«Гром: Трудное детство» — спин-офф потрескавшийся, но всё-таки, если внимательно присмотреться, в его трещинах замаячит свет самобытной киновселенной, которая, надеемся, впредь будет чаще подавать признаки жизни.
Хитрюга Макдона понимает в такой важной вещи, как баланс.
Дель Торо ведь именно благодаря этому и прославился — навыку создавать иллюзии, от которых сложно оторваться. Благодаря умению даже самую банальную сказочку исковеркать деликатно, ювелирно фаршируя её серьёзностями без потерь по части зрелищности.
«Треугольник печали» всласть измывается над современным социумом, не щадя никого, ни «принцев», ни «нищих».
Впрочем, даже без вникания в сатирический аспект фильма Майлода, «Меню» остаётся крепко сбитым камерным триллером, в котором одинаково приятно наблюдать и за процессом приготовления гурманского хрючева, и за актёрами, изображающими карикатурных снобов и позёров, с закрытыми глазами отличающих аромат камамбера от аромата бри, но не способных приготовить что-либо сложнее яичницы-глазуньи.
Трактовка трактовке рознь. И, пораскинув мозгами, мы захотели остановиться на той, где «Красная Африка», сплетенная из архивных кадров и демонстрирующая, собственно, суматошный взгляд фанатичного исследователя-африканиста, являет собой не что иное, как путешествие по живописному киноцарству-киногосударству — по мирной и процветающей социалистической Африке, что существует исключительно на ветхом целлулоиде.
Лучший способ переварить «Нику» — преобразить оптику и смотреть фильм не как кино про незавидную судьбу художницы, жившей «вчера», а как сигнал людям из оцифрованного «сегодня».
Здешняя визуальная герметичность и тотальная отрешённость, как это всегда было у Давыдова и долго ещё будет у прочих мувимейкеров из Сахи, является результатом кустарной природы якутского кинематографа.
С каждой новой лентой режиссёр растёт над собой, либо усложняя когда-то затронутые им темы, либо прогрессируя как аниматор — выдумывая новые визуальные решения и обогащая консервативный киноязык цифровым инструментарием.
Семья происходит не из кровного родства, а из любви. Хосода не только утверждает этот вывод для самого себя — отца и мужа, но и для нас — зрителей, в последнее время привыкших смаковать цинизм и пропускать мимо ушей истории, обделенные двойными коннотациями или новаторской придурью.
Фильм предлагает готовый и уже отредактированный Миллсом кинотекст, который, несмотря на затронутую в нём тему отцов и детей, не превращает трудности воспитания маленького человека в методичку.
В этом и заключается первородный панк-рок: назло молчанию всеобъемлющего вакуума забабахать целую, мать ее, планету посреди бесконечного ничто, а потом заселить этот никому не нужный небесный шар никому не нужными живыми организмами. А ирокезы и ошейники с шипами — не более, чем производные.
«Не время умирать» — тот момент, когда 007, утерявший свой позывной, но обретший человечность, проходит через стадию искупления. Бонд из прошлого века встречал финальные титры с широченной улыбкой и бутылкой просекко в багажнике. Нынешний покидает сцену преисполненным тоски.
До достойного неонуара, способного комбинировать и переосмыслять, «Воспоминаниям» ползти и ползти. Зато снято красиво, да и любителям залипнуть на что-то неоправданно тягучее вполне подойдёт.
«Берегись автомобиля», фильм черно-белый с рождения, никогда не метался между «черными» и «белыми» рамками морали. Это тонкая, умная комедия, которая и детективом-то не является, а всего лишь заигрывает с его формулой.
Не стоит обходить этот фильм стороной только из опасения ничегошеньки не понять. «Думаю, как все закончить» — кино больше не про «думать», а про «осязать».
Когда тайм-парадоксы начинают провоцировать запредельное кипячение котелка, в дело вступает залихватский экшен с головокружительными погонями, мордобоем представителей элитных спецслужб и всамделишным подрывом пассажирского самолета.
С завидным вниманием к деталям проработали и сеттинг картины.
Данное полотно вышло скорее просветительским, нежели претенциозным или зацикленным на актуальных «гейтах».
Этот фильм не лишен излюбленных Итаном и Джоэлом режиссерских приемов и фирменных комических зарисовок, причем, последние не отвлекают зрителя от главного.
«Самурай» — это работа, в которой авторский почерк режиссёра сформирован, весь прошлый опыт саккумулирован, а знакомый киноязык обретает железобетонную целостность.
Наслаждайтесь прекрасно поставленными песенками-куплетами, запоминающейся актерской труппой и классической детективной историей в не совсем типичной жанровой обертке.
Что отвергнутая партийными чиновниками «Застава Ильича», что её скромная итерация «Мне двадцать лет» достойно занимают почетную нишу произведений, во многом определивших настроения советского кино под хрущёвскими знамёнами.
Ныне заслуженный представитель хрестоматийной гангстерской драмы в годы своего появления неслабо встряхнул и Британскую академию кино и телевизионных искусств, и простых работяг, обитающих в закоулках Клэпхэма и Илфорда.
Этот фильм — фрустрирующая ода безумию, и призвание её — шокировать.
