Если прочесть описание сюжета фильма 'Самурай' то скорее всего он вам покажется дикой банальщиной - наемный убийца, Жеф Кастелло, выполняет заказы на устранение людей безукоризненно и хладнокровно, он профессионал, лучший в своем деле, но однажды при выполнении очередного заказа что-то идет не так и Жеф попадает в полицию как главный подозреваемый, откуда, без особых трудностей, выходит свободным и имеющим 'железное' алиби, которое он заранее ловко подстроил. Организации, которая его нанимала, такое стечение обстоятельств не пришлось по душе и они решают убрать своего киллера, пока не стало слишком поздно.
Я думаю вы согласитесь со мной, что не бывает плохих историй - бывают плохие рассказчики. Взяв за основу уже ставший классическим для гангстерского кино сюжет, Жан-Пьер Мельвиль подарил нам прекрасную и не лишенную глубоко смысла трагическую историю одинокого человека. Жеф Кастелло в исполнении Алена Делона - абсолютно лишенный эмоций убийца, он хладнокровен и методичен, даже когда он подбирает ключ для зажигания из огромной связки при угоне автомобиля, он делает это абсолютно спокойно и расчетливо. Но вместе с тем он обладает невероятной, притягивающей к себе харизмой, а его глаза выдают не жестокость, а скорее глубокую грусть и печаль. Жеф напоминает некого падшего ангела, которого заперли в этот грязный и серый город, дабы вершить жесткое и весьма сомнительное правосудие.
Фильм выполнен в серых и мрачных тонах, что очень дополняет образ самого Жефа и города, как его невольную обитель. Сам Жеф живет в чахлой квартирке, которая прям окутана мраком и отчаянием, единственная 'жизнь' в этой дыре это маленькая канарейка, да и та живет в клетке. Вам может показаться, что описанная выше мрачность и тоска покажется весьма скучной, но, будьте уверены это не так. К великолепной режиссуре и операторской работе добавьте музыку, которая уникальным образом сочетает в себе одновременно и тоску и некую экзистенциальную тревогу, которой окутан весь фильм.
Настоятельно рекомендую данный шедевр к просмотру!
В 1967 году французский режиссер Жан-Пьер Мельвиль создал одну из своих лучших работ с метафоричным названием 'Самурай' в честь героя фильма. В будущем это кино приобретет статус культового и на его основе будут созданы такие значимые ленты как 'Наемный убийца' Джона Ву и 'Пес-призрак: Путь самурая' Джима Джармуша.
Фильм повествует о профессиональном наемном убийце Джеффе Кастелло, его травле со всех сторон после выполнения последнего задания.
Произведение достаточно скупо на эмоции и сантименты. Оно - холодное и расчетливое словно образ своего главного персонажа, но вместе с этим не лишено элегантности и шарма, как и многие французские киноленты. Ален Делон великолепно справился с главной ролью, практически затмевая остальных персонажей (можно еще только выделить певицу из клуба). Сюжет незамысловат и лаконичен. Динамика нетороплива, но точна и выверена. Очень хороша музыка, которая особенно запоминается после финала картины.
В целом, увлекающимся киноманам этот фильм посмотреть непременно стоит.
Экзистенциальная эстетская история о том, что лишенную смысла жизнь можно поменять только на лишенную смысла смерть, но есть шанс сделать это красиво. 'Красиво' - вообще ключевое слово для этого фильма. Красива тонко чувствующая пианистка, красив Делон, красива одежда, красива цветовая гамма, красивы интерьеры, красива музыка. Все это потихоньку завораживает и с какого-то момента начинаешь смотреть фильм, как смотришь на живописное полотно, выставленное в зале, где склонный к экспериментам галерист включил музыку, которая, по его мнению, способствует обострению восприятия картины. И действительно способствует.
Рассматривать фильм в качестве 'триллера о киллере' - значит лишить себя большого удовольствия. Сразу бросятся в глаза 'ляпы', ведь мы все виртуальные заказные убийцы и знаем, что в таких плащах убивать не ходят, и не убивают, пройдя через людное место, где кто-нибудь обязательно тебя увидит и запомнит, и свидетелей в живых не оставляют... И все это как-то странно сочетается с действительно виртуозно созданным двойным алиби. Если ты такой умный, то почему такой глупый? На самом деле, эти ляпы - лишь условности, подобные тем, которые были приняты в театре времен Шекспира. Согласно одной из них, например, если герой переодевался, его никто не узнавал. Ведь это история не только экзистенциальная, но и эстетская, и зритель бы ее не воспринял, если бы на месте Делона был упитанный мордоворот с бычьей шеей, стоящий куда ближе к оригиналу, а на месте пианистки - пятидесятилетняя грымза, севшая за фортепиано только потому, что на панели она уже заработать не могла.
Почему герой Делона назван самураем и почему для обоснования этого был придуман эпиграф, якобы взятый из бусидо, который, однако, там отсутствует и был придуман сценаристом или режиссером? Наверное, потому что он верен какому-то своему кодексу, вроде бусидо. Не совсем понятно (и так, видимо, и было задумано), приходит ли он к своему концу, потому что, впервые поддавшись человеческому чувству, отошел от своего кодекса или потому что этому кодексу слишком верно следовал, так как сам кодекс нам остается неведом. Но ответ нам на самом деле не нужен, потому что фильм, в конечном счете, опровергает сам себя, что вообще свойственно многим экзистенциальным произведениям: не может быть совсем лишено смысла то, что так красиво, потому что красота сама по себе уже представляет собой какой-то смысл.
Природа убийцы странна, непредсказуема. Ни история, карающая моральными приговорами; ни криминалистика, где убийство - томная нескончаемая рутина; ни медицина и психология, исследующие феномен маньяка свыше сотен лет и не приблизившаяся к средствам его остановить - ничто не разоблачает этого человека, корнями исшедшего из металлических эр и готового убить - из-за корысти, мести или просто так. Но Жеф Кастелло - это отдельный случай, попадающий в диаспору легендарных убийц без суда и следствия. Попадает вопреки, не имея приметной индивидуальности, сливаясь с многомиллионной толпой с иголочки одетых мужчин Парижа, - абсолютно неинтересный с точки зрения криминального менталитета человек. Он и ведет себя также: не устраивает резню и пальбу, не оставляет следов, не балует себя роскошью... и не эпатирует по жизни, остается неразжеванной личностью, бесцельно метающую пули своим жертвам - таким же замкнутым - по заказу преступных боссов. Таких же замкнутых боссов. Его мир граничит с бедствием материальным, слитым в блеклые серые тона старой квартиры. Но Жефу, кажется, наплевать.
Угнетающие стены дома сменяют развалины окраин столицы. Триумфальная арка отдает свое величие напоминающему по форме гаражу, где сидит подпольный автомеханик и ловко меняет номера угнанного с помощью n-ного ключа из толстенной связки седана. А затем задание, не вызывающее восторга ни исполнением, ни послесловием, оно спокойно происходит, это убийство хозяина ночного клуба. А зачем эмоции? Жеф всецело их уничтожает, со змеиным хландокровием уходя в закулисье французского сердца. Но событийность ни в коем случае не заставляет зевать. Она играется с саспенсом, растягивает его максимально возможно без академической симфонии, затем стягивает вновь, заставляет поиграть в жмурки даже не героев с героями, а зрителей с шикарным Аленом Делоном, убегающим от религиозного и метафизического правосудия. Воистину воодушевляюще, особенно когда режиссер Жан-Пьер Мельвиль не балует ничем, кроме нуарного отображения и сопутствующей ему симптоматики. И то бодрый джаз с тенями костюмированно-новоявленных Сэмов Спейдов редко зрим на фоне бергмановских цветных и довольно свежих панорам. Ведь Мельвиль снимал не детектив и не типичный триллер. Его Кастелло - и вовсе первый медийно-раскрученный наемник, отпустивший термин 'киллер' в вольное кинематографическое плавание.
И он получился мастером своего ремесла, бриллиантовым убийцей. Он с легкостью обеспечит алиби, беспечно перенесет опознание, животными инстинктами уличит прослушку. Это идеальный солдат преступного фронта, стоящий целой армии. Неубиваемый. Непреклоняемый. Он восхищает, как хищнический бросок анаконды на жертву - и сам действует подобной стратегией. Жеф филигранно заставляет собой впечатляться, хотя и при желании не сыграет в героя Кэгни или Хичкоковского убийцы. Он, скорее, достигнет и переплюнет Хамфри Богарта, что до конца не удалось сделать Годаровскому Пуаккару. И эта находка изумительна. Криминал Кастелло - эстетическое совершенство, чистое, как ангельская душа. Здесь нет крови, дырявых бездыханных тел и пустой болтовни - бутафории да и только. Неудивительно, что первые слова в фильме звучат по окончании десяти минут, а те немногочисленные, что все-таки звучат, достойны отдельных цитат. У Мельвиля получилось кино не о преступлении или преступнике, а об их природе. О первородном, обработанном - явление самого процесса, лишенного целей и наполнения.
Отсюда фигура главного героя становится ключевой с первой до последней минуты. Причем не совсем верно может появиться суждение о его оправдательной позиции, как о тяжести одиночества. Жефа тотально прессингует и организованная преступность, и интуитивно-зажимающая жандармерия тиранически настроенных, будто бы от своего бессилия, полицейских. Ненужный профессионал, одинокий профессионал, сам дошедший до такой жизни, когда сногсшибательные гонорары становятся не более чем погремушкой для подруги-канарейки, а женщина - доказательством невиновности. Но образ Жефа символизирует не совсем глубину одиночества. Даже эпиграф в начале картины за мнимым авторством кодекса самурая может задать тон опустошенности, сравнимой с тигром в джунглях (на самом деле, его придумал режиссер), но на деле прикрывает забредающий в иррациональное символизм. Жеф совершенен, его чувства отсутствуют, он не заплачет, не захочет отомстить, не испытает истинного облегчения от освобождения из-под стражи. Его поиски заказчиков - прелюдия ко встрече с собой, а не вендетта, бессмысленная и бурлящая. Легкое бегство от полиции по тоннелям метро - кошки-мышки, своеобразный досуг, замена театрам или футбольным матчам. Все человеческое ему чуждо, кроме аристократической моды. Не случаен его выбор, в черный или белый костюм одеться перед походом на дело... Еще как не случаен. Он превращает одевание в эдакий дресскод собственной судьбы. Жеф и есть само воплощение Смерти - субстанции, иррационального, чему нет дела до эмоций, до причин, до графиков и до денег. Убийца все знает заранее, отчего становится понятен выбор цвета одежды или некоторые диалоги. Более того, они приобретают необъятное осмысление.
Только загадочная джазовая пианистка Валери не поддатлива Жефу. Кроме нее на экране не встретится ни одного чернокожего. Она будто бы явно определена с самого начала инородной личностью, гораздо ближе оказавшейся к Кастелло. Она играет им и манипулирует чиновниками, дабы потом очаровать темного всадника, причем не в форме сексуального или рассудительного желания - их встречи не видны зрителю, как и козни матушки Природы. Что на них происходит, Мельвиль уже не ответит и не подскажет, ведь он сам не знает. Пусть свидетель фильма решит загадку самостоятельно. Режиссер лишь оставит замысловатую концовку, где разряженный пистолет заставит стрелять полицейских, и впервые в фильме прольется кровь, от рук людей, обезобразивших явление смерти, так и не решивших интуитивный ребус своего комиссара. А Валери даже не испугается и продолжит наигрывать мелодию. Все равно сочтутся они с Жефом, выполнившим свою тайную миссию.
Чем бы не одарил поклонников французского и мирового кино Жан-Пьер Мельвиль, он, скорее, рылся внутри себя, пытался отделаться от одних (ранних) образов своих работ и находил плацдарм для других. Оттого вне жанра картина вряд ли апогейски ценна. Но, к сожалению, его ранняя смерть не раскрыла в талантливом постановщике потенциала на все сто, и фильм стал его общепризнанной вехой. То, чем он поделился в 'Самурае', безусловно раскрыло возможности гангстерского кино, доселе бывшего в тучном теле бугая с дисковым 'Томпсоном' наперевес. Но его киллер так и остался, пожалуй, главным романтиком профессии. Поздние режиссеры, будь то Тарантино, Джон Ву, Люк Бессон, не могли оставить своего экзекутора без не планарного характера или драматического прошлого. Тем самым, образ молчаливого Делона утек, словно Сена, в Атлантику, иногда оседая на стенках набережных. И никто не осадил его, увековечив как эталон.
Образ наёмного убийцы живущего согласно своему собственному кодексу чести для искусства вовсе не нов, и вряд ли когда то перестанет быть популярным. Мы слишком любим романтизировать всё запретное и опасное, что бы отказаться от такого типа персонажей. Да и идея честно показать быт киллера в кино не кажется такой уж здравой, скорее всего такой герой будет банально неприятен зрителям. А вот благородные убийцы в кино точно прижились, Жан- Пьер Мельвиль может одним из первых принёс такой образ в кино, но он точно был не последним.
По форме лента наверно является криминальной драмой выполненной в похожей на нуарную стилистику. Огромную роль в ней в играют не столько поступки героев, сколько их мотивы и эмоциональное состояние. Интересно подано психологическое противостояние главного героя и расследующего его дело офицера. Довольно непривычно воспринимается ситуация когда оба героя знают друг о друге правду но ничего не могут с ней поделать. И что самое важное в фильме почти полностью отсутствуют экшен сцены, всё немалое напряжение передаётся исключительно диалогами и бытовыми деталями. И трагический финал кажется правильным, ведь у героя живущего такой жизнью и не могло быть иного её завершения.
Интересный фильм оказавший огромное влияние на кинематограф и послуживший источником вдохновения для многих режиссёров.
Молодой Ален Делон. Ещё в самом расцвете сил и в зените славы. Пик карьеры. Как много это имя значит для любого киномана. Какая потрясающая игра: мерзавец, негодяй, полицейский, киллер, карточный шулер. И, конечно же, любимчик женщин. Сколько ролей на себе перемерил это мэтр? И в каждой он был неподражаем. Меня вообще поражают актеры, которые могут не произнося длинных монологов о высоких материях донести до зрителя много смысла одной только мимикой и действиями. Ведь диалогов у главного героя за весь фильм не так много.
Жаф Кастело – киллер профессионал. Умный расчетливый и хладнокровный. Пожалуй, самый необычный портье в мире. Посыльный смерти. Он не знает своих мишеней, ни кто они, ни чего плохого/хорошего они успели сделать до первой и последней встречи с ним. Он просто приходит и делает свое дело. Но Жаф хорош не только в процессе покушения. Его мастерски спланированные многоходовые алиби не в состоянии опровергнуть ни одна самая талантливая ищейка комиссариата. Причем именно многоходовые – состоящие из множества свидетельств разных людей. Такие алиби скорее больше походят на гениальную комбинацию титулованного гроссмейстера.
Но в один прекрасный момент все идет не как обычно. Случайный свидетель. Осечка? Нет. Жаф не делает осечек. Так почему же она там появилась? До истины безумно хочет докопаться главный следователь, который готов пойти на все уловки. Следователь нутром своим понимает, что алиби СЛИШКОМ идеальное. И он пойдет до конца, чтобы сломить всех, кто помешает ему поймать киллера.
Все это приведет к очень неоднозначной развязке, ещё раз опровергая стереотип о фильмах про наемных убийц. Умно, сильно и талантливо. Пример французского психологического детектива/драмы в своем высшем проявлении. Пожалуй, до такой же степени французский, как Эйфелева башня или утренний запах свежеиспеченных круассанов на тесных улочках Парижа с односторонним движением.
Наверное самый известный 'поляр' Мельвиля стал абсолютным апофеозом минимализма, шедевром безукоризненной закрытости. Помнится как 'Красный круг' поразил своим совершенным временным соответствием фактического времени ограбления со временем показанным на экране. Со скрупулезной тщательностью швейцарского часового механизма. Этот факт тогда сильно удивлял.
'Самурай' же стал настолько выточенно-выверенным, леденисто-ограненным, что местами чудится чуть ли не восточной поэмой в гангстерской прозе. Не в блеске многогранности многозначности - синопсис довольно обычен для такого жанра, да и развитие сценарных ходов кажется абсолютно традиционным. И толком не понимая, не видя ни богатства форм, ни богатства характеров, ни богатства красок.. тем не менее ощущаешь и чувствуешь.. как по пути к финалу глубоко вдыхаешь понимание, что эта история - наряду с 'Апокалипсисом сегодня' безупречно шедевральна с какого угла ни посмотри. От музыкального начала композитора Рубэ в почти пустой комнате до возмутительно трагичного конца сюжета. От опущенной в карман плаща руки до отточенно поправляемой шляпы с черным ободком.
Экзистенциальная притча от режиссера Жана-Пьера Мельвиля вышедшая на экран в 1967 году пользуется популярностью и по сей день, имея большой рейтинг на IMDB (8.1 из 10).
Эта драматичная история повествует о человеке по имени Джефф Костелло – профессиональном убийце, работающим на парижских мафиозных боссов, который выполнив очередное задание, совершил, кажется роковую ошибку – оставил в живых свидетеля. Его забирают в полицию, однако у него, получается, выйти на свободу. Однако его боссы считают, что он провалился, и решают его убрать, а полиция неустанно следит за ним.
Безусловно, один из лучших французских фильмов созданных когда-либо. Бенефисная роль Алена Делона, блестяще воссоздавший образ одинокого убийцы на психологическом уровне, холодного и решительного. Картина оказала огромное влияние не только на французское кинематограф («Профессионал» например), но и на мировое – «Убийца» Джона Ву или «Засну когда умру» Майка Ходжеса.
Ален Делон, находясь в роли умного, хладнокровного профессионала Жефа Кастелло, одно из основных украшений «Самурая» Мельвиля, прообраз всех киллеров современных кинолент, да само произведение уже давно признано культовым. Некоторые режиссеры, включая Джима Джармуша, под влиянием культового, криминального триллера 1967 года, взяв от него несколько запоминающихся деталей, сняли своё кино. Взять хотя бы факт того, что в «Псе-Призраке» Форест Уитакер цитирует похожие изречения из кодекса самураев — бусидо, тут они как титры, кстати, здесь выдуманы самим режиссером. Из фильма 1967 года сцена угона автомобиля уютно перекочевала к Джармушу, с поправкой на то, связку ключей заменило портативное устройство. Ещё примечательно, там и там, главный герой имел в своём доме птичек.
Можно резко дать вывод, — «Самурай» 1967 года, эталон от коего многие известные авторы мужского, колючего жанра кино, криминального триллера, взяли к себе на вооружение многие элементы и целые сюжетные ходы. И ими являются не только Джармуш, Китано и Джон Ву, но и даже Люк Бессон с Николасом Рефном (надо прекратить упоминать имя датчанина). Ведь образ героя-одиночки, невозмутимого, спокойного, является не чем иным, как образом сверхчеловека, превозмогающего своё одиночество и невидимую душевную прошлую травму, у Мельвиля он фаталист, тем не менее, шагающий до конца, без намерений сдаваться.
Так же Жан-Пьер Мельвиль, управляя приемами, взятыми из голливудского нуара 30-ых годов вместе с оператором Анри Декэ и композитором Франсуа де Рубэ, смогли создать настоящий шедевр. Шедевр, где всё заключается на деле одного человека. Необходимо понимать, сыгранный Делоном персонаж, немногословный дьявол с ангельской внешностью загнанный аки раненный тигр, всё ещё способен больно укусить, остаётся, прежде всего, живым человеком, который не против любви и романтики. Ведь тут имеются красавицы современности Натали Делон (тогда была в браке с Делоном, через год они разведутся) и Кати Розье.
С самого начала сюжета, нам не известна ни предыстория персонажа, ни его мотивы, все его переживания и характер точно переданы благодаря блистательной игре превосходного, французского мастера и атмосфере проистекающего действа. Весь «Самурай» как раз на этом выдержан, — минимум диалогов, больше действия, холодной тон картинки, вдобавок держится на неком душевном, эстетическом элементе, благодаря ему в кинокартину попросту невозможно не влюбиться, а к его герою испытываешь сильнейшее уважение, несмотря на то, что он наёмный убийца. В первую очередь перед нами фильм об одиночестве, а уж потом о криминале. Скромно обставленная комната, на кровати лежит человек с зажжённой сигаретой, вверх потолка идёт струйка дыма, внизу экрана выступает фраза:
«Нет более глубокого одиночества, чем у самурая, кроме, может быть, одиночества тигра в джунглях».
Атмосфера каждого кадра какая-то промозглая, такая, что хочется укутаться в пальто и поднять воротник, отточенным движением нахлобучить шляпу. И все эти ощущения создаются штрихами, чисто кинематографическими методами. То есть не словами, ибо они - вещь литературная. А именно минималистичным музыкальным сопровождением, слегка тревожным, спешащим куда-то. Игрой Алена Делона, о, этот ледяной ангел, которого я теперь люблю в той степени, в какой вообще возможно мужчине любить мужчину, не вызывая возмущений. Сюжетом о вступающем на эшафот самурае XX века. Самурае, который мог бы быть персонажем Камю. Мог и не мог одновременно, ведь Жефф - персонаж кинематографа такого, который можно назвать 'чистое искусство'.
Я хочу сказать, в целом, что одно из тех редких произведений родов искусства, которое возможно для осуществления только в одном из них. Они-то и показывают самобытность и ценность жанров.
И да, я не жалел Делона. Он просто пришел в свой красный круг и это просто-напросто было невозможно предотвратить. Он закончил свой путь, а я снова и снова смогу это наблюдать, ценность кино же - возможность бесчисленного количества раз для повторного воспроизведения.
