«Ярость» не достигает вершин шедевров советского и американского кинематографа, но аккуратно следует гуманистическим традициям одной школы — и психологическим другой.
Казалось бы, к третьему сезону сериал окончательно скатился в «Санта-Барбару». Но есть что-то в сезоне четвертом, что позволяет «Родине» реабилитироваться.
Главная тема сериала проступает постепенно, как пятно крови на белоснежном халате. Чем ближе к финалу, тем очевиднее: Содерберга вовсе не интересовала борьба хирургов за жизнь пациентов, как делали все его предшественники. Он снимал фильм про смерть.
Крыжовников и жжет. Снова и снова. С совершенно спокойным выражением лица, но сводя зрителей с ума, доводя до исступления. Вот почему, хотя во второй части никто не кричит «горько!», на сердце опять так радостно, а на губах — все та же горечь, как привкус гари.
Необычное роуд-муви братьев Дарден с эффектным финалом и лишенной мейк-апа Марион Котийяр.
Происходящее здесь слишком фантастично, чтобы относиться к нему всерьез. Мастерство режиссера слишком высоко, чтобы оставить его без внимания. «Исчезнувшая» — абсолютно зрительский аттракцион с сильнейшими эмоциональными перепадами. И одновременно — фильм крупнейшего американского режиссера.
Бессловесная частная история маленькой девочки из Казахской степи накануне первого испытания водородной бомбы. Победитель «Кинотавра» и один из самых виртуозных русских фильмов года.
«Город грехов 2» не сиквел, а полноценное продолжение. Будто девять лет назад мы вместо «стоп» нажали на «паузу», а сейчас кто-то наконец-то догадался нажать на «плей».
В фильме Глейзера довольно смелости и красоты. Но даже в лучшие моменты он остается холодным, искусственным, хоть и искусным. Как безупречный дизайнерский зеркальный пол, который уходит из-под ног очередной жертвы.
«Домашнее видео» уходит корнями в благодатную почву, разработанную в свое время Джадом Апатоу. Оно не удивительно: Кэздан не только взял к себе одного из постоянных актеров Джада, но и сам имеет за плечами многолетний опыт сотрудничества с Апатоу как с продюсером. Грубо говоря, «Домашнее видео» — все та же мелодрама в духе «Немножко беременной» и «Любви по-взрослому», но про секс.
Кино Германики и правда насквозь маргинальное, но в комплекте с маргинальностью к нему прилагаются полная творческая свобода режиссера и невероятная пластичность, легкость, прозрачность.
Самый внятный, самый последовательный, самый смелый фильм Андрея Звягинцева.
Отрываясь от художественной беспомощности, Хазанавичус, как бы то ни было, сделал один из первых фильмов на настоящую, не выдуманную больную тему, которую на родине этой темы упорно замалчивают. И тот факт, что в России до сих пор не нашлось человека и возможности вскрыть этот нарыв, дать ему выйти наружу на экране — неприятность куда более серьезная, чем неуклюжая мелодрама оскароносного режиссера.
Главная же заслуга фильма — в том, как тонко и аккуратно он подводит зрителя к финалу, в котором есть мораль, но совсем нет назидательности.
«Слова, прощайте» Годара — на удивление зрелищное и, несмотря на чехарду на экране, вполне внятное кино. Вычленять один смысл из общей бессмыслицы — дело неблагодарное.
Но при всем желании в происходящем на экране невозможно найти ни капли смысла.
Миллер подкрадывается к безумию осторожными, неспешными шагами, постепенно затягивая на шее зрителя петлю, чтобы со всей силы дернуть ее в финале.
Из удовольствий — Томми Ли Джонс, сидящий на лошади… А также все его последующие реплики и жесты. Правда, больше в фильме особенно смотреть не на что.
Конечно же, его «Звездная карта» — не просто очередная сатира на Голливуд. И даже не философское эссе про падение нравов. По духу это больше похоже на «Элитное общество» Софии Копполы, только глубже, радикальнее (хоть и лиричнее) и по-мужски прямее.
За три с лишним часа постоянных разговоров Джейлан умело вплетет в повествование сразу несколько сюжетов русской классической литературы — от Чехова до Достоевского, и ни разу в этом не сознается. Сразу видно — опытный мастер.
Нет счастья и в самом «Сен-Лоране». Это крепкий, не лишенный изобретательности и исполнительского мастерства, но бесконечно холодный фильм, отчаянно влюбленный сам в себя.
Его «Мистер Тернер» — не просто пейзаж эпохи, портрет художника в старости — это самое что ни на есть чистое искусство. Его моментальная фотография, которая останется на долгие годы. Результатом вы будете довольны.
Сюжетная интрига «Пленницы» — в полном отсутствии интриги. Личность маньяка известна с самого начала, судьба пленницы тоже. А выпавшие из повествования элементы, вместе с взявшимися из ниоткуда деталями окончательно превращают фильм в тщательно выстроенное пространство абсурда.
«Переводчик» на протяжении четырех серий упрямо и изобретательно смешит зрителя, воспитанного федеральными телеканалами. Так, что невозможно поверить, что все это всерьез.
В конечном итоге «Диалоги» и не фильм вовсе. Это скорее мысль о фильме. Мечта о нем. Мечта, которая заставила режиссера-дебютанта отважно приняться за визуализацию сложного, ускользающего от камеры текста. Ради которой с десяток востребованных актеров согласились встать перед этой камерой и совершенно бесплатно сыграть этот текст. Мечта, благодаря которой когда-то и придумали кино.
