Было бы наивно надеяться, что режиссер и дальше с такой элегантностью будет перемещаться во времени, опуская утомительные и скучные подробности и останавливаясь на самых ярких случаях из жизни. Напротив, все последующие два с половиной часа содержат скрупулезнейшее, дотошнейшее хождение по мукам отца двоих детей, оставшегося без средств к существованию в разгар экономического упадка.
Рассматривать «Мужской сезон» в плане художественности — занятие неплодотворное: фильм любопытен как социокультурное или экономическое явление, когда кинопроизводством вдруг решают заняться не специально обученные люди или фанатики какой-то идеи, а просто соскучившиеся незакомплексованные граждане с избытком финансовых возможностей
Возможно, это и есть завтрашний день кинематографа, в который дико интересно и приятно заглянуть, но окончательно переселяться туда пока не очень тянет.
Чем дальше в Анды, тем плотнее становятся неосвоенные залежи диких, стихийных коммунистов, при виде которых глаз Эрнесто Гевары загорается. «Есть у вас крестьянская организация?» — деловито спрашивает он тоном Остапа Бендера, замыслившего союз меча и орала. Такие циничные ассоциации, конечно, рождаются у человека, жившего при соцреализме и знакомого с традицией изображения будущих революционеров и диктаторов маленькими, с кудрявой головой, готовыми отдать последнюю каплю варенья безногому садовнику.
В итоге христианский фатализм ("Если ты нужен Господу, он сохранит тебе жизнь, если нет — так тому и быть») оказывается идентичен мусульманскому ("Все мы когда-нибудь умрем. На все воля Аллаха»), и после просмотра «Царства небесного» выходишь в недоумении: из-за какой ерунды могли с тех пор вдрызг разругаться представители столь близких по духу вероисповеданий.
Возможно, настоящие педофилы в действительности мало похожи на тех артистичных пижонов и демонических харизматиков, какими они предстают в художественной литературе, а чаще выглядят такими вот неприметными, зашуганными, молчаливыми аутистами, как Кевин Бейкон в «Дровосеке».
Политический детектив «Статский советник» обещает быть гораздо интересней, чем боевик «Гамбит»,- хотя бы уже потому, что вместо Егора Бероева, изображавшего Фандорина 20 с небольшим лет, в «Советнике» видавшего виды героя с поседевшими висками сыграл Олег Меньшиков.
Голливуд кокетничает со злом, придавая положительным героям щепотку отрицательного обаяния и капельку имморализма в качестве пряности, без которой победа добра была бы совсем пресной. Авторы русских боевиков честно отказываются обозначать границы зла и добра, потому что это означало бы связать действующих лиц по рукам и ногам…
Для тех, кто не понимает намеков, герои прямым текстом уподобляют себя вину или винограду в длинных выспренних монологах, каких люди в действительности обычно не произносят, и тогда фильм с его хваленым жизнеподобием выдыхается, как вчерашнее шампанское.
Книжка Бориса Акунина тоже, конечно, не «Война и мир» (хотя герои иногда и заимствуют монологи толстовских персонажей, своих современников). Однако в известной познавательности социологическим и политическим соображениям автора, равно как и его психологическим эскизам, не откажешь. Для фильма Джаника Файзиева все это оказалось ненужным
Из книжек Лимонова «Русское» заимствует не только сюжетные мотивы, но — что более важно — умение видеть обыденные вещи в необычайном, приключенческом свете.
Сюжет заключается в том, что мальчишки несколько раз теряют и находят чемодан дурацкими (но не смешными) способами, а мужики еще более неуклюже стараются его вернуть, подвергая в ходе погони многострадальные банкноты типовым испытаниям, включающим традиционное развешивание на веревке и проглаживание утюгом.
«Пиле» не откажешь в известной изобретательности и развлекательности, при условии, впрочем, соответствующего настроя: фильм этот не то чтобы совсем глупый, но рассчитанный на физиологическое, рефлекторное восприятие с минимальным включением сознания.
Одна неувязка в картине Ильи Хржановского — предлагая жутчайшее описание хаоса, она сама этот хаос и отрицает, удивляя способностью неопытного автора справиться с огромным количеством разнородного материала (разные сцены фильма снимали в разной стилистике несколько операторов) и заставить его работать на далеко не самую простую идею, в итоге представляющуюся очевидной, как дважды два.
Искать в подобных «Московской жаре» кинопроизведениях следы хотя бы теоретически подразумеваемого сценария — все равно что прощупывать арбатскую матрешку в поисках потайной кнопочки, стимуляция которой позволяет услышать дудение пищалки, отдаленно напоминающее слово «мама».
«Oldboy» предоставляет каждому относительно безвредную возможность представить себя в подобном положении, и смелый зритель, согласившийся на этот психологический экстрим, кроме острых ощущений извлечет для себя ряд полезных советов по технике самоконтроля и выживания в пограничных ситуациях.
Идеальная оскаровская слезовыжималка «Дневник памяти» (The Notebook) режиссера Ника Кассаветеса представляет собой сухопутный аналог «Титаника» — почти нестерпимый в своей сентиментальности рассказ о том, как нелегко пронести чувство сквозь годы и расстояния, а главное, не забыть, к кому ты, собственно, его испытываешь.
Фильм убивает наповал двух зайцев: это одновременно product placement одной таксомоторной фирмы и социальная реклама человечных таксистов. Присутствие почти в каждом кадре собаки системы такса — дополнительный бонус всем поклонникам этой породы
К сожалению, на большом экране особенно заметно, что артист Машков везде выкатывает глаза примерно одинаково, будь то от радости, гнева, страха или обиды.
Сначала авторы подкидывают ему провокационную тему мимикрии сверхчеловека в обществе, культивирующем безопасную серость и посредственность, а потом сами же прячутся в кусты политкорректного консенсуса.
Как это обычно бывает у Киры Муратовой, и активные, и пассивные участники розыгрыша, и те, кто обманывает, и те, кто обманывается, выглядят одинаково маленькими послушными пешками, которые двигает по черно-белой доске рука Бога. Юмор в том, что грозную тему неотвратимости божественного правосудия озвучивает самый комичный персонаж…
Фантастический блокбастер Тимура Бекмамбетова «Ночной дозор» представляет собой один из самых амбициозных российских кинопроектов за несколько лет
Один из главных недостатков этой драмы в том, что на каком-то этапе авторы перестают развивать заявленные отношения и резко переводят их в спонтанную истерику…
Придраться в «Богине» можно к неуклюжей порой композиции кадра или к угловатым однообразным движениям камеры, проплывающей то справа налево, то слева направо. Но все это складывается в кино, столь же завораживающее своей холодной манерной беззащитностью, как сама знаменитая жестикуляция Ренаты Литвиновой.
Трудно поверить, что фильм снял англичанин Питер Хоуитт, проявивший в одной из своих прежних работ — «Осторожно, двери закрываются» — побольше умения раскрывать законы человеческих симпатий.
