«Мечты – это семена поступков», утверждает Дональд Кроухёрст, и он знает, о чём говорит. Просидев большую часть жизни в своём уютном городке где-то в Англии, придумывая такие нужные, но почему-то непродаваемые приборы, призванные заметно облегчить нелёгкий путь моряка, он наконец принимает, пожалуй, самое важное в своей жизни решение. Его место в море! Он построит самую быстроходную на свете яхту, оснащённую по последнему слову техники, и в одиночку обойдёт вокруг всего земного шара в рамках участия в так вовремя подвернувшейся под руку регате! А заодно существенно улучшит материальное положение семьи, прославится на весь мир и докажет самому себе, что способен на гораздо большее, нежели бултыхание по выходным в местном пруду. Однако на практике всё оказывается куда сложнее, и вот уже Дональд болтается где-то посреди Атлантического океана, безнадёжно отставая от своих соперников, и отчаянно пытается придумать способ выхода из непростой ситуации, ведь на карту поставлено абсолютно всё.

Мистера Кроухёрста можно назвать прохиндеем, жуликом, аферистом, но никак не героем. Не имея никакого практического опыта управления судном в открытом море, он, тем не менее, пошёл на авантюру с участием в регате, не считаясь с возможными последствиями вроде потери дома и собственного дела. Осознав всю бесперспективность затеи, он попытался подделать данные о своём путешествии, делая себе имя обманом и подлогом. А когда стало ясно, что держать ответ всё равно придётся, он так и не нашёл в себе сил нести ответственность за то, что натворил. История, безусловно, поучительная, но отнюдь не героическая. Однако Джеймс Марш считает иначе. Домысливая фразу из дневника незадачливого яхтсмена, режиссёр ничтоже сумняшеся выстраивает собственную версию событий, которая, безусловно, имеет право на существование, но в качестве киновысказывания удивительно невнятна и невразумительна.

Поначалу можно просто наслаждаться отличным кастом, романтичными тёплыми оттенками минувших шестидесятых и мечтательным, устремлённым куда-то за горизонт, взглядом Колина Фёрта. Дух того авантюризма, который заставил Тура Хейердала выйти в океан на плоту, не то чтобы чувствуется, но его смело можно додумать. Сочетание заранее известного финала и старательно рисуемой красивой картинки интригует, так что и на заикающийся монтаж внимание обращать необязательно. Сказка кончается довольно быстро, где-то между приступами рвоты страдающего от морской болезни Дональда и его беспомощными попытками освоить навигацию практическим путём. История о [не]сбывшейся мечте разбивается о простую человеческую глупость и надежду на «авось», а педалирование темы денег и несчастья семьи, оставшейся без любимого отца, мужа и кормильца в одном лице не позволяет оправдать поступки [анти]героя желанием исполнить наивное желание юности или жаждой приключений.

Настойчивое (и непонятное) стремление режиссёра раскрасить своего персонажа одной краской настолько диссонирует с происходящим на экране, что в какой-то момент заявленная драма начинает восприниматься комедией абсурда. Колин Фёрт честно отыгрывает отчаяние, растерянность и лёгкие признаки начинающегося сумасшествия, однако узнать, было оно вызвано муками совести или белой горячкой на фоне неумеренного потребления Дональдом хереса где-то у берегов Аргентины, не представляется возможным. А Рейчел Вайс довольно убедительно изображает любящую жену и трезво смотрящую на жизнь женщину, от чего финальная пламенная речь с обвинением во всех смертных грехах журналистов, освещающих события, кажется особенно неожиданной и нелогичной.

Наверное, это была попытка наглядно продемонстрировать банальную истину о наличии двух сторон у медали, но, увы, неудачная. Для того, чтобы убедить зрителя в том, что чёрное – это белое, Маршу не хватает внутренней уверенности в собственной правоте, в результате чего фильм получается почти автобиографичным. Старание закамуфлировать истинное (и демонстрируемое!) положение дел псевдофилософскими размышлениями о космических существах и благодати вкупе с насаждением семейных лжеценностей смотрятся несуразно и только усиливают впечатление общей, режиссёрско-сценарно-монтажёрской, беспомощности. Выставить Кроухёрста страдальцем не выходит, героя из него тоже не получается, и в результате фильм Марша остаётся в памяти лишь крайне нерациональным использованием отличного каста и случайно вылупившейся в финале моралью: за каждым запомнившимся своим поступком авантюристом стоит верящая в него женщина.