Мальчик, родившийся невидимкой и так проживший своё детство, осознавая своё отличие, которое транскриптируется, как НЕПОХОЖЕСТЬ, а затем, как ИНАКОСТЬ уже в юности. Его 'видила' только его мама...,но как и любой парень - он встречает девушку. Слепую!
Тут и начинается философия фильма. Тот, кто физически не видим - может быть 'увиден' лишь слепой, ибо только душа зряча!
Мы часто смотрим сквозь друг друга, не видя друг друга! Вот посыл. Что бы увидеть человека порой нужно быть слепым, ибо тогда тебе открыто внутреннее зрение и души твоих любимых. Это философская канва фильма.
Единственно, не стоит сравнивать его с 'человеками-невидимками', ибо здесь ну совершенно другой посыл, при общем приёме.
Что до передачи, то и тут могу лишь высказать восторг о работах оператора и режиссёра. Ощущение, что первый уловил мысли второго, настолько удивительно-прекрасны переходы кадров, точно и тонко передающие мысль фильма.
И отдельное спасибо хочется высказать актёрам дубляжа. Момент, где фразу персонажа начинает мальчик, а заканчивает юноша - наград стоит! Это редкость в нашем дубляже. Великолепно!
Также удивительно было слУшать дыхание героя на протяжении всего фильма. Ибо не видя его, мы ощущаем его по дыханию --он здесь, он рядом, он ЖИВОЙ! Изумительный ход, браво!
Настоящее, качественное, европейское кино. Глубокое! Для подумать, для поразмыслить, для.. .души.
P.S. МОЙ АНГЕЛ! А каким ещё именем можно назвать любимого человека?
Любовь, приходящая по-особенному, невидимая, в темноте. Та, что называется не Мон Амур, а Мон Анж. Тонкое трепетание струны-Психеи, издающей одну-единственную ноту. По-особенному? Но разве любовь не приходит невидимой всегда? Когда мы влюбляемся, мы слепы. Когда прозреваем, начинаем любить по-настоящему, но сначала всегда теряем, потому что прозрение всегда равно потрясению. И новая любовь уже легко не достаётся, но только под страхом безвозвратной потери, только после соприкосновения со смертью. Амур и Психея, Ангел и Магдалина, мифическое и божественное, иллюзорное и плотское.
Герой – жертва не колдовства и не несчастного случая, но фокуса самого простого и банального: исчезновения отца из жизни матери. (О, как элегантно это исчезновение сыграно!) Женщина, чьё лицо – повесть и зима, ассистентка ловкого циркача, живёт в психиатрической клинике. Там у неё растёт живот, потом появляются схватки, а потом она прижимает к груди маленькую пустоту, пелёнку, похожую на обломки яйца. Соски налившейся груди тянутся к невидимому ротику, по залу раскатывается детский смех, источник которого неразличим. В доме напротив больницы появляется девочка, рыжая, большеротая; видимая так ярко и ненасытно, как только можно быть видимой, сама она слепа. Так однажды встречается идеальная пара, в которой никто не чувствует себя ущербным и каждый ощущает друг друга прекрасным. Но незримое существо, не знающее другого имени, кроме как «мой Ангел», сиротеет вдвойне. Мать, медленно уходящая в мир своих грёз, уходит навсегда; поднявшись в воздух, медленно ложится на пустую оболочку красное платье, женщина превращается в крест. А девочка, Мадлен, уезжает туда, где врачи вернут ей зрение. Уезжает, чтобы вернуться не скоро, но вернуться обязательно: слова разделённой любви произнесены. И наступит миг, когда уже зрячей Психее, чьё лицо – лето и чистый лист, придётся завязать глаза, чтобы снова, как в первый раз, она увидела сердцем.
Клевен хочет дать любви плоть, но только переводит образы в образы, тем самым не уходя от правды: любовь невыразима словом, невыразима изображением, но выразима только одним – действием. Тем не менее Клевен и его оператор, изобретательная Ван Дормел, стремятся передать неуловимое чувство любви уловимыми чувствами. Мы словно делим чувства с Луизой (матерью героя) и Мадлен: Мадлен не видит, мы не обоняем и не осязаем, мать видит только незримое. Создатели, максимально компенсируя нашу невольную ущербность, позволяют нам осязать, вдыхать и грезить с помощью зрения и слуха, обострением оставшихся нам чувств приближая нас к герою, имеющему полноту всего, кроме цвета. Камера неловка ровно настолько, насколько неловок человек, потому что камера тут – человек. Камера тут – почти всегда глаза Ангела. И в мире, видимом Ангелом, цвета настолько в избытке, насколько его нет в нём самом.
Мягкие ткани материнского чрева, звуки, пятна. Каждая складка на больничной рубахе, драпировках, каждая морщинка на лице. Синева ночного окна и разрешение схваток – всё заливающий свет. Постоянная живая живопись, игра светотени, резкие контрасты, фактура, глубина тонов. Пол больницы, залитый бликами, как дождевой водой. Мягкая розовость девчоночьих пухлых ладошек, розовость губ, каждая ниточка волос, в которой играет каждый луч солнца, веснушки. Дыхание, кажется, видимое им так, как осязаем для неё его взгляд. Горячая зелень, трава, жмущаяся к земле под тяжестью ног. Брызги воды, в которых очертания фигуры пытаются создаться, но тут же рушатся. Оба героя, замкнутые друг на друге, первые люди на своей земле, и кого, не руки же и ноги суетных, случайно попадающие в кадры их мира, спросить вечное: кого ты видишь, когда смотришь в зеркало? Почему взгляд другого – тепло, а взгляд зеркала – холод? Существует ли мир отдельно от твоих ощущений? Камера – ещё и глаза прозревшего, глаза впервые увидевшего. Камера лепит наше зрение заново, возвращая первобытные восхищение и недоверие.
«Означает ли ощущение жизни, что ты и вправду есть?» Можно ли доверять зрению так, как ты доверял осязанию? Можно ли доверять сердцу так, как ты доверял зрению? Если рядом с тобой нет человека, есть ли он, жив ли он, любим ли? Не является ли любовь великой иллюзией, обманом тонких желёз и крупинок в мозгу, органов нашего желания? Рождает иллюзии безнадёжная любовь, рождает иллюзии сиротство, желающее обрести новую мать, женщину, любящую так же безусловно, говорящую на том же языке. Рождает иллюзии юность, созревающая, обостряющая осязание до такого предела, что грудь напрягается от невидимой ласки. Но режиссёр не даёт зрителю почувствовать себя обманутым, цепляя его зрение приметами абсолютной реальности: именем, фамилией, датами на кресте, топонимом «Нью-Йорк» на листе письма. Режиссёр даёт зрителю понять одно – многое может быть невидимым, но из этого не следует его небытие; любовь и вправду есть.
Один из предыдущих фильмов режиссера назван по-русски «Нелюбимые». Аду, прикрывающемуся ханжеским пониманием христианской добродетели, в фильме 2016 года Клевен противопоставляет стихийный рай юной сексуальности, не знающей стыда, а оттого не знающей и грязи. Клевен создал островок Рая, где заповеди просто не нужны, потому, что Бог везде. А Рай Клевена существует для героев потому, что они рождены любимыми. Удивительно: создавая этот такой небольшой, такой «очень авторский» фильм, авторы строили его по лекалу фильмов ужасов, тех искусственных миров, в которых нет не только заповедей и культа, но и любви; миров, где человек остаётся один на один со своим id, раздувшимся до размеров дьявола. Скупые интерьеры психиатрической клиники, комната, до предела наполненная печалью, заброшенный дом, где вещи убраны в чехлы, как в саваны, лесная дорога и поезд, словно переводящие и перевозящие за грань реальности, хижина с мостками, как причал у Леты, ещё и снимок со «спрятанным родителем» в конце. Но как назвать фильм, полностью противоположный фильму ужасов? Ибо «Мой Ангел» – фильм абсолютного отсутствия ужаса, фильм блаженства и нежности; ничто происходящее не лишает зрителя чувства защищённости. И эффект этот – тайна ещё более странная и сладкая, чем тайна судьбы главных героев. Ибо несложно снять фильм про любовь, – сложно позволить зрителю ощутить присутствие Ангела.
Невероятная и в то же время потрясающая история любви слепой девушки и невидимого человека от малоизвестного режиссера. Франко-бельгийская премьера придется по душе абсолютно всем ценителям европейского авторского кино. На первый взгляд может показаться, что вся эта история выглядит, как некий бред и глупый вымысел, но, если отбросить всю серьезность, то можно получить неизгладимые впечатления от просмотра.
По сюжету у одной женщины родился невидимый ребенок, и мальчик по имени 'Мой ангел' вырос полностью отреченным от общества и людского общения. И вот однажды он знакомится со слепой девочкой. Их общение перерастает в нечто большее, погружая героев в настоящее чувство под названием любовь.
Сразу хочется сказать, что фильм мне очень понравился и не по причине оригинальности сюжета, а по наполнению чувств, потому что в каждом кадре, в каждой сцене присутствует любовь, пропитанная нежной лаской, воздушными эмоциями и нескончаемым эротизмом. Да, в фильме очень много эротики, поэтому стоит быть осторожным, если вы рассчитываете увидеть простую мелодраму. Режиссер очень тонко и грациозно демонстрирует зрителю красоту женского тела, изящество и грацию каждого движения. Очень крупные планы частей тела, кожи и лица погружают в настоящую эйфорию безграничного наслаждения от просмотра. Зрителю не пичкают модельную внешность героини, а с легкостью проплывают по естественной красоте обычной девушки. Практически весь фильм мы видим одну героиню, наслаждаемся ее чувствами и содрогаемся от ее наслаждений.
Что касается постановки, то она выше всяческих похвал. Изящная операторская работа от первого лица, игра с дневным светом, быстро меняющиеся планы по-настоящему радуют глаз и оставляют после себя приятное послевкусие. Сценарий пусть и не блещет оригинальностью происходящих событий, но в целом история запоминающаяся и в первую очередь благодаря ее простоте. Самое главное при просмотре отключить логику и не цепляться к глупости некоторых моментов сюжета. Необходимо просто смотреть и наслаждаться красивой историей любви, в противном случае вы будете лишь только разочарованы.
Рекомендую всем, кто соскучился по красивой легкой эротике.
Необычный анонс этого фильма притягивает внимание зрителя: даже если вы не поклонник фильмов о любви или не являетесь почитателем, к примеру, французского кино, посмотрев «Мой ангел», уверен, не останетесь равнодушным.
По стилистике фильм напоминает «Господина Никто», где повествование ведется от лица главного героя. Но только если там очень много философских рассуждений, то в «Ангеле» фразы юноши, которого так и зовут – Ангел, появляющиеся по ходу развития сюжета, либо односложны, либо являются простыми мыслями вслух.
Ангел – не совсем обычный человек. Дело в том, что он абсолютно невидим. Он живет вместе с матерью то ли в пансионате, то ли в клинике для неизлечимо больных (этот момент остается тайной) и через окно наблюдает за соседской девочкой Мадлен. Она тоже не совсем обычная – Мадлен слепая. И именно им – мальчику, которого не видно и девочке, которая не видит, предстоит однажды встретиться и влюбиться на всю жизнь. Но однажды Мадлен уезжает на операцию, способную подарить ей зрение. Какой она вернется и сможет ли она принять Ангела таким, какой он есть? Ведь не видеть человека из-за собственного недуга и представлять его по запаху, прикосновениям и теплоте тела – это одно, но видеть перед собой пустоту и разговаривать с ней, понимая, что зрение тебя не подводит – совершенно другое…
Если рассматривать сюжет «Моего ангела» с метафорической точки зрения, поразмыслить о взаимоотношениях Ангела и Мадлен, можно разглядеть за невидимостью юноши и реакцией девушки на его необычное состояние стремление режиссера показать то, что влюбленные друг в друга люди разные (имеются ввиду не конкретно герои фильма, а вообще пары). Под давлением любви они готовы мириться и терпеть дурные привычки, не обращать внимание на какие-то физические изъяны, дефекты речи, лишний вес или что-то еще. В таких случаях внешний вид зачастую играет второстепенную роль…
Фильм у Гарри Клевена получился очень душевным, теплым и добрым. А еще воздушным, почти невесомым. Причина не только в невидимости Ангела, что превращает его по сути в бестелесный дух, а еще и в деталях. Красивые пастельные тона предметов интерьера, красивые вещи, как например флакон с духами Мадлен сиреневого цвета, цветочные платья девушки вместе с легкой словно паутина тканью, оказываются приятными для взора зрителя, доставляя эстетическое удовольствие от просмотра.
Несмотря на то, что существует мнение, что рыжие девушки очень страстные и пылкие, это не относится к Мадлен и режиссера сложно упрекнуть в том, что он подобрал не тот типаж для главной героини. Рыжие волосы девушки вместе с ее веснушками и нежной белой кожей также добавляют фильму легкости и привносят в фильм столь необходимую для любовной истории женственность и утонченность.
Единственное, что разочаровало – несколько сцен с поведением Ангела, которое можно было наблюдать в триллере Пола Верховена «Невидимка» с Кевином Бейконом, где как раз его персонаж позволял себе различные вольности, в том числе подглядывание за обнаженными женщинами.
Впрочем, смотреть Вам. Свое мнение никому не навязываю.
На этот фильм я наткнулся случайно. Смотрев сериал «Капли бога», решил посмотреть фильмографию титульных актеров. И так я пришел к данному фильму. Честно сказать, заинтересовал сюжет. Такая интерпретация «Человека-невидимки» с любовным сюжетом. Казалось бы, что может пойти не так…
1) Это тайминг. Фильм идет «всего» 1,20. Сразу меня удивило. Ведь такую историю не расскажешь так быстро. Хорошо, бюджет не большой, думаю может смогли правильно расставить акценты, будет немного скомкано, но интересно. В итоге половина фильма это долгие кадры природы, здания, пейзажи, мать 'невидимки'. Когда появляется главная героиня, то между ними не происходит диалогов. И это самое ужасное. Мы не только не видим героя, мы его еще и не понимаем. Нет общения, химии. Минимум диалогов между героями подростками. Между взрослыми их еще меньше. Здесь не то что любовь, даже симпатию проследить сложно. Отсюда пункт 2.
2) Где драма? Герои не борются за отношения, у них нет проблем. Вспомните, сколько неудобств доставляло такое состояние невидимости герою в книге «Человек невидимка». Здесь же это норма. Он голый ходит по лесу, по домам, подглядывает. Не понятно что он есть, где спит. Отсюда пункт 3.
3) Где развитие персонажей? Нам не показывают развитие 'невидимки' в отсутствии его любовного интереса, как он растет, развивается, его быт. Он сидит и ждет. Героиня возвращается и у них снова любовь. Но она-то была в городе, а не как маугли голышом по лесу бегала.
Как итог. Хорошая идея. Хорошая главная героиня. Пара эротических сцен. Но все это портит сюжет шитый белыми нитками, нелогичность повествования, отсутствие проблем и драмы у героев.
Мой ангел — это фильм, который обращается к глубоко личным и уязвимым темам через необычную историю о невидимости. Но здесь невидимость — не просто физическое свойство, а уникальный взгляд на мир, скрытый от глаз. Зритель оказывается вовлечен в трогательный и почти эфемерный роман, где чувства главных героев едва касаются реальности, но обладают ослепительной силой.
История, переплетающая линии судьбы невидимого юноши и слепой девушки, обволакивает нежностью и деликатностью, где жесты и слова значат гораздо больше, чем кажутся на первый взгляд. На первый план выходит то, что обычно остается за кадром: ощущение прикосновений, запах, дыхание — те формы взаимодействия, которые зачастую остаются недооцененными в реальной жизни. Режиссер мягко ведет зрителя через этот невидимый мир, демонстрируя, что подлинное понимание и близость возможны даже там, где глаза бессильны.
Фильм построен так, что зритель вынужденно переступает границы привычной логики. Здесь каждое событие словно погружено в полумрак, как будто между героями и реальностью всегда существует некая завеса, которую невозможно приподнять. Этот эффект усиливает драматургию: воспринимать происходящее нужно через чувства, а не рациональные доводы.
Операторская работа и стилистика фильма подчеркивают эту уникальную атмосферу. Камера словно скользит по сценам, порой задерживаясь на едва уловимых деталях, где свет и тень переплетаются в едином ритме, а звуки усиливают ощущение близости. Каждая сцена словно кадр из мечты — немного размытая, но от этого еще более трогательная и живописная.
«Мой ангел» не стремится удивить или шокировать; он скорее предлагает внимательному зрителю испытать состояние, где чувства выходят за пределы видимого. Это кино для тех, кто готов погрузиться в атмосферу, ощутить эмоции как будто бы на кончиках пальцев, остаться наедине с загадкой любви, не требующей логических ответов.
Лично я испытал невообразимое впечатление от просмотра.
