Сюжет фильма оригинальностью не балует, Содерберг снимает свое кино как пианист, расслабленно наигрывающий джазовый стандарт, так что возникает ощущение дежавю: нечто подобное уже мелькало на экране миллион раз.
В самом деле, катавасия с шифрованными сообщениями, которые передают через газетные кроссворды, и прочая шпионская атрибутика смотрятся в сериале довольно анекдотично. Но ведь и сам шпионский жанр давно превратился в крайне старомодную историю и теперь выглядит как занятная архаика и пародия на самого себя — и если принять во внимание эти его метаморфозы, то «Час» сделан в полном соответствии с жанровым каноном.
Довольно наивно было бы и разглядеть в фильме феминистское обличение «эксплуатации женского тела бездушным миром мужчин». Кто тут кого использует — это еще вопрос.
Прекрасно, что фильм не становится при этом стандартным, конвенциональным ужастиком — от присущей жанру механистичности его удерживают поэтические образы вроде разговора безумной мстительницы с солнцем или красивейшего кадра, когда силуэт лежащей на полу героини превращается в остров.
Качество сериалу обеспечивает не только продуманная детективная интрига, где дедукция и интуиция идут рука об руку в делах Лютера, но и нервная, пульсирующая мрачная атмосфера, которую с самого начала, на титрах задает группа Massive Attack тревожным синглом «Paradise Circus».
То, что два с лишним часа происходит на экране, прекрасно иллюстрирует знаменитый тезис про «банальность зла»: мститель как в мультике «Ну, погоди!» гоняется за маньяком, постепенно зверея. Они остаются один на один, и теперь вопрос только в том, кто кого переманьячит и наберет в этой дикой игре больше очков.
Для Камерон Диас, которая изначально блистала в амплуа девушки сексуальной, но в то же время забавной, эта роль — очередная веха на пути к теперь уже просто забавной. Но пока для нее еще не настало время исключительно возрастных ролей. А самое смешное в комедии про великовозрастную неудачницу — пожалуй, не прыжки и ужимки Камерон Диас, а женская экономика вечной недостачи. Чтобы поймать мужчину, который будет вкладывать в нее деньги, сначала надо якобы самой повысить собственную капитализацию (вложиться в покупку искусственной груди).
Как и в «30 Rock», здесь вышучивается прагматизм менеджеров, норовящих в меру своей убогой фантазии угробить сказочный сценарный креатив и пропихнуть в эфир глупейший балаган на потребу невзыскательной публике. Притом конфликт усилен битвой национальных идентичностей: английские сценаристы — умники и зануды со смешным акцентом, которые вечно все усложняют, американская съемочная группа — с виду простецкие, но крепкие задним умом дельцы с самым примитивным чувством юмора. Когда их представления о прекрасном сталкиваются, это похоже на стилистические разногласия между аристократом и парвеню: одному кажется гомерически смешным то, что для другого — дикий моветон.
Фильм, удачно сочетающий экшен и тщательно прописанный детективный сюжет.
Но в любом случае — случился у Малика шедевр или сдобренный патетикой набор штампов — любопытно и достойно уважения уже то, что он вообще рискнул замахнуться на самые масштабные обобщения, не довольствуясь малым, и не постеснялся на фоне нынешней цветущей сложности зарифмовать кажущиеся очевидными вещи.
Обычно слэшер представляет собой линейную историю, в которой подростков истребляют последовательно, как в детской считалке, но режиссер Карпентер все-таки не настолько прост.
Драматургия у таких историй, как правило, довольно утешительная, а голливудский финал не может обойтись без пафоса — и вот тут реализм Лимана хоть и следует канве реальной истории, но по большому счету совсем не похож на правду.
Но абсурдистский юмор, высвечивающий нелепость подлинных жизненных ситуаций, не единственная фишка сериала. Он переполнен отсылками к другим фильмам и телешоу; поп-культура — новая религия, а смысл наращивается за счет цитирования чего угодно, от картонного трэша до Вуди Аллена.
Любопытно, что в новом фильме он намеренно отказался использовать новомодную технологию 3D, посчитав, что без нее порожденный его буйной фантазией визуальный ряд вполне обойдется. В остальном же он ни в чем себе не отказывал — такой эклектики, пожалуй, на экране еще не было: тут тебе и драконы, и самураи, и цеппелины, и фашисты в касках. Просто «Запрещенный прием» — первый фильм Снайдера по собственному сценарию, и здесь ему не нужно было вышивать по чужой канве.
В фильме аккуратного и старательного режиссера Нила Бергера, известного в основном добротной постановкой «Иллюзиониста» (2006) с Эндрю Нортоном и Полом Джаматти, отвязный Брэдли Купер изображает то изрядно потрепанного богемного охламона в затянувшемся творческом кризисе, то неприятно деловитого лощеного бизнесмена, который носится по городу, как наскипидаренный, и решает вопросы.
Во второй серии в сравнении с первой усилена мелодраматическая линия: если раньше небритый мускулистый красавец Ларго отдавал должное барышням только в эпизодах — между делом, на бегу и как-то неубедительно, то во второй создатели франшизы спохватились, что надо бы ублажить и женскую аудиторию, которой скучновато смотреть на голый экшен.
Флинну-младшему придется иметь дело с метанием дисков и светоциклами из первого фильма в их улучшенной версии, а для действия по ту сторону реальности использован 3D-формат. Причем здесь он служит не просто аттракционом, а наконец обретает и смысловую нагрузку — трехмерное изображение маркирует виртуальное пространство в его отличии от реального.
Голливудская экранизация пригладила все богоискательские амбиции книги и превратила его в романтическую комедию про полное осуществление женских фантазмов: сбежать от постылого распорядка, есть сколько хочешь, а в финале оказаться в объятиях Хавьера Бардема.
В откровенно затянутой драме о том, что все люди — братья, главная болливудская звезда Шахрукх Кхан изображает Форрест Гампа, а режиссер Каран Джохар играет в Голливуд.
Нет смысла искать в нем исторической достоверности, сложносочиненного сюжета или развития характеров персонажей, зато одно Маршалл обеспечит точно: грязный, энергичный и довольно жестокий экшен.
Сам Нолан определил жанр фильма как метафизическое ограбление. Фантастический сюжет о вмешательстве в чужое сознание позволил ему действительно наворотить с три короба метафизики, так что критики уже обозначили нишу его нового творения довольно броскими эпитетами вроде «„Рифифи“ (классический фильм-ограбление) для сюрреалистов» или „встреча „Матрицы“ с Чарли Кауфманом“».
В итоге, приучая зрителя к тому, что в фильме нет ничего случайного, к финалу режиссер добивается эффекта полного напряжения: каждое простейшее действие уже представляется зловещим.
История может быть сколь угодно типичной, а хороший фильм про любовь отличает от плохого какая-то мелочь — интонация. Здесь она найдена идеально, притом что поводов впасть в излишнюю сентиментальность или плаксивость было предостаточно.
Таким образом, зрители разных категорий при желании обнаружат здесь требуемое: школьницы — Эфрона, сентиментальные старые перечники — ловкий закос под восьмидесятые, а остальные — беззлобную усмешку над тем и другим.
Как атмосферный боевик фильм Нолана исключительно хорош. Что до философских обобщений, то фаршировать ими поп-культуру тоже никто не запрещал, но зачем так серьезно, зачем стулья-то ломать?
