Привыкший снимать о людях на обочине, Бэйкер теперь отваживается оставить на ней и зрителя, и благодаря этой неожиданной смелости получает долгожданное громкое признание в виде главной награды Каннского кинофестиваля.
Старательно деконструируя собственный фильм, Филлипс со всё более неприкрытой злобой отказывает поклонникам первой части во всех ожиданиях. Его воинствующий нигилизм и полное отрицание факта существования фан-сервиса превращает «Безумие на двоих» в едкую метафикцию, рецензию создателя на свой предыдущий неожиданный успех и ответ всем тем, кто не увидел и не понял раньше.
«Субстанция» уже выводит Фаржа в один ряд с другими бунтующими экспериментаторами вроде Ноэ или Рёфна, для которых бескомпромиссная кровавая жестокость и броский стиль порой неотделимы от нарратива.
Интересная жанровая безделица, от которой не стоит ждать многого — «Схватка» местами несбалансированна и однообразна, но максимально доставляет своей беспринципностью и жестокостью к персонажам.
Прекрасно понимая механику жанра, Перкинс по-настоящему увлечь не может — бесконечно нагнетаемое напряжение в итоге утомляет и вызывает привыкание.
Пусть и не новая королева крика, но уже королева жанра, пороховая бочка, готовая взорваться в любой момент, и истинный Дьявол с голливудских холмов в женском обличье. Всё, что не убивает, делает сильнее — и актриса вновь через боль обращается прямо в объектив кинокамеры. Через боль всех, кто попытался встать у неё на пути.
Присущее Гуанданьино желание достичь экзальтации, даже ценой потери чувства меры или момента, рвётся с поводка, выплескиваясь в финале в какой-то уже совсем непозволительный эпик.
И пусть твисты предсказуемы — фильм ведёт к ним изощрёнными путями, в кульминации традиционно (для корейского кино) смешивая кровавую жестокость с чистым мелодраматизмом.
Александр Хант, по всей видимости, решил закрепить успех на ниве околокриминального кино.
Фильм занятным образом отображает собственных персонажей — никто здесь не выглядит по-настоящему заинтересованным или вовлечённым, однако подобная холодность заставляет пристальнее следить за происходящим.
Герои в «Смерти на Ниле» не просто появляются, они буквально и целенаправленно влетают в кадр, максимально пафосно, эмоционально, с задором или тревогой в глазах.
Здесь запросто обманывают ожидания и настраивают на совсем другое развитие сюжета, тушат пожар, но разжигают настоящее пламя, восхищают постановкой одного эпизода и тут же заставляют фейспалмить от другого.
Максимально извращённый «Побег из Нью-Йорка» в стилистике самурайского вестерна и мусорного трэша оказывается не более, чем стандартной формой заработка для давно плывущего на своей волне актёра и типичной формой самовыражения для потерявшего бойкость режиссёра.
Фильм, который благодаря плотности эксплуатируемых идей мог в итоге обернуться чем угодно, оказывается историей о потерянных воспоминаниях и кровных узах, крепость которых отнюдь не зависит от биологического родства.
На выходе получается лишь череда несовершенных моментов, отданных на милость приливу тотальной безнадёжности по отношению как к самому фильму, так и к его героям, ведь все концовки в их мире непременно печальные.
Играя с символизмом, многочисленными образами и магией чисел, режиссёр создаёт по-настоящему богатый бэкграунд, который порадует зрителя любопытного или действительно заинтересованного.
Фильм застревает где-то на полпути к художественному успеху, в лучшие свои моменты оставаясь топовым хоррором, но в остальном будучи ещё более надуманным, чем того требует необходимость.
Рваный ритм повествования, неряшливые потуги компьютерной графики, призванные обеспечивать фрагменты местного футуризма, дрянные диалоги и сомнительные сюжетные повороты — квинтэссенция худших элементов исчерпавшего себя жанра young adult.
Режиссёрка застревает внутри собственного творения и, как будто бы, сама становится жертвой неестественной экранной Ширли.
То, что в этом неофициальном ремейке «Чумовой пятницы» подразумевается замена Джейми Ли Кёртис на помятого Винса Вона, уже предполагает определённую степень безумия.
Уоннеллу не особо интересно копание в голове у своих персонажей, в ответственные моменты он стремится изъясняться максимально простыми словами и сдерживается изо всех сил, позволяя действию взорваться лишь в паре эпизодов (и это оказываются лучшие моменты фильма).
Диалоги героев скомпонованы из шаблонов и банальностей, тематически соответствующих происходящим на экране событиям. Рассуждения о моменте всей жизни, красоте звёзд, невозможности улететь от земных проблем и прочие слабо запоминающиеся вещи служат в «Аэронавтах» вынужденной необходимостью, чтобы хоть как-то наладить взаимодействие двух случайным образом сведённых персонажей.
Здесь всё построено на механике внутри мизансцен и эмоциональной химии между актёрами. С этим у «Достать ножи» полный порядок и, несмотря на то, что одним из источников для вдохновения и выбора названия здесь выступали меланхоличные песни «Radiohead», сам фильм не стремится замедлять свой темп вплоть до самой развязки.
Задыхаясь от вторичности эксплуатируемых идей, фильм не доводит до нужной кондиции ни один из имеющихся в наличии крутых сюжетных поворотов.
Лантимос через объектив кинокамеры словно искажает любую правду, заменяя её отражениями в кривом зеркале и подчёркивая отсутствие в местной среде обитания хоть сколь-нибудь положительных персонажей. Правда, под конец ему, видимо, наскучивает наблюдать за сатирической (почти) фантасмагорией, и трагикомедия перерастает в настоящую личностную драму, ведь самый очевидный выбор отнюдь не всегда оказывается для героинь правильным.
