Комедия о ничтожестве и искусстве смешивает свои объекты в тех же точных и непостижимых пропорциях, что и сцена жизни — всегда подлинная и настоящая в самых условных декорациях, никак не могущих быть, на первый и десятый взгляд по любой оптической шкале, нашей трагикомической, ни в какие ворота, реальностью.