В режиссерской повадке Кимберли Пирс сразу чувствуется женщина: она хочет отождествить себя с героиней, отчего весь недружелюбный мир представляется ей исчадием ада… Наконец, фильм Кимберли Пирс выглядит значительно назидательней прежней «Кэрри».
Нас ждет редкое зрелище — вариант «продюсерского кино», где творцом-диктатором выступает тот, кто дает деньги.
Как и положено в высоких образцах артхауса, картина абсолютно тошнотворна, большинство зрителей смотрят ее зажмурившись, но большинство критиков дают ей высокую оценку.
Ставя выше этих предрассудков право человека быть счастливым, фильм Кешиша переворачивает все представления о границах «респектабельного» кино и еще раз доказывает аксиому: в искусстве решающее значение имеет не предмет изображения, а то, какими глазами он увиден, как интерпретирован и как показан. В любом случае, в истории кино «Жизнь Адели» уже оставила важную, даже, возможно, поворотную зарубку.
Для одних картина, возможно, станет источником дурного патриотизма, способного только рвать на груди тельняшку. Для других «народная комедия», выдающая свинство за непреходящую особенность национального характера, будет лишним подтверждением не менее дурных «фобий».
Шаг фильма сначала кажется вялым: мы должны внедриться в то, что, как и зачем происходит. Потом именно замедленность темпоритма рождает напряженность — и мы оказываемся в гуще триллера, отличие которого от рутинной попсы в концентрации на экране умных людей. Это интеллектуальный триллер о проблемах трудноразрешимых или неразрешимых вообще.
Драматургия фильма очень точна — даже точнее и эффективнее, чем в романе (авторы сценария Александр Велединский, Рауф Кубаев, Валерий Тодоровский). Из ученической массы, которая вначале казалась безликой, вдруг проступают характеры: люди начинают видеть друг друга, учатся друг друга понимать.
Главное, что сделал Федор Бондарчук, — вернул нам возможность помнить, что мы в кино. Осознавать определенную условность зрелища. В его фильме театр военных действий — действительно театр.
Фильм не только о 70-х, он прикинулся фильмом 70-х. Он рассказывает о «большой счастливой стране, которой больше нет». Это все жутко напрягает критиков, и это все нравится зрителям, отдавшим фильму приз своих симпатий.
Он напомнит, что такое кино. То самое искусство, которое ушло вместе с его титанами. Кино, способное думать и чувствовать. Кино, соответствующее самому этому слову «кинэма» — по-гречески «движение». Ни секунды покоя: только движение — образов, состояний, атмосферы, переливы чувства, развитие мысли.
Сплав актерской игры и документа сделан виртуозно, актерские сцены на митингах сняты на крупном зерне и неотличимы от телехроники тридцатилетней давности. Художественное решение целиком подчинено утилитарной задаче: показать современной молодежи (Вайда считает ее целевой аудиторией), как люди идут в большую политику и круто меняют весь ход истории.
Фильм производит впечатление фантастически избыточного, но снят за 37 дней в недорогой студии Бухареста. Веселой фантазии в нем хватило бы на десяток лент…
«Госпожа жестокость» — родная сестра немецкой «Жены полицейского». Правда, без ее новаторской формы и ее изысканной композиции. Просто семейная драма без особых режиссерских затей, с наивно указующим названием, слишком прямолинейная и слегка неряшливая по профессии.
Долан — несомненно одаренный режиссер… Но менее умело дирижирует собственными амбициями — в частности, при выборе материала. И не чувствует, как быстро накапливаются в его фильме фальшивые ноты, как водопад фабульных условностей не выдерживает поверки кинематографом и подрывает доверие ко всему предприятию.
Открытия в кино, где все уже открыто, становятся очень редкими. Возможно, перед нами одно из них. Под простым названием «Жена полицейского».
Визуально и акустически фильм аранжируется в духе лучших аттракционов Диснейленда — он таковым, по сути, и задуман: иных сверхзадач, кроме как расстройство вестибулярного аппарата, в нем нет.
Это первый случай в нашем кино, когда автор попытался осмыслить трагический сумбур, который Россия очередным переворотом внесла в судьбы миллионов «простых людей». Мне не кажутся вполне удачными выбранные жанр и стиль: картина на грани фола — но она не отпускает, сам импульс, движущий ее создателями, вызывает отклик.
Есть в искусстве такая неуловимая субстанция, как аура таланта. Азарт таланта, кураж таланта. Способность талантливой фантазии буйно и щедро фонтанировать. Это тот случай. Гильермо Дель Торо не умеет делать плохо. У него в крови то, что классик назвал киногенией, и композиции кадра автоматически складываются так, что дух захватывает. У него даже 3D работает на эмоцию, настроение, атмосферу.
Режиссура уверенна и мускулиста. Оператор поминутно меняет камкодер на видеорегистратор или даже мобильник. Монтаж прихотлив, но ритмически точен. Саундтрек — переплетение параллельных звучаний: в кадре мат — за кадром стоны проституток. Жанр картины бросает от просто чернухи к черному секс-юмору. Краски — только мрачные, люди погрязли в разврате и мате, просвета не наблюдается.
Проблема такого кино в его установках, в иллюзии, что зло достаточно показать — пусть люди знают. А люди — знают. Из ежедневной газетной хроники, или хоть из той аксиомы, что в утративших ориентиры обществах возможно решительно все. Одно слово беспредел.
Вне контекста творчества Киры Муратовой и вне ауры, к ней прикипевшей в сознании синефилов, фильм не существует.
Все становится ясно, повторяю, примерно на пятнадцатой минуте фильма, после которой можно спокойно уходить. Потому что главной заботой сорока-с-чем-то-летнего режиссера Шона Леви становится, задрав штаны, бежать за племенем младым и совершенно незнакомым.
Это удивительное, поистине волшебное зрелище: в течение всего фильма завороженно любуешься переливчатым воздушным шариком, который тебе с такой помпой надувают, но в финале убедишься, что внутри он совершенно пуст, и уйдешь с неприятным чувством, что надули тебя самого. Высокотехнологичная гора декораций, спецэффектов и кинозвезд класса А не родила даже простенькой мыши.
Новый фильм Малика напоминает попытку вступить в ту же воду, собрав вместе не использованные в «Древе…» мотивы и кадры. Но соединить их в новый, столь же впечатляющий космос мастеру не удалось. Смотреть картину нужно, огорчение неизбежно.
Режиссерское мастерство здесь очевидно и более чем наглядно — все брошенные самому себе вызовы виртуозно отражены, перед нами полуторачасовой бенефис трех выдающихся талантов.
