Картина вроде бы очень простая, однако следы, ею оставленные на сетчатке нашего глаза, глубоки и не слишком простодушны.
В Holy Motors беснуются, хохочут и плачут фильмы, не снятые им за тринадцать лет, прошедших после провала «Полы X». Режиссер признается, что картина родилась из невозможности довести до конца несколько международных проектов. Они неизменно упирались в два затруднения: деньги и подбор актеров. Но теперь все жанры, все жанры, свершив печальный круг, нашли себе место в карнавальной вакханалии Каракса, поверяющего романтической иронией чудовищно человеческую тоску утраты.
Первая половина «Мастера» — затяжной алкоголический трип, который притворяется реалистическим повествованием; вторая, больше похожая на череду сумасшедших сновидений, фиксирует процесс протрезвления. Фильм Андерсона — о неизбежности, неотвратимости и трагизме свободы, на которую обречен современный человек; эта современность началась именно тогда, после второй мировой.
Во втором полном метре МакДонаха, при всей его бурлескной непредсказуемости, нельзя не заметить общий алгоритм построения: жанровый микст с абсурдистским акцентом, где эксцентричные характеры неожиданно проявляют себя в жестких переделках, и все завершает трогательный, так и хочется сказать — гуманистичный — финал.
По всем приметам это кино хорошее, а не плохое. Так и жюри «Особого взгляда» рассудило. Но кто же верит приметам?
Соединив архаику черно-белых хорроров и сверхсовременное 3D, вечный готический сюжет с аллюзиями на масс-культ типа «Годзиллы» и «Гремлинов», ироничность и простодушную наивность повествования, Тим Бёртон и его коллеги сценарист Джон Огаст, оператор Питер Сорг, художник Рик Хайнрихс сняли поразительно органичное и адресованное самой разной аудитории кино, в очередной раз доказав, что настоящее высокое искусство — это альянс простоты и изощренности, доступной каждому в силу его опыта и разумения.
Затрагивая проблему подростковой жестокости, Мишель Франко не пытается препарировать зло как таковое. Очень точно и выразительно — брошенным взглядом, репликой, вторым планом мизансцены — режиссер обрисовывает среду и считывает пубертатные комплексы и инстинкты, из которых произрастают юношеская «испорченность» и гниение духа. Он ограничивается визуальными намеками и не углубляется в изучение истоков насилия.
Режиссеру удалось передать сладкую горечь ушедших лет, но ему не хватило отваги, чтобы захватить зрителя синкопами живой жизни. С этой постановкой случилось то же, на мой взгляд, что и с «Мечтателями» Бернардо Бертолуччии. Пиетет перед прошлым и некая неуверенность перед авторитетами блокировали трезвое осмысление событий и обезоружили режиссера, который лишил свой фильм иронии, жесткости и того отчаяния, которое пронизывает культовую книгу.
То, что Оливер Стоун начинает свой фильм с откровенной и продолжительной сцены, которую даже эротической не назовешь — в общем, трахаются персонажи, — выдает в нем старческое стремление, задрав штаны, бежать за условным кинематографическим комсомолом.
Коп, вершитель судеб, экзекутор, с которым каждый может отождествить себя, — в нелучшей, но брутальной экранизации великого комикса «Судья Дредд 3D».
Материальная культура эпохи воспроизведена скрупулезно и достоверно; Москва XIV века, выстроенная на берегу Москвы-реки, и столица Золотой орды Сарай-бату в Астраханской губернии; кованые цепи митрополичьего креста (в двадцать килограммов весом) и выбритый лоб ханши — детали, которые придают фильму достоверность, потому что определяют и поведение актеров в кадре. Достойная зрелищность — самое главное качество фильма, и это совсем не мало.
Увы, сочетать красоту с патриотизмом и любовь со смертью у Мисимы получилось не вполне: по логике «Финальной главы» он делает себе харакири, скорее, от ощущения скорбного бессилия, чем во славу прекрасного, как проявления «настоящей стойкости».
Качественному продукту идут на пользу даже внезапные препятствия вроде бы неодолимой силы. Двойная замена в новом фильме про Джейсона Борна открыла новые перспективы франшизы.
Чем (еще) в ней подкупает: ни один из его суперстаров не выродился в метросексуала, ни один не пытается скрыть возраст, и это парадоксальным образом всех их красит, добавляя мужественности, как годы прибавляют крепости хорошему вину, пока плохое благополучно скисает.
Я полюбил «Воспитание крошки» не потому, что усмотрел сквозь поверхность этого фильма глубину смысла. Зависимость ровно обратная: я восхищен им, его формой, поверхностью и поэтому ищу и нахожу в нем глубокое значение.
«Истории…» находятся между игровым и неигровым кино, между семейной хроникой, реконструкцией и чистой выдумкой. В нейтральных землях, там, где живет наша память. Попытка определить жанр и тип этого фильма — безусловный спойлер.
Лучшее, что есть в фильме — дизайн недалекого будущего, явно отсылающий к первой, киберпанковской экранизации Дика — «Бегущему по лезвию бритвы». И больше, пожалуй, из фильма ничего не выжмешь.
Вообще Чжан Имоу — визуалист; красота «Цветов», на вкус тех же европейцев, избыточна. И все же все эти излишества забываешь в финале, глядя в глаза «рыцарю» Бэйлу, исполнившему долг, который никто ему не вменял.
Отказавшись от фирменного саркастического стиля, Солондз оказался в ловушке: не дотянул до меланхолии и едва не впал в уныние. В режиссуре Солондза что-то сломалось или, как в игрушке его последнего героя, поцарапалось.
«Париж — Манхеттен» Софи Лелуш — оммаж Вуди Аллену в легком, пригодном для летнего проката формате.
Василий Сигарев коснулся табуированной темы смерти, но волнует его не мертвое, а чувственное, то эмоциональное состояние, в котором находится человек, переживающий ужас утраты, как он живет с этой травмой, как справляется.
«Я буду рядом» все же делает благое дело — хотя бы тем, что пытается говорить о правилах человеческого общежития на русском языке. Напоминает, что «сумма прописью» не тождественна тому, что «за душой»
«Я тебя не люблю» снято наглядно примитивно. Примитив приближается к матерной речи, однако достает до самых больных, чувствительных мест современности. Ни закадровой музыкой, ни титрами, ни малейшими эффектами фильм не «лакирует» действительность, а как бы сам в ней присутствует — наравне со своей героиней.
Руис был накоротке со временем, легко перемещаясь из настоящего в прошлое, из прошлого — в будущее. В «Тайнах» он довел это умение, отточенное на экранизации Пруста, до виртуозности, ввинчивая флэшбэки во флэшбэки. По умению автора плести интригу я бы сравнила этот фильм с фильмом Войцеха Хаса «Рукопись, найденная в Сарагосе» по роману Яна Потоцкого, но визуально это разные вещи.
Что касается драмы Марка Пеллингтона «Я устал от тебя», то одним этот фильм не понравится, потому что тема избитая и решена вполне традиционно, а другим, наоборот, понравится, потому что рассказано будто про них самих.
