В общем, когда всего-то полуторачасовое «Обещание» доходит до титульного события и переходит на территорию эпистолярного романа, единственное хоть сколько-нибудь откровение (отвечающее на животрепещущий вопрос, чем думал муж) остается в лучшем случае незамеченным. Но еще вероятнее то, что даже самые горячие поклонники Цвейга и «Игры престолов» к этому моменту уже уснули.