Куда печальнее, что, снимая кино о соперничестве, фрустрации и — как ни крути — балете, Аронофски не смог найти ни собственного языка, ни собственных слов, чтобы рассказать хоть о чем-то из перечисленного. Многое здесь выглядит вторичным, позаимствованным у именитых предшественников: балет и соперничество взяты напрокат у Дарио Ардженто («Суспирия») и Пола Верховена («Шоугелз»), фрустрация — у Михаэля Ханеке («Пианистка») и, куда без него, Романа Полански.