«Иуда» вполне мог бы стать — в противовес формальной «духовке» — таким «сложным фильмом». Взрывная, парадоксальная идея, однако, упакована режиссером Богатыревым в столь архаичную форму, что бунта никто не заметит.
На экране это и остается, по сути, спектаклем, но не столько о четырех друзьях, учившихся когда-то вместе и встретившихся вновь, сколько о той специфической культуре антрепризы, которая сложилась в России за два десятилетия и породила особый тип актера и зрителя.
Тема отчуждения у Муратовой в этот раз поднята на небывалую высоту. Эмоциональным пиком фильма становится момент, когда в кадре появляются пары Рената Литвинова — Сергей Маковецкий и Алла Демидова — Олег Табаков. К этому времени текст, который они произносят, зрители уже выучили наизусть, и это знание создает удивительный эффект.
Главная беда этого фильма в конечном итоге в том, что он вышел бесконечно поздно для страны, которая 52 года назад запустила первого человека в космос.
Хорошие, но бедные игрушки против плохого, но богатого папика: «Возвращение Буратино» пополнил копилку произведений, отрицающих ценности свободного рынка.
Второй раз за месяц приходится слышать в американском кино фразу «эй, холодная война давно закончилась!..» — а в ответ лишь угрюмое молчание или адский хохот. Это уже тенденция. Американское кино быстро отзывается на сиюминутность, но меньше всего этого ожидаешь в подобном фильме.
Фильм, который должен бы стать историей о человеческой солидарности, напротив, указывает на непреодолимый социальный разрыв. Это фильм о том, что нас, таких разных, лучше держать подальше друг от друга. Врачей и застройщиков Москвы. Интеллигентов и милиционеров. Власть и общество. Это фильм о том, что все вместе мы никчемны и спасти нас может только случайность. Она же — МЧС.
А фильм-то получился о бессмысленном и безнадежном пространстве по имени Россия. Не идеология, не противостояние добра и зла, не репрессии, а пустота, Ничто. И по этому поводу я бы на месте русского зрителя расстраивался больше всего, а не из-за всяких милых несуразностей, вроде той, что расстояние от Москвы до Припяти герои преодолевают на машине часа за три, с полным багажником оружия и боеприпасов.
Очевидно только одно: этот сериал тянет если не на главное телесобытие года, то уж точно претендует на звание одной из самых звучных премьер.
Это очень древний вопрос: полезен ли сериал роману? И чаще всего выясняется, что нет, но с Гроссманом как раз тот уникальный случай, что полезен — в практическом смысле.
Чудо не приходит к людям, ослепленным сознанием своей правоты, помешанным на успехе и силе. Надо чем-то пожертвовать. Положением, властью, деньгами, спокойной жизнью. Об этом и снял фильм Прошкин. И это тоже политика.
«Завтра» — не просто фильм, как и арт-группа «Война» — не просто очередные мастера эпатажа, а важнейшее культурное явление наших дней. И вокруг этого явления до обидного мало рефлексии. Той рефлексии, которую, наверное, многим хотелось увидеть в картине Грязева.
Новый фильм Авдотьи Смирновой «Кококо» похож на предыдущий «Два дня», но намного лучше.
Этот сериал можно рассматривать и как энциклопедию русской жизни, и как рассказ о кризисе института семьи, но главным открытием можно считать конфликт между работой и домом.
Погодин отлично владеет мастерством кинодраматурга и постановщика. Эпика у него получилась размашистая, прямо как у Александра Довженко. Умеет Погодин и найти подход к художнику и оператору, чтобы получить картинку, достойную лучших фильмов о Диком Западе.
На самом деле «Елена» не только о всепоглощающей — и всеуничтожающей — материнской любви, она главным образом вот об этом — о конфликте новых российских классов, о богатых, не чующих под собою страны, и о бедных, не помышляющих о честном труде, а надеющихся на популярнейший принцип — «надо делиться».
Перенесение бренда на экран-будь то бренд «Комеди Клаба» с «Самым лучшим фильмом» или бренд «Квартета И» с их двумя картинами-тоже своего рода очковтирательство, спекуляция на чувствах неизменной группы поддержки. Но у «Квартета И» это получилось вполне обаятельно.
Как и в фильме Алексея Попогребского «Простые вещи», рассказывающем о том же самом, только на примере 40-летнего мужика, финал «Джуно» может показаться неожиданно оптимистичным. Но в обоих случаях авторы столь убедительны, что заставляют поверить: привычка усложнять-не самая разумная из выработанных человечеством. Тем более что это всего лишь конец фильма, а не конец истории-и после титров может произойти еще много всего интересного.
«Груз» — фильм выдающийся: возможно, главное кино года.
«Чамскраббер» — это едкая, чуть печальная сатира на жизнь американской глубинки.
Только одно в этой действительно очень слабой, старчески-слабой картине принципиально хорошо: диагноз, поставленный времени. Тому самому времени, которое Соловьев восторженно приветствовал трилогией из «Ассы», «Розы» и «Дома».
