«Нет ли лишнего билетика?»: Как смотрели кино в Советском Союзе

Новая книга историка Александра Васькина «Повседневная жизнь советской столицы при Хрущеве и Брежневе», выпущенная издательством «Молодая гвардия», рассказывает о жизни столицы СССР в 1950—1980-е годы — о том удивительном времени в истории нашей страны, когда деревья были большими, а цены в магазинах — маленькими, когда книга была главным подарком, а колбаса — основным дефицитом, когда никто не отрывался от коллектива, а мир познавался по телевизору. Исследование создано с привлечением большого числа свидетельств очевидцев, мемуаров и дневников.

Говоря о том, как москвичи в те годы работали и отдыхали, на что тратили получку и на чем экономили, как выживали в коммуналках и стояли в очередях за продуктами, автор книги часто ссылается на примеры из советского кино. Так, например, в фильме «Бриллиантовая рука» в квартире мелкого жулика Гены Козодоева можно заметить икону. Иконы, как объясняет Васькин, были предметом интерьера в самых разных слоях общества (некой формой советского китча). Среди москвичей было в моде собирательство икон, многие нажили себе на этом приличное состояние. Другой пример — финский холодильник «Розенлев», который получил широкую известность благодаря фильму «Кавказская пленница». Он был доступен только наиболее ответственным руководителям, и потому нахождение такого предмета интерьера в квартире мгновенно определяло место и должность его обладателя.

Несмотря на строгость цензуры, советское кино точно отражало реалии жизни в СССР, что замечали даже руководители страны. Васькин утверждает, что генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу очень понравился фильм «Ты — мне, я — тебе» о жизни представителя блатной профессии — банщика из Сандунов, который обслуживал множество высокопоставленных клиентов с большими возможностями и потому жил на широкую ногу. Посмотрев киноленту, Брежнев с глубоким удовлетворением отметил, что там все как в жизни. Другой пример — картина «Ирония судьбы», которую генсек в одном из своих докладов привел в качестве яркой иллюстрации неприглядности советской городской архитектуры. Мол, где же оригинальность, самобытность, своеобразие новых жилых домов?

С согласия издательства КиноПоиск публикует отрывок из книги — о том, как смотрели кино в советской Москве.

«Детям до 16 вход запрещен»

Еще Ленин говорил, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино», и был прав: кино формировало и воспитывало людей, служило основным источником информации об окружающей жизни, а если точнее, создавало для многих вымышленную реальность взамен менее светлой действительности. В то время в кино ходили часто и массово.

В 1980 году был установлен даже новый праздник — День кино, отмечавшийся 27 августа, — однако в Москве таким праздником мог быть каждый день недели. Столица была лидером и по числу кинотеатров на душу населения, и по количеству зрителей. Если в 1913 году (на что непременно указывал Московский горком партии) в Москве было 67 кинотеатров (в том числе «Художественный», «Форум», «Уран», кинотеатр А. А. Ханжонкова, впоследствии «Москва»), то в 1979-м их насчитывалось более 120, рассчитанных на 100 тысяч зрителей, из них 15 детских и 28 широкоформатных. На ВДНХ работала «Круговая кинопанорама», в «Кинотеатре повторного фильма» демонстрировали старые фильмы, в «Иллюзионе» — советскую черно-белую классику из запасов Госфильмофонда и иностранные ленты для эстетов. А еще было четыре летних кинотеатра на 2,5 тысячи мест, 174 киноустановки в клубах, дворцах и домах культуры, в красных уголках.

А какими были названия московских кинотеатров! В 7:30 утра в будни, после новостей и перед «Пионерской зорькой», когда первая программа Всесоюзного радио переключалась на местное московское вещание, диктор немного оттаявшим голосом перечислял, что и где показывают. Звучавшее походило на поэму: «Очаков», «Ангара», «Арктика», «Бирюсинка», «Байконур», «Енисей», «Перекоп», «Родина», «Россия», «Саяны» и т. д. По этим названиям советские школьники могли учить историю и географию.

В каждом районе Москвы был свой кинотеатр, где с понедельника по воскресенье демонстрировался очередной новый художественный фильм. Художники, работавшие в кинотеатре, рисовали огромные афиши, привлекавшие зрителей. Но люди шли и так, не нуждаясь в рекламе. Считалось нормальным ходить на каждый вышедший фильм. В будни московские кинотеатры посещали до 300 тысяч человек, а по выходным — свыше 500 тысяч, в год приходило до 110 миллионов зрителей. Зачастую в кассы кинотеатров стояли длиннющие очереди, но они были приятными. А главным вопросом был «Нет ли лишнего билетика?».

Билеты стоили копейки — от 10 до 30; на удлиненную кинопрограмму, дополненную показом киножурналов «Наука и жизнь», чуть дороже. А перед обычными сеансами крутили юмористический киножурнал «Фитиль», где под главным редакторством Сергея Михалкова протаскивали туповатых бюрократов и еще оставшиеся кое-где пережитки. Свободных мест почти не было, хотя в большинстве кинотеатров сиденья были не очень удобными, дерматиновыми, с тонким слоем поролона.

Поскольку днем все работали, в большинстве кинотеатров сеансы начинались с 19:00 либо с 19:30. По субботам и воскресеньям с утра показывали мультики и детские фильмы, а перед ними — киножурналы «Ералаш» и «Хочу все знать!», где прилетевший на ракете пионер разбивал огромный орех молотком. На детские сеансы можно было купить абонемент, распространявшийся по школам. А если кино было слишком «для взрослых», где дяди и тети целовались (пусть даже в телогрейках на колхозном сеновале), то вводилось ограничение: «Детям до 16 вход запрещен».

Перед сеансом работал буфет с незатейливым ассортиментом: песочные пирожные, фанта — стаканчик по десять копеек, засохшие бутерброды с икрой — уже за полтинник (у Жванецкого об этом: «Еда там — что в кинотеатрах в буфетах перед „Щитом и мечом“ дают...»). Еще в 1960-х годах в старых кинотеатрах в фойе между сеансами выступали певцы, исполнявшие под оркестр популярные песни советских композиторов (живой звук!), но затем эта традиция прервалась, видимо, по причине постепенного вымирания подобных вокалистов. Уровень их исполнительского мастерства ярко передан Риной Зеленой в кинокомедии «Дайте жалобную книгу», где она играет роль возрастной ресторанной певички, угрожающей руководству уходом в кинотеатр «Перекоп». А еще в фойе за 15 копеек можно было поиграть на игровых автоматах в морской бой или пострелять в тире.

Самым большим московским кинотеатром был «Октябрь» на 3 тысячи мест на Калининском проспекте, там проходили премьеры и встречи работников киноискусства со зрителями. Ну а что смотрели? Больше всего любили комедии — народный жанр, приносивший огромные барыши государству. Лидерами кинопроката были фильмы, снятые в 1960—1970-е годы: «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика», «Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», «Свадьба в Малиновке» (1967), «Джентльмены удачи» (1971), «Афоня», «Иван Васильевич меняет профессию», «Служебный роман». На втором месте по популярности были боевики и фильмы-катастрофы — «Экипаж» (1979) и «Пираты XX века» (1979). Не отставали от них и мелодрамы — «Калина красная» (1974) и «Москва слезам не верит» (1980) и др. Снискал зрительскую любовь и фантастический фильм «Человек-амфибия» (1961).

«Двойка за семерку»

Киноактеров в народе боготворили, звезд советского кино окружали большим вниманием, не давали прохода на улицах, массовыми тиражами печатали открытки-портреты, продававшиеся в московских киосках. Несознательные школьники из зажиточных семей порой тратили всю карманную мелочь на приобретение фотографий своих кумиров.

Большой популярностью пользовался журнал «Советский экран», где печатали интервью со знаменитыми деятелями кинематографии, в том числе и западными. В библиотеках его зачитывали до дыр (а некоторые несознательные граждане даже вырезали из него бритвой особо ценные материалы). Начиная с 1962 года, ежегодно проводя опросы среди кинозрителей, журнал определял лучших актера и актрису. Первым таким актером стал Алексей Баталов за роль в фильме «Девять дней одного года» (1962), позднее актерами года признавались Иннокентий Смоктуновский («Гамлет», 1964), Михаил Ульянов («Председатель», 1965), Иннокентий Смоктуновский («Берегись автомобиля», 1966), Вячеслав Тихонов («Война и мир», 1967), Олег Стриженов («Неподсуден», 1969) и вновь Смоктуновский («Чайковский» и «Преступление и наказание», 1969).

В следующем десятилетии актерами года признавались Василий Лановой («Офицеры», 1971), Кирилл Лавров («Укрощение огня», 1972), Александр Калягин («Неоконченная пьеса для механического пианино», 1977), Станислав Любшин («Пять вечеров», 1979), Николай Еременко («Пираты XX века», 1979). Два актера удостоились такой чести дважды — это Василий Шукшин («Калина красная»; «Они сражались за Родину», 1975) и Андрей Мягков («Ирония судьбы, или С легким паром!», «Служебный роман»).

В 1980-е годы самыми популярными актерами стали Дмитрий Золотухин (дилогия Сергея Герасимова «Юность Петра», 1981), Александр Михайлов («Мужики!», 1982), Олег Янковский («Влюблен по собственному желанию», 1983), Никита Михалков («Жестокий романс», 1984), Игорь Костолевский («Законный брак», 1985).

А вот среди любимых киноактрис в 1960—1970-е годы по опросу зрителей первенство заняла Татьяна Доронина, признанная актрисой года трижды: в 1967 году за фильм «Старшая сестра», в 1968-м — за роли в лентах «Еще раз про любовь», «Три тополя на Плющихе», в 1973-м — за «Мачеху». На втором месте — Нонна Мордюкова («Русское поле», 1972; «Возврата нет», 1974).

Особенность советского кинопроката была в том, что актрисы из самых разных республик могли обрести мгновенную популярность не только на своей малой родине, но на просторах всей страны и прежде всего в Москве. И потому среди лучших актрис года бывали и Вия Артмане («Родная кровь», 1964), и Ариадна Шенгелая («Гранатовый браслет», 1965), и Ада Роговцева («Салют, Мария!», 1971), и Светлана Тома («Табор уходит в небо», 1976). Популярны были и другие актрисы: Тамара Семина («Воскресение», 1962), Маргарита Володина («Оптимистическая трагедия», 1963), Людмила Савельева («Война и мир»), Людмила Чурсина («Виринея», «Угрюм-река», «Журавушка» — все 1968), Инна Чурикова («Начало», 1970), Людмила Касаткина («Помни имя свое», 1975), Наталья Гундарева («Сладкая женщина», 1977), Алиса Фрейндлих («Служебный роман»), Алла Пугачева («Женщина, которая поет», 1979) и Вера Алентова («Москва слезам не верит»). На все эти фильмы по несколько раз ходили москвичи.

Взять хотя бы фильм «Три тополя на Плющихе». Куда при первом знакомстве приглашает таксист (Олег Ефремов) приглянувшуюся ему селянку (Татьяна Доронина)? Верно, в кино. Он не без трудностей покупает билет в кассе кинотеатра, приходится даже соврать про неких «чешских товарищей» в машине. А она поначалу соглашается, ибо в этом нет ничего такого, он же ее не на танцы зовет. Жаль только, что ключи от двери она находит в последний момент.

Активно смотрели москвичи и зарубежное кино. Но в страну оно попадало только через несколько лет после премьеры у себя на родине. Так, по количеству проданных билетов первое место за первый год проката занимает мексиканская мелодрама «Есения», снятая в 1971 году и попавшая в СССР в 1975-м. Отдельные впечатлительные граждане даже называли своих дочерей именем главной героини.

За «Есенией» идет легендарный ковбойский американский вестерн «Великолепная семерка» (1960), показывавшийся в советских кинотеатрах с 1962 года. Народ ломился, чтобы посмотреть на Юла Бриннера и Чарльза Бронсона, а вот товарищу Хрущеву фильм не понравился. «Я смотрел картину „Великолепная семерка“. Артисты, занятые в ней, прекрасно играют. Мы выпустили ее на экран и получили за это много упреков. В нашей печати выступали педагоги. Была опубликована критическая статья под названием „Двойка за семерку“. В этой статье говорилось, что кинофильм плохо воздействует на воспитание молодежи. Я согласен с педагогами. У вас, американцев, сплошь и рядом на экранах идут такие кинофильмы, где бьют друг друга в лицо, истязают, убивают людей, в фильмах много извращенного. У вас это считается интересным. У нас же проповедование подобных явлений считается вредным», — жаловался он американским журналистам в 1962 году.

Ну и, конечно, индийский фильм «Бродяга» (1951) с Раджем Капуром, который начиная с 1954 года собирал полные кинотеатры. Драма о бедном индусе пришлась по сердцу и народу, и власти, а потому выпускалась в прокат и в 1960-е, и в 1970-е, поскольку приносила неплохой доход советскому кинематографу (это было особенностью отечественных кинотеатров — в них часто шли фильмы, вышедшие много лет назад). Песни из «Бродяги» распевали на все лады. Индийские мелодрамы советский народ полюбил на всю оставшуюся жизнь, среди них — «Месть и закон» (1975), «Танцор диско» (1982), «Как три мушкетера» (1984) и др. Женщины, занимая место в зрительном зале, запасались носовыми платками.

Но вестерны все же были более популярны, тем более что каждый год Голливуд выпускал их как горячие пирожки. Таковым оказался фильм «Золото Маккенны» (1969) с Грегори Пеком и Омаром Шарифом. Он вышел в широкий прокат в СССР в 1974 году с песней в исполнении Валерия Ободзинского. В одном из фильмов об участковом Анискине обыгрывается тема тлетворного влияния этой киноленты на советских кинозрителей. Впрочем, Анискин не преувеличивал: некоторые кинозрители стали просто-таки фанатами американских вестернов.

«Пусть моя теща смотрит»

В 1973 году Брежнев полетел в Америку, где его тепло принимал президент Никсон. И вот как-то летели они из Вашингтона в Калифорнию на «боинге» американского президента, и Никсон, решив показать Брежневу Гранд-Каньон — чудо Нового Света, приказал пилоту снизиться, чтобы высокопоставленному гостю было удобнее смотреть в иллюминатор. Особых восторгов Брежнев не выказал, вспоминает его переводчик Виктор Суходрев, и заметил лишь, «что видел этот каньон в американских фильмах-вестернах, которые он очень любит, с их ковбоями, стрельбой и драками. Он даже вспомнил какой-то фильм, просмотренный им незадолго до визита, и, к моему удивлению, назвал имя Чака Коннорса, актера, исполнившего в нем роль главного героя. При этом Брежнев даже изобразил, как тот стреляет сразу из двух кольтов от бедра».

Американцы, захотев потрафить вкусам советского лидера, устроили уже на следующий день встречу с актером в резиденции Никсона. Леонид Ильич, увидев своего кумира, чуть ли не бросился ему на шею. Коннорс, в свою очередь, подарил ему два кольта, сказав при этом, что с ними он снимался в той самой картине. Надо было видеть радость Брежнева не только от встречи, но и от подарка. Американец заметил, что кольты стреляют холостыми патронами, на что Брежнев спросил: «А где же кобуры?»

Когда Леонида Ильича провожали домой, Коннорс тоже пришел. Прощание вышло теплым, даже более искренним, чем с рядом стоящими американскими астронавтами. Брежнев с распростертыми объятиями приблизился к актеру, отличавшемуся гренадерским ростом и фигурой, который, обхватив Леонида Ильича своими огромными ручищами, даже приподнял его над землей, что и показали по телевидению. Позже эту сцену отредактировали.

Брежнев пригласил актера в Москву, чем тот не мог не воспользоваться. Встретили его по-русски радушно, возили на «Мосфильм», а американское посольство устроило в его честь большой прием. Так вкусы вождей влияли на репертуар московских кинотеатров.

Ходили москвичи на «Фанфана-Тюльпана» (1952) с Жераром Филипом, «Графа Монте-Кристо» (1954) с Жаном Маре, «Спартака», (1960), «Черного тюльпана» (1970) и «Зорро» (1975) с Аленом Делоном и другие ленты. Французов особенно любили — Пьера Ришара, Жан-Поля Бельмондо, Жана Габена, Робера Оссейна, Луи де Фюнеса...

Легендарными стали фильмы про индейцев, так называемые истерны. Самым главным индейцем в глазах советских кинозрителей стал югославский актер Гойко Митич, сыгравший в фильмах «Сыновья Большой Медведицы» (1966), «Чингачгук — Большой Змей» (1967) и др. Эти фильмы не имели ограничений по возрасту и предназначались для семейного просмотра. То же самое можно сказать и о французской трилогии о Фантомасе (1964—1967), оставившей неизгладимый след в народном фольклоре и советском кинематографе. А в 1979 году на экраны столицы вышел японский фильм «Легенда о динозавре», сразу ставший знаменитым.

Кино по-своему влияло на самые разные слои общества, особенно детей, стремящихся быть похожими то на индейцев, то на ковбоев, а то и на Фантомаса. В отечественном кинопрокате 1960—1970-х годов моду на приключения воплотила кинотрилогия о неуловимых мстителях, своеобразный ответ Голливуду. Им тоже подражали, как и Николаю Еременко, пропагандирующему карате в «Пиратах ХХ века». Были и такие, кто проносил с собой на сеанс фотоаппараты «Смена-8М» с 35-миллиметровой пленкой, чтобы сфотографировать своих идолов. Проявляли пленку ночью в ванной, там же и печатали, чтобы продать за пять копеек своим же одноклассникам.

Настоящим праздником для киноманов стали Московские международные кинофестивали. Первый Московский кинофестиваль проходил с 3 по 17 августа 1959 года под причудливым идеологическим девизом «За гуманизм киноискусства, за мир и дружбу между народами!». Казалось, на улицы высыпала вся Москва, люди толпились у кинотеатров, обсуждали, спорили, несмотря на длинные очереди, надеялись попасть на просмотр иностранных фильмов. Такой живой интерес объяснялся тем, что еще совсем недавно советская кинопромышленность держала своих граждан на голодном пайке, выпуская в год не более десяти фильмов. Ими и кормили народ, а еще бесконечно крутили так называемые трофейные фильмы.

До 1953 года каждый фильм перед выходом на широкий экран показывался лично Сталину, решавшему его судьбу. Он же давал добро на исполнителей ролей, в частности, когда речь шла о киновоплощении его собственного образа. Когда кино вождю не нравилось, его клали на полку, хорошо еще, если дальше не отправляли режиссера. И потому, когда после смерти Сталина министру культуры СССР Пантелеймону Пономаренко задали вопрос: «Кому теперь показывать новые кинофильмы?» — он то ли в шутку, то ли всерьез ответил: «Пусть моя теща смотрит, я ей полностью доверяю!»

Александр Васькин. «Повседневная жизнь советской столицы при Хрущеве и Брежневе». М.: «Молодая гвардия», 2017