Мир, в котором рядом с тобой существуют и даже, возможно, торжествуют злодеи — а это очень нетривиальная для советского человека мысль, — но злодеи все равно проиграют в конце. Мир, где даже у мыши, ах, черт, это немаловажная деталь, — формы неотразимой красотки.