Словом, есть вроде бы все для того, чтобы картина брала за душу и даже потрясала не меньше, чем недавний телепроект Сергея Урсуляка «Жизнь и судьба». Формат там был, разумеется, стандартный, но зато было то, что называют «химией». Было волшебство, сотканное из тех материй, которые обжигают тебя правдой чувств и переживаний. В «Сталинграде» лично со мной такого не случилось.
И все бы хорошо, если бы у того же зрителя к концу довольно затянутого фильма не возникло подозрение в том, что автор просто не знает, как ему его закончить, а стало быть, подкрадывается сомнение в осмысленности всего замысла.
«Крепчает ветер» — картина резких контрастов, первый из которых — между формой красочного мультфильма и прозаичным, предельно далеким от сказки материалом (стоит напомнить, что Миядзаки всегда снимал свое кино исключительно для детей, написав на эту тему немало теоретических трудов). Другой внутренний конфликт заложен на уровне сюжета…
Роль Филомены с полным основанием можно назвать бенефисной для актрисы, однако трудно переоценить ту профессиональную поддержку, которую оказывает ей Куган — еще один высший профессионал британской актерской школы.
Элементарный, как фантастика категории B, монотонный, как хмурые пейзажи Северного Ланаркшира, ритмичный, как порно. И резкий — как та же дешевая фантастика, в книжном формате существующая под мягкой обложкой и на грошовой газетной бумаге. Гипнотический, как те же неуютные пейзажи местности, маркированной на картах Google словосочетанием Scotland, UK.
Он делает кино, полное беспокойства и взвинченности, воздействующее на зрителя не только внешней зрелищностью, но и внутренним эротическим напряжением, выпивающее из него энергию и никогда до конца не удовлетворяющее. В этом смысле «Том на ферме» — подлинно современное искусство, contemporary art.
«Мёбиус» — фильм, снятый явно впопыхах, между делом, за три копейки. Подобной непритязательностью картина маскирует свою значительность: этот отчаянный фильм-жест (недаром это немое кино, полностью лишенное диалогов) явно подводит черту под идиосинкразической деятельностью печально известного режиссера, подверженного спадам и кризисам, но не теряющего способности возрождаться и удивлять.
Но «Бродячие псы» глубже, чем социальная драма, и больнее, чем исследование человеческого одиночества («Когда человек одинок, он становится настоящим», — говорит режиссер). Это еще и галлюцинация на тему идеальной семьи: «Мои фильмы относятся к человеческим отношениям, как к эксперименту».
Автор входит в жизнь персонажей, как шум, — без разрешения и не деформируя их мир. И входя, как шум трассы, он этот мир пересоздает. Находит в нем наконец истинный смысл. Версию текущей национальной судьбы. Свой ответ на вопрос, что же происходит с его страной, с цивилизацией, с нашим миром, с человеческой вселенной. С нашей Вселенной — и ничуть не меньше.
Шанталь Акерман сняла удивительно цельный фильм, ни на секунду не сбившись с выбранного ей точного ритма, который позволил ей провести тему безумия столь уверенно. Все в фильме работало на ее раскрытие…
В американских кинотеатрах, где показывали предыдущий фильм Баумбаха «Гринберг», висело объявление «Требуйте возврата денег за билеты не позднее одного часа фильма». Так и тут, печаль проявляется не сразу, но накапливается, постепенно и неуклонно.
Стержневая история превращения Джобсом компании Apple из почти разорившейся структуры в одну из самых успешных мировых империй с изобретением всех этих iMac-ов, iPod-ов, iPhone-ов и проч. не становится захватывающим производственным романом. И уж совсем непонятно, почему создатели «Джобса» прошли мимо сотрудничества Джобса с Pixar Animation — сразу видно, что они новички в кино.
Гейский характер драмы нисколько не противоречит ее универсальному посланию о человеческой природе и человеческом же одиночестве. В связи с чем фильм можно смело рекомендовать к просмотру всем ценителям современного авторского кинематографа независимо от их личных сексуальных пристрастий.
«Левиафан» — картина не только о конкретной индустрии и о царственном месте человека в животной иерархии, но также и о трансцендентности всякой смерти, в принципе превосходящей любой, даже сколь угодно многогранный опыт всякого живого существа.
Можно говорить, что трагедия Линды в том, что она жила в неправильное время и в неправильном месте. А можно наоборот: что она попала в свое время в руки нужного человека.
Не могу избавиться от ощущений, что Цай увлекся «картинками с выставки». Надо пересмотреть.
Надо сказать, что при всем обилии малонормативной лексики и таких же шуток, «Пипец» — произведение большой воспитательной силы. Тинейнджерский комикс еще в 1970-х был поставлен на службу борьбы против всего плохого за все хорошее.
«Мисс Насилие» Александроса Авранаса — пока самый глупый и бездарный опус конкурса.
Так или иначе, но «Теорема Зеро» при всем мастерском визионерстве, технологичном «магическом реализме», гиньольной роскоши фактуры — от декораций, костюмов до грима — ложно актуальное кино.
84 минуты сняты одним планом, но какую радость от этого должна испытать публика — неизвестно.
Живое, простое кино. Полезное для формирования протестного гражданского сословия, солидарности и вообще для инспирации самого желания жить, даже если над тобой смеются или в тебя не влюбляются. Очень позитивная вещь, блестяще смонтированная, азартно сыгранная шведскими актрисами…
Вот уж мелодрама вышла у него без затей, хоть и английской выделки, и с английским юмором, угасающим, правда, по мере сближения двух малознакомых героев, на которых поставил Фрирз.
Если честно, то эта вымышленная сага о знаменитом авиаконструкторе Джиро Хорикоси 20-х годов, уступает тончайшей «Рыбке Поньо», показанной некогда в Венеции.
Вуди Аллен, скорее, со свойственной ему тонкой иронией лишь слегка напоминает о знаменитом и всем знакомом сюжете, выводя на авансцену сильно перелицованную, неузнаваемую Бланш эпохи экономического кризиса, сходную с той южанкой-аристократкой разве что крайней невротичностью и внезапной бездомностью.
«Роль» полна аттракционов ровно настолько, чтобы приучить зрителя видеть, замечать, задумываться.
