Он является идеальным аттракционом, заставившим продюсеров снимать едва ли не каждый блокбастер в 3D, а социологов перестать твердить о скорой смерти кинотеатральной культуры, — и при этом полон провокационных, подрывных идей, от превосходства виртуального существования над реальным до пагубности технологического прогресса.
Центральный конфликт фильма накаляется и разрешается на танцполе, практически без слов. Это одна из лучших сцен, когда-либо снятых Дени, которая, судя по всему, хорошо понимает, что кино во многом — все-таки немой жанр.
Не важно, кто убил, — важно, есть ли основания для малейшего сомнения у тех, кто подписывает смертный приговор, и именно поэтому «Мужчины» стали не просто увлекательным разговорным триллером, но манифестом гуманизма и демократического судопроизводства, национальным достоянием и так далее.
Мунджиу спокойно, бесстрастно рассказывает совершенно частный сюжет, где даже аборт не является метафорой чего-то большего, а выглядит рядовой бытовой подробностью, — и от этого спокойствия становится еще страшнее.
Аллен смеется не над испорченными богачами, а над равномерно испорченной по всей длине лестницы человеческой природой — и сочувствует не тем, кто больше этого достоин, а кому нужнее.
Неприятные ощущения начинают возникать, когда вспоминаешь, что актер еще недавно был лицом хипстерского мелодраматизма. «Страсти» для него — хитрая попытка переноса своего романтического амплуа в реалии, грубо говоря, американских «Реальных пацанов».
Комбинацию из «Уолл-стрит» и «Аферы Томаса Крауна» авторы в итоге разыгрывают, не имея на руках нужных карт, по сути — отчаянно блефуя. Это тоже было бы нормально, не играй они при этом в дурака.
В этот раз не вышло, не завелось, на четырех героев — полтора характера и ноль драмы. Нет дружбы, а значит, и предательства нет. Кто тут «крыса», легко догадаться даже из синопсиса, а наскоро расчерченный любовный треугольник и обсуждать как-то неловко.
Просмотр в итоге оказывается сродни покупке поддельного телефона: вместо алюминия — пластик, вместо Джобса — Эштон Катчер.
Это, должно быть, самый наглый проект в новейшей истории Голливуда, в этом его слабость — и в этом, конечно, его сила.
«Малавита» благодаря актерам (особенно Пфайффер) и занятному первоисточнику все равно лучшая режиссерская работа Бессона лет этак за 15.
«Пленницы» так похожи на большое кино, что есть соблазн не замечать их слабостей. Персонажей, пропадающих в никуда. Улик, в самый нужный момент выпадающих из шкафа. Небрежно прописанного злодея. Но в первую очередь — неспособности Вильнева потянуть заявленный вес.
В «Риддике» при всей его стоеросовости с горкой насыпано всего, чего так не хватает в современном стерильном сай-фае. Видимо, Ричард Б. Риддик никогда не вернется домой, на планету Фурию; видимо, этой планеты уже нет.
Под конец остаешься с ощущением, что режиссерский замысел распространялся не сильно дальше идеи показать тебе одно из трех-четырех неприличных мест. По-своему это тоже достижение, но все же больше изобразительного толка.
Можно не обращать внимания на скучноватую Бреслин, дешевые спецэффекты и крайне скудный хоррор-арсенал Натали, но грустно наблюдать, как амбициозный проект в середине стремительно превращается в мистический триллер для кабельного телеканала, третий отжим «Сумеречной зоны».
Четвертый фильм Долана получился странным, клаустрофобичным, но это опять неожиданный поворот в маршруте 24-летнего режиссера, лучшие работы которого наверняка еще впереди.
Режиссер-дебютант снимает нуар про битников с Дэниэлом Рэдклиффом в роли Аллена Гинзберга — слишком много вводных для скепсиса, но фильм намного, намного лучше, чем можно было ожидать.
Да, здесь нет явной гомосексуальной линии, три эти девочки мечтают о мальчиках, но они андрогинны и нежны друг с другом, а Лукас Мудиссон — автор «Гребаного Омоля», уже 15 лет занимающего первые строчки в списках лучшего гей-кино, так что «Мы лучше всех» — фильм о подростковом pussy riot — хотя и с оговорками отправляется примерно туда же.
Ла Брюс, канадский маргинал, специализирующийся на арт-порно, на этот раз снял исключительно зрительский фильм — романтическую комедию, которая в Венеции вызвала радостный ажиотаж и умиление.
Показанный под конец конкурсной программы и мало кем замеченный фильм — панорама современного Алжира, который похож на Россию из сбывающейся антиутопии…
Хотя блуждающая обезьяна похожа на человеческого ребенка, идентифицироваться с ней сложно: исполнитель главной роли кое-где переигрывает, кое-где пытается выехать на обаянии, и его постоянно затмевают второстепенные персонажи…
Поруганная женщина в жестоком мужском мире — образ, утягивающий сюжет в телевизионный формат биографии; не стоило ли тогда просто сделать кино документальным?
Попытка переснять «Плохих парней» и «Последнего бойскаута» во времена, когда оба фильма уже сходят за великую классику из детства. По большей части «Стволы» и правда успешно несутся по накатанной пару десятилетий назад колее под названием «броманс».
Если отбросить это интервью — достаточно условную рамку, компромисс с итальянской аудиторией и продюсерами, то у Вайды получилось убедительное и нескучное житие одиночки…
Придуманный Милларом интересный коктейль (супергерои, на треть разбавленные подростковой комедией) кинематографисты уже во второй раз смешивают не в тех пропорциях, и два ингредиента благополучно друг друга нейтрализуют. Вся надежда на третью попытку, а то Хлоя Морец совсем подрастет.
