Жеф /Ален Делон/ - наёмный убийца, методичный перфекционист, бесстрастный и, кажется, безэмоциональный, который просто выполняет свою работу
Жанна /Натали Делон/ - подруга Жефа, судя по всему, в него влюблённая, но от самого Жефа таких же эмоций не получающая; задача девушки – обеспечивать алиби Жефа
Комиссар полиции /Франсуа Перье/ - чувствующий, что Жеф тот, кто убил владельца ночного клуба, пытается во что бы то ни стало подловить мужчину и поймать его
Мне определённо нравится Жан-Пьер Мельвиль, снявший эту картину, сегодня считающуюся культовой и повлиявшей на многих именитых режиссёров, начиная от Тарантино и заканчивая Джармушем. Смотрела у Мельвиля ещё «Красный круг» и «Поединок на острове». Оба понравились, причём, первый – больше, поскольку криминальная драма – это всё-таки Мельвилевское, в отличие от мелодраматической ленты, как мне кажется.
В «Самурае», как и в «Красном круге», зрителя приветствует многозначительный эпиграф, приписываемый известному трактату, а на самом деле придуманный самим режиссёром. Здесь нам сообщают, что нет более одинокого человека, чем самурай. И зритель сразу понимает, о ком речь, и чего ему от фильма, по сути, ожидать.
Одиночество явно ощущается с самого начала: тишина, ни одного диалога, даже когда герой Делона находится в некотором взаимодействии с другим персонажем, тёмные мрачные тона… Мы видим, насколько сера, безжизненна, беспросветна жизнь Жефа. В этой жизни нет места ни любви, ни симпатии, ни родным людям, ни друзьям, ни даже случайным интрижкам. И невольно возникает вопрос, а для чего тогда такая жизнь вообще? Если даже гонорар от заказа Жефу потратить не то, чтобы некуда, а не особо хочется куда-либо…
В фильме превосходно показано противостояние холодного и мрачного наёмного убийцы и живого и подвижного комиссара полиции, для которого поимка преступника становится не только рабочим долгом, а уже и личным интересом. С таким профессионалом, как Жеф, судя по всему, он ещё не встречался, но, как человек, не лишённый некоторой доли профессиональной самовлюблённости, ему хочется поймать 'тигра в джунглях' /про тигра – это тоже из цитаты, придуманной Мельвилем/.
Что самое прекрасное в этой картине – атмосфера. Как уже упомянула: тёмные мрачные тона, некоторые кадры сложно вообще разглядеть; малое количество диалогов… Это почти медитативное кино, не лишённое интриги и захватывающего развития событий. Мне понравилось.
Фильм «Самурай» Жан-Пьера Мельвиля — это восхитительный пример казалось бы несочетаемой французско-японской эклектики.
Просмотр этой картины принес новый уровень понимания и восхищения, каждый кадр - картинка, стиль и эстетика. Этот фильм великолепен своей эстетичной минималистичностью и глубиной. Немногословные диалоги лишь добавляют загадочности, а кинематографический язык Мельвиля оказывается волшебным и захватывающим.
Ален Делон в роли главного героя великолепен. Он прекрасно передает образ хладнокровного киллера, обладая ледяным обаянием, которое навевает ощущение смертельной опасности. Актерская игра великолепна, сразу видна старая школа. Весь фильм пропитан стилем и элегантностью, создавая неповторимый шарм.
Фильм обладает тем самым по-французски уникальным обаянием, способным захватить внимание зрителя и удержать его до самого финала.
«Самурай» — это не просто боевик, это история одинокой романтической фигуры, отвергнутой и обманутой миром, это история о ронине, о человеке, лишенном принадлежности и верного места в обществе.
В юности эта работа Жан-Пьера Мельвиля не произвела на меня особого впечатления, затерявшись среди более ярких (как мне тогда казалось) картин с Аленом Делоном. И вот после «Убийцы» Финчера ассоциации в голове возникли незамедлительно, и пересмотр с высоты возраста назрел сам собой. И вот теперь смело беру свои тогдашние слова назад. Лента сколь аскетична, столь при этом и объёмна. При минимуме диалогов, которые здесь, собственно, нужны-то больше для формальности, всё заполняет восхитительный и волшебный киноязык. Лента погружает, не отпускает, а приходишь в себя лишь после фирменного финала по-французски. Ну или точнее по-японски, ибо такой невероятной эклектики западной подачи с восточным содержанием в мире сыскать весьма сложно. Ален Делон — однозначно король каждой сцены и каждого эпизода. Помимо своего классического типажа «холодного красавца» артист отменно даёт «мистера Смерть», от взгляда которого натурально веет смертельным холодком, и ты понимаешь, что у тебя осталось лишь пара мгновений жизни. Невероятное и безумно стильное кино в неповторимым шармом. Большое кино великого мастера.
Кто-то сказал: «прекраснее Делона лишь одна ярость забвения». И это действительно так.
Главным достоинством «Самурая» является конечно же классический Ален Делон в плаще, сигаретой во рту и потным пистолетом в кармане. Роль отыграна блестяще, если это уместно говорить про игру «таинственных молчаний в диалогах грустного киллера».
Не обязательно находится в дождливом Париже (речь не о Сенчине), чтобы «Самурай» профессионально (речь не о Бельмондо) убил вечер. Это хороший боевик, как говорится, смотреть всей семьей.
История Кастелло она больше про одинокую романтическую фигуру, обманутую и отвергнутую миром. Про sigma male ронина. Почему режиссер решил переименовать фильм в самурая? Непонятно. В сюжете нет никакой службы господину с большой буквы. Все таки Кастелло это ронин, не самурай.
Данная лента считается эталоном в жанре фильмов про наёмных убийц, поражая своей сероватой эстетикой, безмолвно-хладнокровным главным героем и монотонно-последовательным сюжетом нисколь не усыпляющим зрительский интерес спустя целые десятилетия после её выхода.
Не раз отмечалось значение 'Самурая' для появления на свет таких не менее культовых киноработ, как 'Наёмный убийца', 'Пёс-призрак: Путь самурая', 'Водитель' и даже 'Леон'. Рассматриваемая картина сформировала определённую структуру, опираясь на которую, воспринимая её как первозданный шаблон, можно без труда сотворить настоящее кино-совершенство, что, собственно, и удалось постановщикам вышеупомянутых лент.
Стоит также отметить некую сюжетную схожесть 'Самурая' с другой популярной французской картиной о наёмнике - 'Профессионал'. Их разделяет всего каких-то 14 лет (картина с Бельмондо в главной роли вышла в 1981-ом году), однако невероятно разнится внутреннее наполнение этих кинолент. Если 'Самурай' весьма меланхоличен, последователен и скуп на резкие извороты сюжета, то 'Профессионал' полон динамики и экшена с весомой долей ироничного юмора.
Эти два популярных фильма прекрасно демонстрируют насколько развитие кинематографа в сторону упрощения смысловой, культурной и творческой нагрузки и увеличения развлекательного, неостановимого и лёгкого фарса шагнуло далёко вперёд за какие-то полторы декады лет, перейдя от невероятно провокационного, умного, часто гениального кино 60-х и первой половины 70-х годов к незамысловатому и бесшабашному кино 80-х, основной целью которого служит увеселение разума зрителя. 'Профессионал' - отличная киноработа, однако выявленная в процессе сравнения с 'Самураем' тенденция имеет объективный взгляд на развитие мирового кинематографа.
Конечно, нельзя не отметить великолепную роль Алена Делона, безгранично талантливо исполнившего главную партию фильма, и Франсуа Перье, бесподобно воплотившего на экране единственного 'живого' персонажа картины.
'Самурай' - легенда мирового кино, удивительно прекрасно изображающий одиночество во всей минималистично-серой окружающей действительности.
— Определение из Бусидо «Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая, разве что, может быть, одиночество тигра в джунглях», на самом деле никакого отношения к кодексу не имеет, но определяет фильм и то, о чём пойдёт речь. Но если вдуматься в это, то определение так себе. Как и название фильма не совсем удачно. Ну, есть же оригинальное название произведение «Ронин» — вот это полностью соответствует смысловому содержанию фильма. Ронин и самурай имеют совершенно разное значение.
В чём разница между самураем и ронином? Самурай — это тот, кто служит своему господину, сюзерену и отличается исключительной преданностью. Ронин — это деклассированный воин, который не имеет покровительства и не имеет господина — это вольный воин. Самурайскую преданность и кодекс в современном мире более чётко реализовал Джим Джармуш в фильме «Пёс-призрак. Путь самурая». А вот фильм «Самурай» реализовал суть именно ронинов, т.е. рыцарей-одиночек.
— Пусть Мельвиль и говорил, что музыка в фильме ему самому не нравится, и что вообще сложно отыскать качественного композитора где-нибудь в Бургундии или Нормандии. Но, как по мне, музыка, в целом, неплохая и удачная. Я даже качнул саундтреки из фильма. Так что отвешу свой реверанс в сторону Франсуа де Рубэ. Здесь как в компьютерной игре — каждой локации соответствует отдельное музыкальное сопровождение. Атмосферная джазовая музыка, а саксофон, как известно, отлично подчёркивает одиночество и аскетичность главного героя.
— Фильм сразу захватывает атмосферой. Это нуаровский концепт, так что практически все элементы, присущие этому жанру, на месте — костюм двойка (плащ+шляпа), дождь, удушающие городские пейзажи, дым сигарет (Делон успел за первые 15 минут фильма скурить 4 сигареты), и, конечно же, femme la fatale. Мельвил соблюдает все эти традиции, хотя образ роковой женщины здесь не такой очевидный и требует определенного осмысления.
— Фильм очень стильный. Здесь каждый кадр выверен, а с декорациями и интерьером комнат поработали дизайнеры. Даже в бедной обстановке комнатки главного героя есть определённые цветовые сочетания: красные этикетки на бутылке и синие-белые коробочки на шкафу.
— Не очень понимаю тех, кто пишет о симпатии к главному герою, который является наёмным убийцей да ещё и шизофреником. Надеюсь, это лишь симпатия конкретно к Алену Делону в образе эдакого холодного, отрешённого типа с невесёлым настроением.
—В фильме можно найти логические нестыковки и изъяны, но они радикально не влияют на общее впечатление. Особенно повеселила задача полицейским в начале фильма: ловить высоких молодых людей в плаще и шляпе согласно ориентировке. В итоге, Делона берут на проверку и садят в каталажку к таким же попавшимся. Но рядом с Делоном сидит какой-то старичок бомжеватого вида: в шляпе, с седой бородой и недовольным видом. А в участке на опознании вообще поставили женщину...
Добротный фильм. Понравился куда больше, чем предыдущий отсмотренный фильм Мельвиля 'Красный круг'
Шикарный фильм. Шикарный Делон. Шикарный плащ и шляпа. И белые перчатки. И шоколадная пианистка в ночном клубе. И нестерпимо прекрасный классический Ситроён ДэЭс. И Мельвиль, вернувший былую славу нео-нуару, в чём-то превзошедший своих праотцов 40-50-х, тоже прекрасен. Хотя, казалось, Богарта, его ироничную с издёвкой улыбку и канонический тренч не затмить никому. И Бэколл не затмить.
А вот, поди ж ты, Делон, не сказавший за фильм и пары слов, и не выразивший ни единой эмоции, хотя камера неотступно следовала за его лицом весь фильм, побил в своём пути воина-одиночки самого Богарта. И смуглокожая роковая красотка, составившая Делону безмолвную пару, одним мимолётным движением взгляда бьёт всех классических нуаровских женщин-вамп золотой поры Голливуда.
Слишком много писать, раскладывая каждый кадр и растекаясь в бесконечном объяснении внутренних пружин драмы, чтобы хоть как-то попытаться осознать феномен и значение для мирового кинематографа Самурая. И так и не выразить и сотой доли.
Природа убийцы странна, непредсказуема. Ни история, карающая моральными приговорами; ни криминалистика, где убийство - томная нескончаемая рутина; ни медицина и психология, исследующие феномен маньяка свыше сотен лет и не приблизившаяся к средствам его остановить - ничто не разоблачает этого человека, корнями исшедшего из металлических эр и готового убить - из-за корысти, мести или просто так. Но Жеф Кастелло - это отдельный случай, попадающий в диаспору легендарных убийц без суда и следствия. Попадает вопреки, не имея приметной индивидуальности, сливаясь с многомиллионной толпой с иголочки одетых мужчин Парижа, - абсолютно неинтересный с точки зрения криминального менталитета человек. Он и ведет себя также: не устраивает резню и пальбу, не оставляет следов, не балует себя роскошью... и не эпатирует по жизни, остается неразжеванной личностью, бесцельно метающую пули своим жертвам - таким же замкнутым - по заказу преступных боссов. Таких же замкнутых боссов. Его мир граничит с бедствием материальным, слитым в блеклые серые тона старой квартиры. Но Жефу, кажется, наплевать.
Угнетающие стены дома сменяют развалины окраин столицы. Триумфальная арка отдает свое величие напоминающему по форме гаражу, где сидит подпольный автомеханик и ловко меняет номера угнанного с помощью n-ного ключа из толстенной связки седана. А затем задание, не вызывающее восторга ни исполнением, ни послесловием, оно спокойно происходит, это убийство хозяина ночного клуба. А зачем эмоции? Жеф всецело их уничтожает, со змеиным хландокровием уходя в закулисье французского сердца. Но событийность ни в коем случае не заставляет зевать. Она играется с саспенсом, растягивает его максимально возможно без академической симфонии, затем стягивает вновь, заставляет поиграть в жмурки даже не героев с героями, а зрителей с шикарным Аленом Делоном, убегающим от религиозного и метафизического правосудия. Воистину воодушевляюще, особенно когда режиссер Жан-Пьер Мельвиль не балует ничем, кроме нуарного отображения и сопутствующей ему симптоматики. И то бодрый джаз с тенями костюмированно-новоявленных Сэмов Спейдов редко зрим на фоне бергмановских цветных и довольно свежих панорам. Ведь Мельвиль снимал не детектив и не типичный триллер. Его Кастелло - и вовсе первый медийно-раскрученный наемник, отпустивший термин 'киллер' в вольное кинематографическое плавание.
И он получился мастером своего ремесла, бриллиантовым убийцей. Он с легкостью обеспечит алиби, беспечно перенесет опознание, животными инстинктами уличит прослушку. Это идеальный солдат преступного фронта, стоящий целой армии. Неубиваемый. Непреклоняемый. Он восхищает, как хищнический бросок анаконды на жертву - и сам действует подобной стратегией. Жеф филигранно заставляет собой впечатляться, хотя и при желании не сыграет в героя Кэгни или Хичкоковского убийцы. Он, скорее, достигнет и переплюнет Хамфри Богарта, что до конца не удалось сделать Годаровскому Пуаккару. И эта находка изумительна. Криминал Кастелло - эстетическое совершенство, чистое, как ангельская душа. Здесь нет крови, дырявых бездыханных тел и пустой болтовни - бутафории да и только. Неудивительно, что первые слова в фильме звучат по окончании десяти минут, а те немногочисленные, что все-таки звучат, достойны отдельных цитат. У Мельвиля получилось кино не о преступлении или преступнике, а об их природе. О первородном, обработанном - явление самого процесса, лишенного целей и наполнения.
Отсюда фигура главного героя становится ключевой с первой до последней минуты. Причем не совсем верно может появиться суждение о его оправдательной позиции, как о тяжести одиночества. Жефа тотально прессингует и организованная преступность, и интуитивно-зажимающая жандармерия тиранически настроенных, будто бы от своего бессилия, полицейских. Ненужный профессионал, одинокий профессионал, сам дошедший до такой жизни, когда сногсшибательные гонорары становятся не более чем погремушкой для подруги-канарейки, а женщина - доказательством невиновности. Но образ Жефа символизирует не совсем глубину одиночества. Даже эпиграф в начале картины за мнимым авторством кодекса самурая может задать тон опустошенности, сравнимой с тигром в джунглях (на самом деле, его придумал режиссер), но на деле прикрывает забредающий в иррациональное символизм. Жеф совершенен, его чувства отсутствуют, он не заплачет, не захочет отомстить, не испытает истинного облегчения от освобождения из-под стражи. Его поиски заказчиков - прелюдия ко встрече с собой, а не вендетта, бессмысленная и бурлящая. Легкое бегство от полиции по тоннелям метро - кошки-мышки, своеобразный досуг, замена театрам или футбольным матчам. Все человеческое ему чуждо, кроме аристократической моды. Не случаен его выбор, в черный или белый костюм одеться перед походом на дело... Еще как не случаен. Он превращает одевание в эдакий дресскод собственной судьбы. Жеф и есть само воплощение Смерти - субстанции, иррационального, чему нет дела до эмоций, до причин, до графиков и до денег. Убийца все знает заранее, отчего становится понятен выбор цвета одежды или некоторые диалоги. Более того, они приобретают необъятное осмысление.
Только загадочная джазовая пианистка Валери не поддатлива Жефу. Кроме нее на экране не встретится ни одного чернокожего. Она будто бы явно определена с самого начала инородной личностью, гораздо ближе оказавшейся к Кастелло. Она играет им и манипулирует чиновниками, дабы потом очаровать темного всадника, причем не в форме сексуального или рассудительного желания - их встречи не видны зрителю, как и козни матушки Природы. Что на них происходит, Мельвиль уже не ответит и не подскажет, ведь он сам не знает. Пусть свидетель фильма решит загадку самостоятельно. Режиссер лишь оставит замысловатую концовку, где разряженный пистолет заставит стрелять полицейских, и впервые в фильме прольется кровь, от рук людей, обезобразивших явление смерти, так и не решивших интуитивный ребус своего комиссара. А Валери даже не испугается и продолжит наигрывать мелодию. Все равно сочтутся они с Жефом, выполнившим свою тайную миссию.
Чем бы не одарил поклонников французского и мирового кино Жан-Пьер Мельвиль, он, скорее, рылся внутри себя, пытался отделаться от одних (ранних) образов своих работ и находил плацдарм для других. Оттого вне жанра картина вряд ли апогейски ценна. Но, к сожалению, его ранняя смерть не раскрыла в талантливом постановщике потенциала на все сто, и фильм стал его общепризнанной вехой. То, чем он поделился в 'Самурае', безусловно раскрыло возможности гангстерского кино, доселе бывшего в тучном теле бугая с дисковым 'Томпсоном' наперевес. Но его киллер так и остался, пожалуй, главным романтиком профессии. Поздние режиссеры, будь то Тарантино, Джон Ву, Люк Бессон, не могли оставить своего экзекутора без не планарного характера или драматического прошлого. Тем самым, образ молчаливого Делона утек, словно Сена, в Атлантику, иногда оседая на стенках набережных. И никто не осадил его, увековечив как эталон.
Джармуш щедро цитирует 'Самурая' в своем чудесном 'Псе-призраке'. Это разные и одинаково достойные фильмы, имеющие общее волшебство тишины, как и несколько отчужденное сопереживание происходящему и действующим.
Здесь нет той теплоты, задумчивости и иронии, что хронически сквозит у Джармуша, но фильм затягивающий и целостный, при этом хирургически точный и вполне эмоциональный (в самый раз для интроверта).
Любопытно посмотреть и на представленную в массе мелочей и характерных деталей Францию середины 60-х. Может быть, даже внимательнейший Тати так не передал бы фоном контрасты быта, шершавость стен, запах метро, сырость подъезда...
Образ наёмного убийцы живущего согласно своему собственному кодексу чести для искусства вовсе не нов, и вряд ли когда то перестанет быть популярным. Мы слишком любим романтизировать всё запретное и опасное, что бы отказаться от такого типа персонажей. Да и идея честно показать быт киллера в кино не кажется такой уж здравой, скорее всего такой герой будет банально неприятен зрителям. А вот благородные убийцы в кино точно прижились, Жан- Пьер Мельвиль может одним из первых принёс такой образ в кино, но он точно был не последним.
По форме лента наверно является криминальной драмой выполненной в похожей на нуарную стилистику. Огромную роль в ней в играют не столько поступки героев, сколько их мотивы и эмоциональное состояние. Интересно подано психологическое противостояние главного героя и расследующего его дело офицера. Довольно непривычно воспринимается ситуация когда оба героя знают друг о друге правду но ничего не могут с ней поделать. И что самое важное в фильме почти полностью отсутствуют экшен сцены, всё немалое напряжение передаётся исключительно диалогами и бытовыми деталями. И трагический финал кажется правильным, ведь у героя живущего такой жизнью и не могло быть иного её завершения.
Интересный фильм оказавший огромное влияние на кинематограф и послуживший источником вдохновения для многих режиссёров.
