтают о доме, о том как они вернутся к близким и родным, как они возьмут на ручки своего годовалого сына или дочь, как поцелуют жену, как вернутся к мирной и спокойной жизни. Ведь должна же эта проклятая война когда-нибудь закончится? Ну а раз так, то что будет ждать солдата, что столкнулся с ужасами битвы при Сталинграде, получившего увольнительную на три недели и вернувшегося в родной город? Близкие и родные, что с нетерпением его бы ждали на вокзале, а увидев заключили бы в объятия и расцеловали, ведь он вернулся живым? Да, чаще всего все именно так и происходило, но историю, что произошла с майором Владимиром Лопатиным, трудно назвать обычной. Ведь несмотря на то, что герой Юрия Никулина возвращается в родной город его там никто не ждет. Друзья либо сейчас сражаются на передовой, либо и вовсе погибли. Дочери сейчас не до отца, своих проблем хватает. А что до жены, то она нашла себе мужчину посолидней, профессора о чем сообщила мужу в письме. И вот, Лопатин едет в электричке, взгляд его направлен куда-то за горизонт, а мысли в голове все сплошь мрачные и безысходные. «Зачем я здесь? Не проще ли мне быть сейчас на фронте, где все просто и понятно – вот друг, а вот враг и нет никакого двойного дна, да и окружающие люди не вкладывают скрытый смысл в то что говорят». И ответы на эти и многие другие вопросы герой Юрия Никулина, а с ним и зритель получит в конце фильма. Или не получит? Как знать.

И да, как можно догадаться из описания, фильм то перед нами достаточно нетипичный, но от этого не менее притягательный, так как показывает он нам, что и на гражданке, во время Второй Мировой войны все было не гладко и что многие семьи были порушены без того, что любимы сын/муж не вернулся с фронта. Впрочем, тут нет ничего удивительного, ведь Александр Герман в своих фильмах погружался во внутренний мир человека и герои его картин были сложными личностями с не менее сложной судьбой. И хороший тому пример беседа в поезде между героями Юрия Никулина и Александром Петренко. Вернее это даже не диалог, это монолог героя Петренко, который обращается не столько к Никулину, сколько к нам, к зрителю, ведь он не знает, что ему делать – жена изменила с другим, пока он был на фронте. И герой Петренко, в отчаянье, просит майора Лопатина написать письмо якобы от своего имени, где будут изложены все чувства к «изменнице». И герой Никулина пишет, ведь на душе у него самого скребут кошки и он сам на распутье. Вот только письмо то, так и не попадет в руки зрителя, мы так и не узнаем, что же такое написал майор Лопатин, но учитывая реакцию героя Петренко письмо попало в точку. И знаете, это правильно, что мы так и не узнаем, что же там было написано и нам остается лишь гадать и строить предположения, потому что некоторые вещи должны остаться в тайне, как… да, как содержимое чемоданчика из «Криминального чтива».

Впрочем, весь фильм является своего рода тайной за семью печатями и он дает надежду, но не ответы. Надежду для двух одиноких сердец, что встретились в поезде. При этом стоит заметить, что между героями Никулина и Гурченко не было любви с первого взгляда. Да что там, героиня Людмилы Гурченко и вовсе отнеслась к майору Лопатину с неприязнью, ведь ее отец тоже воевал, да только он получил тяжелые ранения и попал в госпиталь, а этот вон какой франт, домой едет к любящей жене и детям. Да только некуда ехать майору Лопатину. Герой Юрия Никулина остается одиноким будучи в толпе и даже новогодний праздник не способен отогнать горести и печали, что поселились в его сердце, а оттого героя Гурченка понимает, что встретила родственную душу, ведь она сама безумно одинока и растит ребенка одна. Да, между ними случается интрижка, но не нам их судить. А что же делать? А понадеяться на то, что и герой Никулина и героиня Гурченко переживут эту войну и смогут встретится в более спокойное время.

Не обошел Александр Герман и тему патриотических фильмов о войне, что снимались в то время. Естественно смотрел он на все это с критической точки зрения, но не потому что ему хотелось побрюзжать, нет вовсе нет. Просто тут дело в том, что в качестве консультантов приглашали военных офицеров, которые не были на фронте, а в качестве актеров – работников тыла. И оттого подобные фильмы в глазах режиссера выглядела сказками, а не былью. Прав ли он в своей критической оценки или же ошибался, забыв о том, что кино - это прежде всего искусство, а военные фильмы тех лет должны были давать людям надежду и веру в лучшее завтра, решать вам, уважаемый зритель. Я же скажу, что фильм получился сильным, интересным и самобытным. Так что коли вы любите военные фильмы, то посмотрите «Двадцать дней без войны».

9 из 10

Этот фильм, снятый на паршивую пленку, кажется самым впечатляющим фильмом, затрагивающим тему войны вообще. Не знаю как, но режиссер приблизился к невозможному идеалу. Наверное за счет изумительной, совершенно естественно обрисованной реальности - все время действие происходит и на втором плане, и за кадром. Действительность, кажется настолько аутентичной, что лента представляется чуть ли не документальной. В происходящее больше чем веришь.

Ничего лишнего - и герой, не тратящий слова попусту, и разная в своих проявлениях война, радости, горе, обшарпанная жизнь. Режиссер не делит их, эти события и зарисовки на яркие детальки, предоставляя осознавать значение самому зрителю. Но это наоборот, не вызывает сухость эмоций, а выплескивает все их. и впечатляет больше, чем что бы то ни было. Пристально глядящая, уверенная камера, нарочито обстоятельно выписывающая мгновения биографии корреспондента наталкивает на мысли о настоящей усталости, истинном лице жизни, выраженном в лицах окружающих эту войну людей.

И даже обычно с издевкой воспринимаемый мной пафос, здесь совершенно органичен в речи героя перед работниками завода и незаметен в обсуждении съемок военного фильма на студии.

Картина полна простых, совсем некинематографичных, сцен. Нет не вызывающих, о которых принято умалчивать, а создающих атмосферу, настроение и невольно толкающих то глубоко задуматься, то насладиться тем, что внутри, а не непосредственно в кадре. Например, сцена прощания новоявленных любимых навсегда отпечатывается в памяти. Даже если бы фильм состоял из нее одной - он был бы достоин высочайшей оценки. Гениальная работа. Манифест музыкального молчания. Триумф реализма и веры в жизнь, художественной цельности и простых человеческих чувств.

Юрий Никулин (Лопатин) и Людмила Гурченко (Нина) – шикарный тандем, и, пожалуй, главное достоинство этой картины. Фильм, однако, не комедия, это сложная драма, в центре которой несчастный человек – Лопатин, журналист, который приехал на отпуск в Ташкент. Название фильма не случайно – эти 20 дней станут своего рода «отдыхом» от войны.

Лопатин иначе воспримет реальность («А что, и театры работают?» – спросит он в одном из эпизодов, на что Нина ответит «Конечно…»).

По его очеркам снимут фильм. Когда Лопатин обратится к военному, мол, пускай солдаты снимут противогазы и шлемы, военный начнёт пререкаться с ним: «Для чего? Мы ведь подлинно освещаем события войны», на что Лопатин отреагирует вопросом: «А вы в тылу были?». Военный замешкается, и ничего кроме как «я служил в других местах», выдавить из себя не сможет. Но Лопатин видел войну изнутри, посему он знает о ней не понаслышке.

Во время просмотра картины Лопатину сочувствуешь. Заметно, как он переживает по приезду в Ташкент. В этом городе тихо и спокойно, вокруг нет ни крови, ни убийств – его поэтому удивляют работающие театры Ташкента. А в сотнях километрах отсюда – ВОЙНА, жестокая, насильственная, коварная и злая. Здесь люди ЖИВУТ, а там УМИРАЮТ! Как по мне, Константин Симонов (сценарист картины) написал поистине шикарный сценарий.

И напоследок. Во время просмотра, не сделайте ошибок: не воспринимайте «Двадцать дней без войны» как фильм, это нечто большее, чем досуг – это жизнь человека в двадцати днях. И, конечно, за эти двадцать дней он успеет полюбить. И любовь эта будет такой простой, такой человечной, вот только отпуск в 20 дней кончился, а война – нет, а потому, Лопатину вновь нужно ехать… ТУДА!

Проникновенный монолог летчика-капитана в исполнении Алексея Петренко вгрызается в разум зрителя, убеждая и однозначно уверяя его в том, что слова, сказанные человеком на экране, все виденные эмоции - это не часть образа, грамотно созданного актёром под управлением режиссёра, а реальные чувства, рвущие грудь и сердце. Вгрызающиеся в плоть человека с одной лишь целью - выйти наружу. Подобному нельзя не поверить, невозможно не изумиться в самом начале фильма вместе с тем не спросив, неужто это всё было сыграно. Но фильм лишь начал раскрываться пред зрителем и калейдоскоп темных, монохромных картин продолжает свой путь, всё больше и больше не погружая зрителя в свои реалии, как то будет у Германа в дальнейшем, а скорее переходя со зрителем в доверительные отношения. Такие, при которых не возникает вопросов, насколько правдива картина, насколько правдоподобно играют актёры - это всё второе, третье, забытое.

Думать о подобном нет времени, ибо вот, перед тобой разворачивается кинохроника тех давно прошедших лет, столь проникновенная и глубокая, что нельзя отвлечься, нельзя пропустить что-либо, так как в каждом кадре Алексей Герман, как в каждом слове окончательного монолога 'Писем мёртвого человека', даёт некий сентенциозный совет, предостережение и наставление. Житейскую мудрость, столь важную для уже умудрённых людей, и столь же для них понятную. Но вместе с тем такую ещё иллюзорную для тех, кто не столь научен жизнью. Для тех, кто не может осознать понятие войны без присутствия самой войны в обыденном представлении.

Когда этот гегемон не нависает всё время над сознанием свистящими полетами бомб и искрами от пуль, попавших в металл танка. Когда он где-то далеко, где-то он за множество и множество километров от героя – трудно его вообразить. Но ведь вместе с тем он рядом, он здесь, он не то что близко, он прямо тут. В этом самом герое, в его окружении, во всём этом быте, который находится далеко от передовой, от фронта, но который заражён чумой, которая пятипалой ручищей с косой безжалостно косит жизни невинных людей. И вот идёт время и образ всё более целостно являет себя. Уже иначе, по-новому, но всё так же страшно.

Алексей Герман поступает очень хитро, внутри фильма на военную тематику демонстрируя процесс снятия фильма на военную тематику, притом делает он это абсолютно обоснованно в рамках истории. Подобное позволяет более действенно ощутить натуралистичность картины и вместе с тем оправдать главный род занятий главного героя, фронтового журналиста Лопатина (Юрий Никулин). Показывая контраст, перемежая это с воспоминаниями о рушащихся стенах Сталинграда, которые невзначай хоронили под собой людей, только-только живых и теплящих внутри себя надежду, автор ещё больше убеждает зрителя в естественности происходящего, ещё больше углубляет в истерзанное сознание героев, в неотступное ощущение надвигающегося конца. В который силишься не верить. И это даже получается: во взгляде фронтового человека, вещающего с трибуны о скорой победе, читается уверенность, читается сила и бесстрашие. И вот, потому, празднуемый новый 43-ий год уже кажется последним для этой безжалостной бойни, и руки работают скорее, и конец, взаправду, уже не настолько призрачен. История распоряжается иначе, но не её рассматривает Герман. Он рассматривает людей, один эпизод из их жизни, летописью передаёт не совсем четкий для непривыкшего зрителя сюжет, визуализирует его на экране, будто документально, воссоздает именно что двадцать дней без войны.

Эти двадцать дней дороже иной жизни, важней всех побед. В них было место и холодности, и теплоте чувств. Любви и расставанию. Негодованию и прощению. Слезам и радости. Эти двадцать дней в условиях такой далекой и такой близкой войны - целая жизнь. Именно жизнь. Как у Хемингуэя в 'Прощай оружие' жизнь на границах фронта Перовой Мировой для героя - палата санчасти, так и здесь для Лапатина - грязные улочки военного Ташкента. И после них, кажется, и умереть уже не жалко, однако уже более всего и не хочется. Лишь бы три взрыва загомонили ещё и всё стихло потом, дабы всем хорошо было - вот одно желание. А уж сбудется ли оно в дальнейшем и сам Лопатин знать пока не может. Просто верит. Хочет верить.

P.S. Спасибо за внимание.

Парадокс в том, что особых визуальных изысков тут нет. Скорее наоборот. Большая часть кадров затемнена. Кажется, что режиссер намеренно не выстраивал кадр — актеры могли заслонять друг друга, а точные планы скорее получались вопреки, случайно. Кстати, у исполнителей главных ролей Юрия Никулина и Людмилы Гурченко на двоих от силы 5-7 выразительных планов. Но Алексей Герман стремился к реализму. Ему видимо важнее насыщенной «картинки» было добиться хроникального эффекта, чтобы перенести зрителя по машине времени в то непростое время. Как итог мы получаем некоторую изобразительную бедность, но... при всем этом автору веришь. Речь в ленте идет о нескольких днях, которые военный журналист проводит в отпуске, вне войны. Тут будет и выступление перед публикой, и любовная история, и консультации во время съемок фильма, и несколько разговоров на повышенных тонах. Но происходящее представлено не как единая история, а как обрывки памяти — короткие разрозненные фрагменты. В них и утопает повествование — выхватываются разные люди, каждый откровенничает, и у всех своя непростая правда.

Чего только стоит, что бравый мужчина в форме признается, что ему бывало страшно. Было страшно под Керчью, было страшно в Сталинграде. Откровенно? Но наш герой не останавливается и когда у него спрашивают про решимость умереть на войне выдает нечто неожиданное: «Решимость умереть... Да это вообще из области самоубийства. На войне требуется не решимость умереть, а решимость делать в условиях, когда это грозит смертью, иногда неизбежной. А человек продолжает хотеть жить всегда».

Из уст настоящего героя Юрия Никулина, прошедшего войну и получавшего награды, эти слова выглядят еще более честными. Создатели будто понимали, как многие любители глянца отнесутся к этой ленте и думаю, что в качестве заочного ответа внесли гениальный эпизод со съемками. Став случайным свидетелем наш герой не стал молчать и указал, что на войне все не так. Не на всех каски... Да и многие другие нюансы подсказал. Но важно другое — штабной консультант возмутился и вступил в резку дискуссию. Ответ тут прост: «Вы на войне были?».

Потрясает и любовная история. В иных лентах о войне такие сюжеты высокопарны. А у Симонова с Германом все обыденно. Случайные встречи. Напряжение. Печаль в глазах. Весьма откровенная близость и никакой романтики.

Достойный фильм. Но мне кажется, что авторы в большей степени оппонировали браваде многочисленных военных лент, нежели развивали свое повествование. Они были без сомнения правы настаивая на собственном самобытном взгляде на происходившее. Неожиданные появления Никулина и Гурченко в военном фильме стали откровением, точнейшим попаданием. В то же время, варварством выглядит уничтожение во время съемок стен замка Рагнит в Калининградской области. Как такое случилось? По недосмотру или осмысленно?

Одно точно, что Герман задал тогда качественно новый тон в освещении нашей истории. Гурченко, на которую во время съёмок выпало немало переживаний рассказывает в своих мемуарах: «Всю массовку он готовил и просматривал непременно сам, всех знал в лицо, каждому подбирал индивидуальный костюм. Иногда от лица, которое его чем-то поражало, мог перестроить эпизод или придумать новый. Когда он искал костюм особенно полюбившемуся человеку из массовки, его детское лицо с ямочками на щеках становилось счастливо-суровым. Я тайком любовалась его внутренним свечением».

8 из 10

Страна огромная встала ранним утром двадцать второго июня сорок первого и не ложилась следующие четыре года. О тех, кто не спал из-за рвущихся под боком снарядов, рассказано было немало – история же Германа о тех, кто, не смыкая глаз, все ждал кого-то, целого или разбитого, главное живого. Город-призрак в средней Азии, военный Ташкент стал точным отражением Лопатина – человека-тени, удивленного, растерянного и щемяще-трогательного. Он безмолвно наблюдает за треснувшим у самого основания существованием, оставляя заметки на полях – точные, сочувствующие и бессильные. Бенефис Юрия Никулина венчает собой пирамиду актерских удач, среди которых усталая Гурченко, изможденная Васильева, напуганный Петренко и всполошенная Ахеджакова с не по годам взрослым сыном – выразительные черно-белые фотографии, где каждый оттенок приобретает особое значение. Вообще, весь альбом кажется вольной раскадровкой истории об уже немецком солдате (вот ведь ирония), потратившем свой двадцать один день без войны на лихорадочную погоню за канувшем в небытие миром.

Очевидная параллель с Ремарком обнажает сюжет не хуже злостного кинохулигана, раскрывшего тайну дворецкого. Век Лопатина начал обратный отсчет, но о времени умирать никому не известно. Скромный пир во время безжалостной чумы, когда чувствуешь себя гостем в своем же доме, где теперь хозяйничает щедрая на горе старуха. Есть, однако, особое обстоятельство: в этой божественной комедии под названием «жизнь», разыгрывавшейся на одной шестой части суши, актеры обладали недюжинным талантом и способностью к импровизации. Дело не только и не столько конкретно в Великой Отечественной – эта война не первая и не последняя – а в образе советского солдата, нет, советского человека, встречающего горести с воинственным смирением; воплощенное добро с кулаками, живущее не благодаря, но вопреки через не могу, не хочу и незачем. Здесь красный дух, здесь пахнет… ненавистным порохом, разжегшим огонь, дым от которого тяжелым смогом повис над растревоженным муравейником, где бытовые трагедии ужасны своей обыденностью. И с этим надо жить, или пытаться, или хотя бы делать вид. Геройство в миниатюре, едва заметнее подкованной блохи, не медалей ради, но чтобы продержаться. Кроткая храбрость и непоказное человеколюбие – это не лесть, это позабытая правда, частичку которой так хочется обнаружить и в себе, гордо перелистывая пожухшие фотокарточки истории.

8 из 10

«-И давайте, братцы, так: я не потерпевший, вы не налётчики. И на этом будем стоять, сидеть и водку пить. Если она у вас есть.» (с)

О Великой Отечественной в нашей стране снимали много. Из всего обилия созданных на эту тему художественных картин, самые сильные и лучшие из которых представители советского кинематографа. А рассматриваемая в этой рецензии лента Алексея Юрьевича Германа – одна из лучших среди советских картин. При том, что ныне фильм практически не пользуется популярностью у зрителя, и его редко показывают по ТВ – как правило только в канун 9 – ого мая, или на очередной юбилей покойного ныне Германа. При том, что «Двадцать Дней...» - объективно сильнее и драматургически выше их. Но с другой стороны удивляться этому не приходится, всё таки Герман – большой художник и великий режиссёр, не только отечественного, но и мирового уровня. Это касательно высокого качества и сильнейшего воздействия ленты. Теперь же о её «непопулярности». Прежде всего – это опять таки фильм Алексея Юрьевича Германа, со всеми отсюда проистекающими проблемами. Кино – сильное, мощное и глубокое, но явно не рассчитанное на широкого зрителя. Сейчас такое принято называть «артхаусом», или «элитарным» искусством, которое воспринять смогут лишь единицы. Прежде всего – сами киношники, завсегдатаи кинофестивалей, критики и киноманы. «Обычный» зритель такому кино как правило предпочитает что то более простое. В случае последних картин Германа, сказал бы – более понятное, однако «Двадцать Дней…» - в этом плане от них коренным образом отличаются. Так как фильм предельно прост и ясен, при том, что авторский стиль и манера изложения истории безошибочно узнаются с первых кадров картины. Но тем не менее – в сравнении с другими военными фильмами, картина Германа выглядит более мрачной и тяжеловесной. А многим она попросту окажется, что называется не по зубам…

Снят фильм по мотивам «Записок Лопатина» - повести писателя – фронтовика Константина Симонова, который принял участие и в создании самой картины. Его голос слышен за кадром - от автора. Так же Константин Михайлович собственноручно адаптировал свою прозу написав для молодого режиссёра сценарий. Видно, что Герман его приспособил под себя, но и авторская прямота и некая простота манеры Симонова так же заметна. Вероятно слияние двух одинаково одарённых личностей дало такой результат – получилось снять сильное драматургически высокое, но в то же время ясное и доступное кино. В последствии между Алексеем Юрьевичем и зрителями не было подобного «посредника», способного помочь режиссёру найти оптимальный баланс между авторским и зрительским кинематографом; оттого последующие картины «северного Филини» требуют от потенциального зрителя определённой подготовки…

В самом сюжете картины нет нечего экстраординарного. Майор Лопатин – в прошлом писатель, а ныне фронтовой репортёр – получив 20 календарных дней отпуска приезжает в Ташкент, где в годы войны была тыловая эвакуация. Там на киностудии ставится агитационно - патриотический фильм, основанный на его очерках военной жизни Сталинграда. Размещается он у своей бывшей, ещё до войны ушедшей от него жены. Вместе с её семьёй и соседями он встречает новый, 1943 – ий год. А так же знакомится с матерью-одиночкой Ниной, с которой у него начинается обречённый на скорое прекращение роман… Как видно из описания сюжета – сама история нечем не примечательна, кроме разве того, что автор стремится показать войну без самой войны ( читай – боевых действий, убийств и пр. ). Но в картинах Германа самое важное не сценарий – сюжет, а многочисленные мелочи, которые собой заполняют экран, по ходу просмотра воспринимаются фоном происходящего, а по окончанию картины – её главной составляющей частью. Это манера съёмки, находки оператора ( зритель словно сам присутствует среди персонажей истории ), особая манера актёрской игры ( все говорят как в жизни – в разнобой и перебивая друг - друга ) и большая наполненность кадра: персонажами, реквизитом, шумами и речью, обрывками фраз, песнями... К этому просто нужно привыкнуть. Фильм может не пускать в себя зрителя минут 5 или 10, и их нужно просто переждать. Дальше кино захватит тебя с головой: вырвет из дня сегодняшнего и перенесёт в суровые военные годы, погрузит в атмосферу тыловой жизни воюющий страны. Обилие персонажей, множество грустных и трагических судеб, и осознание того, что война на всех одна. Поразительного эффекта добился режиссёр – рассказал о страшной и длинной войне на столько достоверно, словно снял не художественное а документальное произведение, при полном отсутствии боевых действий в кадре, на примере нескольких искалеченных войной судеб нарисовал целый холст настоящего антивоенного, гуманного и печального среза жизни людей той поры. Скупые диалоги солдат, обшарпанная и нищая жизнь граждан трудящихся для победы в тылу – всё это производит невероятный эффект! Ты словно кожей ощущаешь «сороковые – фронтовые», хотя фильм снимался более 30 – ти лет после войны…

Играют прекрасные советские актёры, как обычно под началом Германа раскрываясь для зрителя с неожиданной стороны. Если Юрий Владимирович Никулин уже доказал, что он не только цирковой клоун и звезда комедий но и великий драматический актёр ( снимался у Тарковским в «Андрее Рублёве» ), то Людмила Марковна Гурченко здесь впервые исполняет сложную, драматическую роль. Оба «возрастных» исполнителя очень органичны в своих ролях, а их романтическая линия не кажется навязчивой, а на оборот оказывается «взрослой», трагической и хрупкой. Расставаясь Лопатин и Нина не станут клясться друг другу в любви и обещать, она не станет обещать ждать его… Да и вообще, о любви персонажи не будут изъясняться – ибо и так всё понятно. Счастье человека зыбко, жизнь во время войны весит на нитки, и чего то требовать и что то обещать – глупо. Можно лишь верить и надеяться на лучшее…

Как всегда у Германа ярки и второстепенные, по факту эпизодические герои. Как например персонажи Лии Ахеджаковой и Алексея Петренко. Первая сыграла вдову, которая не может смерится со смертью мужа – кормильца, а второй – капитана которому во время его отсутствия изменила жена. Монолог Петренко – просто шедевр актёрского мастерства: столько эмоций сумел передать за короткое время артист – от обиды и отчаянья до злобы и страха…Это ещё раз доказывает скрупулёзную работу Алексея Германа с актёрами, и тщательнейшее выстраивание им атмосферы в кадре. Все предельно реалистичны и играют настолько убедительно, что кажется что и не играют вовсе а живут на экране. Это достигается путём шлифовки мизансцен и подробнейшей проработке эпизодов. Оттого, в последствии получивший творческую свободу режиссёр будучи перфекционистом – тратил на создание каждого своего фильма не просто годы – десятилетия!

10 из 10

Советские фильмы о войне наполнены умершей честью, доблестью и горькой правдой. Главные герои всегда похожи друг на друга - это Мужчины и Женщины с большой буквы, на которых хочется равняться. Но ужасно то, что они настолько прекрасны в своем ощущении мира, что на миг хочется эту войну почувствовать просто для того, чтобы встретить такого человека. Его, наше родное, доброе, высокое кино - совершенно необходимо иногда смотреть. Разбавлять им свою жизнь, чтобы не потерять свои ориентиры и свою душу. А монолог Алексея Петренко - это шедевр в концентрированном виде. Даже невозможно описать, что именно в нем так трогает, потому что это так тонко, как только возможно. Браво и спасибо.

P.S - В главных ролях грустный, но веселый Юрий Никулин и неузнаваемая Людмила Гурченко.

К режиссуре Алексея Германа стоит привыкнуть. После просмотра «Хрусталёв, машину!», я избегал его работы, потому что постановка для меня оказалась сложной. Но драма про военного журналиста Лопатина, получившего двадцатидневный отпуск в Ташкент, позволила по-другому взглянуть на военные ленты. Необычная история показывает как раз не фронт, а мирное население, которое в годы войны также старается выжить, приспосабливаясь под реалии времени.

Экспозиция бросает нас на фронт, чтобы показать, кто есть кто, и какова участь военного журналиста, старающегося передать все ужасы бомбардировок. Юрий Никулин снова покорил меня некомедийной ролью. Актёр показывает многогранность: может и веселить в комедиях, и пробивать на эмоции в драмах («Они сражались за Родину», «Андрей Рублёв»). Здесь же война уходит на второй план, показывая жителей, далёких от реальности фронта. Внимание к деталям, простота диалога, обычные действия персонажей в поезде – Герман так всё так расставил, что получаешь удовольствие от происходящего на экране.

Неспешное повествование погружает нас в монолог Алексея Петренко, история которого прекрасна во всём. Мы видим и эмоции актёра, и его рванное повествование, и постоянные отходы от лирической темы, но то, как он это говорит, вызывает восторг. Ташкент представляет собой не обратную сторону войны, а совершенно другой уклад. Никулин, прибывший с места бомбёжек, сталкивается с житейскими проблемами граждан: талоны на хлеб, протёкшая крыша, отмечание праздников. Вот человек, который видел иную жизнь, который знает, что такое остаться в живых.

Нас бросают от одних встреч к другим. Жена товарища, которая отказывается понимать, почему вместо её мужа прибыл Лопатин. Своя бывшая жена, которая уже живёт с другим мужчиной, потому что потеряла надежду. Родственники и соседи, расспрашивающие о войне так, будто это приключенческий рассказ. Детские вопросы, касающиеся только убийств и смертей.

Герой смотрит на это всё совершенно другим взглядом, ему уже чужда такая спокойная жизнь. Акцент на праздновании Нового года передаёт разницу между войной и мирным существованием. Неприкаянный герой мечется от одного знакомого к другому, тем самым показывая, что мир не такой, каким они его себе представляют.

По очеркам журналиста собираются поставить кино, где постановщик диктует свои условия для актёров-солдат. Здесь чувствуется разница между тем, кто был и видел это всё, и тем, кто только смотрел хронику или читал письма. Лопатин пронзительно доносит до народа, что в зоне боевых действий им весь этот киношный реквизит будет мало нужен: жить захочешь, будешь довольствоваться тем, что попадёт под руку.

Помимо общественных различий в картину плавно заплывает мелодрама и романтика. Режиссёр не делает акцент на конкретном эпизоде, а показывает, как мало для счастья надо. Людмила Гурченко порадовала на экране, показав понимающего и сочувствующего персонажа. Также приятно было видеть в эпизодах Николая Гринько, Лию Ахеджакову и Михаила Кононова. Фильм в целом передаёт изменение главного героя, который вкусил плоды мирной жизни. Но это лишь отпуск, теперь война будет восприниматься по-другому, теперь герой видит цель, которую должна принести победа.

Много слышал про этот фильм, но, каюсь, решил посмотреть только в связи с уходом из жизни Людмилы Гурченко. Что сказать, очевидный шедевр, не нуждающийся в комментариях, где ощущение войны не покидает ни на секунду, хотя чисто военных сцен-минимум.

ТАК передать столько оттенков переживаний героев и атмосферу военных лет лишь с помощью легких мазков, мимолетных деталей и коротких фраз может лишь истинный Мастер, каковым, без сомнения, является Алексей Герман-старший. К примеру, оброненные слова проводника 'Никакого жару нет, вместо угля-одна пыль'- уже говорит зрителю, как мне кажется, гораздо больше, чем несколько сцен военной разрухи, хороший уголь нужен паровозам, идущим на фронт, а на отоплении вагонов можно и сэкономить. И вся картина соткана из множества таких эпизодов.

В результате - непередаваемое ощущение подлинности, искренности, вовлеченности зрителя. Герман, как известно, перфекционист, поэтому и подбор актёров - безупречен, каждый - на своем месте и играет на вершине возможностей: начиная с Алексея Петренко, чей многоминутный монолог про измену жены, действительно задает тон всему дальнейшему повествованию, майор Лопатин - Юрий Никулин, уже немолодой, обстрелянный, познавший и горечь отступления и радость победы под Сталинградом - именно такой, как надо: немногословный, чуть замкнутый в себе, ведающий цену человеческой жизни на войне (для контраста показан молодой летчик, с упоением рассказывающий в сотый раз, как ему удалось на своём По-2 заманить немецкий самолет на сверхнизкую высоту, благодаря чему тот благополучно и разбился о деревья).

Неподражаема и Людмила Гурченко - мать-одиночка, которую покинул муж ещё до войны, ухватившая несколько часов 'простого женского счастья' с почти незнакомым Лопатиным... Конечно, это не любовь, а мимолётная симпатия двух одиноких сердец, что, без сомнения, только усиливает общее ощущение светлой грусти. Сцену прощания без взаимных обязательств и обещаний, с подчеркнутым переходом на 'вы' (все ведь взрослые и всё понимают - война) можно пересматривать бесконечно. Да что там говорить - это надо видеть!

Резюме: Одно из лучших творений признанного мэтра, абсолютный must see!

10 из 10