Самое интересное в «Нише» — постепенное смещение точки зрения и манеры повествования.
Если не ждать честного байопика в исторически достоверных декорациях, а приготовиться к восприятию чего-то совсем нестандартного и лишенного «смотрибельности» в привычном смысле, «ВМаяковский» может доставить удовольствие и даже увлечь.
В конечном счете новая работа классика — о непреходящих семейных ценностях и умении жить в гармонии с собой и своими близкими.
Получается история без полутонов: есть гений и есть жестокое, чуждое культуре общество. Для стандартного голливудского байопика — простительно, для большого художника, автора фильма «Баския» — едва ли.
Баския здесь — не «луч света в темном царстве», а скорее само воплощение духа времени, естественное порождение атмосферы раскрепощенности, эксперимента и тотальной жажды творчества.
Если где и искать ключ к пониманию «Дома…», так это в самом доме. Внимательный зритель заметит, что Джек строит только стены, внутри же — всегда пустота. Так и фильм Триера оказывается пустым внутри, хотя и не лишенным извращенной изысканности, творческим сооружением, в котором вряд ли кому-то будет уютно, кроме самого режиссера.
Никакой морали, вывода здесь, в общем-то, и нет. Только честная фиксация обыденности. Что, пожалуй, даже более смело, чем снимать на айфон.
Персонажи Сервантеса здесь маски, которые примеряют люди, делающие выбор между романтической фантазией и серой реальностью не в пользу последней. И главный Дон Кихот — сам Гиллиам, с обескураживающим упрямством отказывающийся выходить из игры.
Но годы идут, а кубриковский шедевр по-прежнему возвышается, как загадочный монолит, на фоне более или менее удачных попыток создать нечто сопоставимое.
В молодости смело экспериментировавший с формой, режиссер в итоге пришел к тому, что простые истины требуют простого изложения. «Не волнуйся, он далеко не уйдет» как раз и становится такой проповедью, которая при всей внешней бесхитростности всё же вызывает отклик в душе.
В этой череде недомолвок, ложных сюжетных поворотов и постоянных переходов границы между явью и выдумкой центральная идея вполне фрейдистского толка звучит особенно полновесно: не полюбив по-настоящему себя, не полюбишь и другого. Самовлюбленному режиссеру здесь можно доверять.
Фильм превращается в серию перформансов, грандиозный арт-эксперимент, блестящий по форме, но неоднозначный по содержанию. При всей смысловой насыщенности, обилии идей и аллюзий (само название, конечно, намек на «Черный квадрат» Малевича) он лишен главного: ответов на вопросы.
Время расставило всё по местам: сегодня «Мертвеца» принято относить к числу важнейших фильмов конца XX века. Переосмыслив жанровые каноны вестерна и роуд-муви, режиссер создал метафоричное медитативное путешествие — то ли по Дикому Западу, то ли по сознанию героя.
Все недостатки «Дюнкерка» можно расценить одновременно и как его достоинства. И главное из них — попытка сделать нечто отличное от того, к чему мы привыкли в военном кино, показать войну не как увлекательную историю, а как патовую ситуацию: ад на земле, воде и в небе. И в конечном счете впечатляет именно эта идея, а не то, как фильм снят и сыгран.
На 71-м году жизни Вим Вендерс снял самый смелый и экспериментальный фильм в своей карьере.
Неважно, что события фильма разворачиваются в Иране: Фархади сделал интернациональную картину. Перенеси он этот сюжет в другую страну — ничего не изменилось бы. Потому что проблемы, затронутые в ленте, знакомы людям всего мира.
«Молчание», возможно, не главный фильм Скорсезе. Но у него есть одно редкое для Голливуда качество: ставя перед зрителем вопросы, режиссер не навязывает ему ответов, подчеркнуто сохраняя нейтралитет. Или, иначе говоря, молчание.
По сути это не фестивальное кино, а эпический триллер в антураже Дикого Запада. Из множества аналогичных фильмов его выделяет религиозный подтекст и феминистский месседж.
«Прибытие» — не об инопланетянах, а о нашей земной жизни. И о том, что, даже зная будущее, мы должны научиться ценить настоящее.
От первого и до последнего кадра нас не оставляет ощущение, что фильм снят как политический манифест. Здесь нет ничего, что отвлекало бы от сути — истории борьбы «маленького человека» с бездушным, антисоциальным европейским государством.
Как хорошее французское вино или деликатес мишленовского ресторана, «Франц» раскрывается не сразу, и послевкусие оказывается гораздо богаче и интереснее, чем непосредственные ощущения во время трапезы. Особо стоит отметить, что изысканность смыслового букета Озон не нарушает ни единой пошлостью или хотя бы откровенностью.
Складывается ощущение, что ради прогулки по Флоренции, Венеции и Стамбулу и замышлялась вся эта история. Но увлекательная виртуальная экскурсия по великим музеям — тоже не самый плохой результат для коммерческого фильма. Нам же остается надеяться, что когда-нибудь Ховард и Хэнкс приедут поднимать туристическую индустрию России.
Несмотря на предсказуемость сюжета и шаблонность персонажей, картину смотришь с открытым ртом: настолько эффектные и изысканные, а подчас и шокирующие образы придумывает датский режиссер.
Чем дальше смотришь «Нимфоманку», тем больше кажется, что это такой акт публичного художественного самоудовлетворения, за которым не стоит ничего, кроме самого процесса, более важного и нужного для режиссера, чем для зрителей.
В итоге фильм превращается в постмодернистскую «игру в бисер», но вместо бисера — карты с эротическими изображениями. Однако не исключено, что в финале второго фильма Ларс всё перевернет с ног на голову, и это позволит взглянуть на первый совсем другими глазами. Или хотя бы вспомнить еще один анекдот: «Почему женщины досматривают порно до конца? Потому что надеются, что в конце герои поженятся».
