Фильм начинается с разрушения дома, в котором живёт семейная пара. Весьма символично, ведь в дальнейшем им придется столкнуться с разрушением своей семьи…
Неплохой сюжет. Вся проблема в игре актеров, или НЕигре… Как будто поставили камеру, актеров, и актеры проговаривают заученную роль… пытаются проявить эмоцию, порой пускают слезу.. но всё мимо… моноспектакль… а эти причитания в конце фильма… то ли за здравие, то ли за упокой?… зато виновником всей истории сделали кого? старика лет семидесяти, больного сердечника… какой напор, какую угрозу от него ждать? И как молодая здоровая женщина не могла отбиться от немощного старикана?.. и уж представить его в роли гулёны-любовника рядом с молодой особой, это совсем перебор разыгравшейся фантазии авторов картины… ну разве, что посмотреть или невинно прикоснуться к плоти — на всё что способен старик с сердечной одышкой, даже в своих фантазиях…
Самый известный иранский режиссер Асгар Фархади создал фильм в своем фирменном стиле, узнаваемым уже во всем мире. Но если его творение 'Развод Надера и Симин' было ярким и запоминающимся, и не смотря, на жанр социальной драмы, динамичным, то 'Коммирвояжер' не смог дотянуться до его уровня.
Если в начале фильма было весьма интересно знакомиться с героями, то к середине, интерес заменился тягостью. Кажется, что режиссер раздул из мухи слона. Поступки героев становятся нелогичными. Конечно, в начале, можно свалить все на испуг, но дальше чувствуешь лишь раздражение.
И актерская игра здесь не причем. Главные актеры, Таране Алидости и Шахаб Хоссейни, настолько естественно вжились в своих героев ( движения, взгляды, фразы), что порой кажется, где-то спрятана скрытая камера, а перед нами простые люди. Актерская магия в фильме оживает благодаря уже проверенному трио. Асгар Фархади и его главные персонажи, уже не первый раз работают сообща, видимо, понимая уже друг друга с полуслова.
Но даже этот, разумеется, большой плюс, не спасает творение, не смотря ни на что, культового иранского режиссера от вязкости происходящего на экране.
Что только не сделаешь ради пиара? Например, откажешься поехать на кинопремию, признающую твою работу, аргументируя тем, что тебе не нравится ужесточение иммиграционного законодательства чужой страны. Почему бы не надавить на больную американскую мозоль по имени 'Трамп'? Глядишь, и Оскар дадут?
Хорошо, что на этом политическая составляющая фильма Коммивояжер заканчивается. Здесь история вертится вокруг семейной пары, которая, с одной стороны, вполне себе иранская, с другой, достаточно европеизированная, чтобы отношения героев были поняты западному зрителю.
Картина начинается с того, что молодые переезжают в новую квартиру по причине того, что их дом рушится. Дальше-больше: в течение фильма проводятся параллели с Миллеровской пьесой 'Смерть коммивояжера'. На что хочется заметить господину Фархади, что нам еще Антон Павлович завещал:'Если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу оно должно выстрелить'.
Зачем же авторы сразу предвосхищают финал истории? А затем, что режиссерский посыл в Salesman в том, что сюжет – дело вторичное. И неважно, что зритель мучается вопросами что же с героиней произошло. Важно как ты ответишь на нравственные вопросы, как поступишь, когда правда окажется совсем не такой, как ты ее себе представлял. Важно, что ты ушел в себя и свое желание мстить, а не в стремление понять и принять переживания близкого человека.
Но подобные психологические драмы не могут удерживать внимание зрителя только морализаторскими вопросами. В фильме нет насыщенных и сложных кадров, неожиданных сюжетных поворотов, да даже музыка в кадре звучит… никогда.
Да, современный зритель 'напичкан' всевозможными средствами для стимуляции ощущений и переживаний, которые отрывают его от истинного сюжета и заставляют воспринимать историю не умозрительно, а исключительно эмоционально. Только это не отменяет того, что откровенно провисающая середина киношного повествования Коммивояжера только бы выиграла, добавь режиссер туда хоть каплю динамики. И картина стала бы гораздо более смотрибельной и запоминающейся, а то потные диванчики в Доме кино способствуют лишь сну.
Не для кого не секрет, что Асгар Фархади получил свой второй «Оскар» по политическим мотивам, в результате протеста голливудской киноиндустрии против иммиграционной политики Трампа, но поистине удивительно, что этот второй оскароносный проект Фархади получился столь скучным и безнадежно провинциальным, набирая хоть какой-то повествовательный драйв лишь в финале, он заведомом проигрывает обладателю первого для Фархади «Оскара» - «Разводу Надера и Симин», который представлял собой один целостный ударный эпизод.
Совершенно не понятно, зачем понадобилось режиссеру история с постановкой «Смерти коммивояжера» Артура Миллера, в которой принимает участие школьный учитель, главный герой картины. То ли это подражание «Бердмену», то ли что-то еще, но эта история не играет никакой роли в повествовании, ибо безумие Вилли Ломана, с которым хочет соотнести одержимость главного героя Фархади, была результатом усталости от повседневности, столкновением иллюзий «американской мечты» и суровой реальности. В экранизации пьесы Миллера Шлендорфом, постановщик обратил внимание на то, что само пространство, в котором существует Ломан как бы распадается, превращается во временную воронку, в которой он тонет.
Повествование же и вещественная среда, в которой существуют герои Фархади, сугубо реалистически подано, в нем не за что зацепиться барочному темпераменту пьесы Миллера, потому история с ее постановкой, выглядящая как попытка придать реалистической истории символический подтекст, не срабатывает, утяжеляет и без того лакунарный нарратив. Фархади не удается создать столь же целостную, без провисаний и пустот историю, как это было в «Разводе Надера и Симин», где социальная проблема стала увеличительным стеклом, через которое становится видно, сколь взрывоопасны в исламском мире гендерные столкновения.
В «Коммивояжере» история избиения и изнасилования замужней женщины, тактично спрятанная режиссером фигурой умолчания (здесь он, говорим это без иронии, проявил себя как очень внимательный и интеллигентный постановщик, усилив эпизоды до и после отсутствующих ударных сцен), нагружена необязательными фрагментами бесед и ссор. По законам кинодраматургии, необходимо очень четко проводить повествовательную нить, где каждая сцена развивается в последующей, и не должно быть необязательных эпизодов, удаление которых делает любой монтаж более динамичным и насыщенным драматизмом.
Глядя «Коммивояжера», возникает ощущение, что режиссер всего этого не знает, то есть элементарных составляющих своей профессии, будто не он, а кто-то другой поставил «Развод Надера и Симин», картину, в которой повествование было настолько плотным и эмоционально насыщенным, что вызывало ощущение, что картина снята за один съемочный день. Однако, ближе к финалу, не дробя, но наоборот увеличивая продолжительность сцен, Фархади добивается от зрителя эмоционального отклика, а от актеров, которые в целом играют достаточно хорошо (как всегда в иранском кино) мощной самоотдачи.
Сцена объяснения героя с потенциальным преступником на квартире, постепенное раскручивание эмоционального узла, накопление и выплескивание агрессии, обоюдоострый обмен аффектами выглядят достаточно убедительно и, хотя бы частично, компенсируют негативное впечатление от картины. Режиссер показывает, что на самом деле умеет снимать ударные эпизоды, а также использовать литоту в необходимых случаях, однако, при отсутствии хорошего сценария, способен спустить на тормозах все свое мастерство.
В этом смысле Фархади – режиссер честнее Панахи, ибо если у него не получается картина, то он утяжеляет ее при монтаже необязательными эпизодами, лишая лаконизма и целостности, в то время как его соотечественник, при отсутствии хорошего сценария, создает вязкое, липкое повествование, в котором трудно отличить важное от необязательного, из-за чего эффект скуки еще сильнее, чем у Фархади. Будем считать, что режиссера «Коммивояжера» сгубил сценарий, в котором была плохо прописана структура (с завязкой, кульминацией и развязкой), а вовсе не отсутствие у него профессионального мастерства.
Исламский диктатор, бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, в последний год президентства запретил отправлять иранские фильмы на 'Оскар'.
Было это после победы фильма 'Развод Надера и Симин'.
Но власть поменялась. Точнее, чуть-чуть апгрейдилась. Отношения с Ираном потеплели, и иранский кинематограф снова интегрируется в кинематограф американский, а значит - мировой.
Тот же режиссер, что снял оскароносный 'Развод...', попал в номинанты на 'Лучший фильм на иностранном языке' с 'Коммивояжером'. И снова взял статуэтку.
Что могу сказать. Не верьте кинокритику Долину, который усмотрел в картине 'нечто хичкоковское'. 'Коммивояжер' оказался слабее 'Развода' и при этом - о том же. Не о расторжении брака, а о бытовых конфликтах с местечковой спецификой.
Если не знать и не слышать фарси, то этот фильм вполне мог быть неторопливой французской драмой, тем более, что очень много 'Пежо'. Или даже провинциальной российской.
Кроме этого минусом стала возникшая ассоциация с 'Операцией Арго'. Этот фильм о событиях 1979 года, тогда как 'Коммивояжер' вроде как о современных, но по обстановке и атмосфере почти или совсем этого не скажешь.
Из плюсов: как и в 'Разводе...' любопытно наблюдать в отдельных эпизодах чисто исламскую республику.
Женщина не идет в полицию после нападения, потому что боится позора и разговоров за спиной. Мужчину клеймят, что он сам подметает пол. А у него нет денег нанять служанку-женщину.
Женщина не может отогнать заблокированную машину - религия не позволяет садиться за руль. 'Не будем грешить', - соглашается сосед, и отгоняет сам. Хотя вспоминаю, что в 'Разводе' женщины всё-таки водили, да. И даже курили.
Скорее всего эти перегибы зависят от самих жителей, и стражи исламской революции на это смотрят сквозь пальцы. Главное, чтоб в американский футбол не играли.
Хотя... в фильме очень много западного образа жизни. Герои говорят: 'давай закажем пиццу'; ходят по квартире не разуваясь; у всех айфоны с известным эпловским рингтоном; мальчики-подростки - в худи и в капюшонах же - в помещении.
Да и 'Коммивояжер' - это американская пьеса, которую ставят в иранском театре. Правда, герои - бородатые Уилли и Линда в хиджабе.
'Как рассчитаетесь: наличными или по карте?',- спрашивают в продуктовой лавке.
Забавно. Когда они успели наладить инфраструктуру? Хотя, если не помнить, что Иран только недавно снова подключили к SWIFT, можно не обратить внимания на эту деталь.
В общем, можно посмотреть как раз ради деталей. Всегда интересно, как и чем живет закрытое общество.
