Существует на свете страшное и редкое неврологическое расстройство, которое называют «синдромом запертого человека» или «псевдокомой». Иногда в результате инсульта или других причин, когда повреждаются бульбарные структуры мозга, человек больше не может двигаться, говорить, жевать, даже порой самостоятельно дышать. Его тело охвачено параличом. Но его сознание при этом остаётся целостным и невредимым. Человек оказывается как бы заперт внутри собственного тела. Эти случаи врачи нередко путали с подлинной комой, и человек, который всё слышал, видел и понимал, не имея возможности об этом сообщить окружающим, оставался обречён жить, как бабочка в скафандре. Иногда десятилетиями. Современная диагностика позволяет определить наличие сознания у человека в псевдокоме, а это даёт возможность облегчить его состояние. Изредка люди излечиваются от этого страшного недуга. К сожалению, случай из фильма, не тот.
Фильм «Скафандр и бабочка» снят Джулианом Шнабелем («Ван Гог. На пороге вечности») по автобиографической книге редактора престижного журнала Жана-Доминика Боби, который после инсульта впал в состояние псевдокомы. На его счастье, один глаз у него продолжал видеть, и он им мог моргать. Благодаря этому, медперсоналу больницы удалось не только наладить с больным контакт и организовать его общение с близкими, но и максимально облегчить его жизнь. В течение двух месяцев ассистентка Боби по несколько часов проговаривала ему специальный алфавит и записывала буквы, когда он моргал. Так появилась на свет книга, которая рассказала о переживаниях, мыслях, чувствах человека, запертого в недвижимом теле. Автор едва дожил до выхода книги, через пару дней после этого он умер, так и не узнав, что она станет бестселлером, выйдет огромными тиражами в тридцати странах. И что спустя десять лет по ней будет снят фильм, который завоюет «Золотой Глобус» и ряд других престижных наград.
Может быть, Шнабель не самый сильный современный режиссёр, но задача, за которую он взялся – снять фильм о полностью неподвижном человеке, где практически никакого действия – очень сложна, и он с ней справился. От картины трудно оторваться, она держит нерв – режиссёр рассказывает об очень непростой судьбе и задаёт очень непростые вопросы о жизни и смерти, которые зрителю самому предстоит после просмотра осмыслить.
Большая часть фильма операторски построена так, словно зритель видит мир глазами (вернее, левым глазом) Жана-Доминика. Что-то попадает в его поле зрения, а что-то выходит из него – у героя нет возможности даже толком сфокусировать взгляд.
Нельзя сказать, что этот фильм о мужестве – Жан-Доминик порой оказывается весьма слабым, тем более, что в прежней, здоровой жизни он был избалован богатством, успехом и вниманием окружающих – его желание написать книгу – это такая же потребность, как дыхание, ведь благодаря этой работе он сохранил не только себя в социуме, но прежде всего она позволила ему продолжать чувствовать себя живым человеком, ведь человек – это его душа, и даже запертая на сто замков, она продолжает любить, страдать, скучать, радоваться – жить.
Сильно не соглашусь что кинематографическое воплощение подкачало. Операторская работа - просто шедевр. Полфильма идет повествование от первого лица. И камера здесь является полноправным персонажем. Снимаю шляпу. Януш Комински - гениальный оператор.
В остальном - да, несколько затянуто, но, учитывая что это практически автобиографический сценарий человека запертого внутри себя - просто оторопь берет.
Также не соглашусь что кино тяжелое. Отнюдь. Не мотря ни на что - оно пессимистичное.
Часто ли приходится задумываться человеку о том, как проходит его жизнь, какую роль он в ней играет и вообще, живет ли он по-настоящему? Часто ли бывают в жизни моменты, когда привычный бег по жизни останавливается, уступая место тишине, созерцанию и пониманию своей сути, своего истинного Я? Несомненно, возможностей для таких остановок в жизни каждого предоставлено достаточно, однако в исключительно редких случаях удается ими воспользоваться. Многие ли смогли вовремя заметить мерцающий огонек, словно предостерегающий: «Как-то не так ты живешь, твой путь совсем не там…»?
Жизнь Жана-Доминика Боби, французского журналиста, писателя, главного редактора журнала «Elle France», автора и главного действующего лица этой истории, напоминала непрерывную погоню, соревнование с самим собой в достижении новых высот, положения, успеха. Была у него и мечта – написать книгу, современный аналог «Графа Монте-Кристо», на которую, конечно же, не хватало ни времени, ни вдохновения. Успешая карьера, новый спортивный автомобиль, выходной с детьми – жизнь или только ее видимость? Ответ на этот вопрос есть всегда, а вот чтобы увидеть его, многим недостаточно того слабого мерцающего огонька, им нужна яркая вспышка, ослепляющий, «резкий свет катастрофы». Для Жан-До, как называли его друзья, таким «светом» оказался сильнейший инсульт, в результате которого непарализованным остался только левый глаз…
«Вся моя жизнь – цепочка неудач: женщины, которых я не любил, шансы, которые я упустил, моменты счастья, которые прошли мимо, гонка с заведомо известным концом…» В один миг наступает прозрение, понимание, что по сути жизни-то и не было, а был сумасшедший, бурный круговорот суеты и призрачных целей. Только оказавшись затворником в собственном теле, как в водолазном снаряжении, глядя на мир через маленькое «окошко в скафандре», Жан-До осознает, что точно также всю жизнь была заперта его душа. Не знавшая свободы, она подобно бабочке, стремящейся на волю из кокона, стучалась, просилась на свет. «Иногда мне кажется, что я слышу удары своего сердца, но все равно я убеждаю себя, что это — крылья бабочки…»
Кроме глаз и слуха, воображение и память – вот все, что осталось непарализованным, способным перенести его хотя бы в мечтах из «подводного колокола» в придуманную реальность, прекрасную и безмятежно-красивую…
Это даже не автобиография, это своеобразная исповедь или «путевые заметки странника с берегов одиночества», написанная без помощи речи, одним лишь морганием века, силой воли и колоссальным терпением.
Единственный, но уникальный бестселлер автора «Скафандр и бабочка», вышедший в 1997 году, имел большой успех. А Жан-Доминик Боби скончался от пневмонии на десятый день после его выхода, пробыв более полутора лет в состоянии «бодрствующей комы».
Снятый через 10 лет после выхода книги фильм также получил заслуженное внимание, собрал множество наград. Думаю, бессмысленно рассуждать об оценке. Безусловно, само произведение – шедевр, который вне всяческих баллов. Сделать же экранизацию подобной силы, вероятно, в данном случае все же невозможно…
Грустный, тяжелый фильм, который дает нам задуматься о жизни.
Что может быть тяжелее и мучительнее, чем безжизненное тело с живой подавленной душой и с одним открытым глазом?
Что может сказать или показать человек, который больше не владеет своим телом? Как он может себя чувствовать, когда его понимает только медсестра, придумавшая новый способ выражать мысли больного?
Девушка медленно произносит буквы алфавита и, подмигивая глазом, Жан-Доминик указывает на выбранную букву. Таким образом, он строит слова, словосочетания и предложения.
Не удивительно, что первым его предложением стало:
- Я хочу умереть.
Вскоре он решает написать книгу. Это было очень мучительно, трудно, а главное долго, но Жан-Доминик не сдавался.
Очутившись в таком состоянии, он хотел донести до людей, каково быть в скафандре.
Он хотел быть бабочкой. Свободной и счастливой.
После того как книга все-таки вышла, люди были в восторге. Похоже, он и вправду, сумел донести до них свои чувства и мечты снова быть свободным.
Он так и не смог стать свободным. Он так и не смог стать бабочкой, ведь он так старался! К концу своей жизни, он мог уже тихо, не разборчиво петь песню… Но все же он ее пел!
И самое печальное то, что эта история была на самом деле.
Давно хотела посмотреть этот фильм, и поэтому особенно грустно, что он не произвел на меня должного впечатления. Ожидала увидеть кино, которое заставит задуматься, сопереживать, тронет до глубины души... Но, к сожалению, этого не произошло. Да, были моменты, от которых комок подступал к горлу (для меня самой сильной стала сцена телефонного разговора главного героя с отцом), но общего впечатления это не создало.
Для меня фильм немного пресный, не цепляющий и даже местами скучный. Я понимаю, что главной целью было показать перенос души абсолютно парализованного человека в книгу, возможность путешествовать по различным уголкам Земли с помощью одного воображения. Но лично мне не хватило некоего трагизма что ли.. Может быть это кощунственно, ведь трагедия человека, основной связью которого с внешним миром был левый глаз, и так очевидна.
Однако как-то мне показалось все наигранно, чересчур художественно. От этого безусловно фильм очень красивый, но неправдоподобный. Во-первых, весь медицинский персонал с первых же дней проникся к больному не просто сочувствием и жалостью, а искренней любовью. Что в принципе наверное нереально. Во-вторых, внимание, оказываемое больному посетителями, тоже не вполне правдоподобно. Жена, которую он бросил ради другой, не просто навещает несколько раз в неделю, но даже передает его слова любовнице. Друзья, к которым он в прошлой жизни так же, судя по всему, не был особо внимательным, тем не менее посещают его, часами читают книги, ночуют у него в палате. Все это конечно лирично, но уж как-то слишком не жизненно.
Однако это скорее мои излишние претензии по поводу сюжета, пусть даже биографичного. Очень впечатлила работа оператора, чувство, что в течение первых сорока минут ты находишься в теле парализованного человека и окружающий мир видишь сквозь расплывающуюся призму одного единственного глаза. вместе с героем ощущаешь его неудобства, беспомощность и отчаяние.
В итоге я восприняла фильм, как очень красивый, слегка гротескный, но пустой и немного затянутый. Не очень понравилась игра актеров. И почему-то у меня возникло чувство, что книга, по которой был снят этот фильм, гораздо точнее и острее передаст мысли человека, заключенного в скафандре.
Такое ощущение, что этот фильм сняла женщина. Вообще меня он никак не тронул, заставил скучать. Такой же муторный как реальный реабилитационный период. Не понравилось то, что у героя в данной ситуации нет четкого разделения жизни на 'до' и 'после'. В воспоминаниях человека, оказавшегося в таком положение, жизнь должна быть идеальной, а реальность мучительной. В 'Малышке на миллион' это показано лучше, а здесь сплошная романтика, какая-то сладость вперемешку с морской водой. Слезы.
Отличная сцена, где герой погружается в сон или в мечты и оказывается за столом шикарного ресторана с девушкой. В этом сне он не способен полностью избавиться от своего 'скафандра': вокруг руки официантов, которые помогают, чуть ли не кормят его сами и суженное поле зрения (последствие этого инсульта), в котором он взирает на себя со стороны. Как раз из-за этого вокруг него видны только руки.
Но в целом картина, все же, это подарок на 8-ое Марта. Кстати, женщины в фильме безумно красивые.
Когда парализовано тело - движется активнее душа. Джулиан Шнабель в очередной раз доказывает нам этот постулат на примере истории Жана-Доминика Боби, бывшего редактора журнала Elle France, который будучи прикованным к кровати, умудряется всего с помощью одного глаза рассказать о своем состоянии в автобиографической книге 'Скафандр и бабочка'.
В 2002 году по фестивалям прокатилась лента Алехандро Аменабара 'Море внутри' о борьбе парализованного человека за право эвтаназии. На этот раз герой борется за жизнь с неистощимой силой воли и чувством юмора. Джулиана Шнабеля и Януша Камински отметили за отличную операторскую работу. Визуальная картинка весь фильм идет от первого лица. порхает как взгляд, как бабочка, перемежаясь с мыслями главного героя.
Несмотря на уродство Жана-Доминика, зашитый глаз и скошенные губы, ему помогает очаровательная врач-логопед наладить контакт с внешним миром. 'Моргни один раз если 'да', и два раза если 'нет' '. Дальше это станет кодовым алфавитом. Первые слова, которые он произнесет - 'Я хочу умереть'. Это будет последнее желание подобного рода. Любовь и поддержка окружающих сотворит чудо. Однажды Жан-Доминик скажет, что хочет выполнить контракт с издательством написать книгу.
Но это все внешнее. Оно хоть и чрезвычайно трогательно и слезливо, главное это метафора внутреннего состояния героя.
В фильме есть замечательный момент, когда к Жану-Доминику приходит в гости человек, которого он видел единожды. Когда любезно уступил место в самолете, летящим в Гонконг. Это человек после захвата проведет в плену свыше четырех лет в маленьком подвале в Бейруте. теперь в плену своего тела и Жан-Доминик. Это называется скафандр. Внутри душа - бабочка. 'У меня помимо глаза не парализованы две вещи: память и воображение.' Что может быть лучшим доказательством существования души?
В кинотеатре одна бабушка хохотала весь сеанс...
'Скафандр и бабочка' - один из лучших фильмов нашего времени, с первых кадров ставший высокой классикой. Это неоспоримо, как и великолепная игра Матье Амальрика.
Да, я плакал! Шнабель очень деликатно задел самые тонкие струнки, без лишнего эпатажа, характерного для таких сюжетов. Очень потрясло, что такой человек существовал в действительности, это - откровение, большее чем рекорды на Олимпийских играх. Рекордный прыжок? Две секунды в эфире. 'Скафандр и бабочка' еще многие поколения будет воодушевлять, уж если хотите, как подвиг Зои Космодемьянской, повествуя о несгибаемой силе духа, и прекрасном, чистом мире внутри каждого из нас. Жан-Доминик Боби просит открыть эту terra incognita сейчас, не дожидаясь пока наши тела погрузят в скафандры.
Когда человек становится пленником своего тела, все, что ему остаются – это украшать стены камеры изнутри. Иначе можно умереть от глухой депрессии, давящей безнадеги однообразной жизни, где только и есть, что потолок над головой да телевизор, оставленный включенным сердобольной санитаркой. Можно кричать, можно смеяться, можно сойти с ума – никто об этом даже не узнает. Но человек остается человеком, покуда живы память и воображение, Мане и Моне нашего разума, позволяющие хоть ненадолго стать свободным, счастливым, влюбленным, гуляющим по улицам Парижа и вкушающим не обогащенную витамином питательную смесь через капельницу, а устриц и вино. И только с красивой девушкой, потому что иначе нет никакого смысла ни в устрицах, ни в вине.
Волшебная камера Януша Камински путешествует по памяти и воображению Жана-Доминика, а закадровый голос, словно опытный экскурсовод, проводит экскурсию по сознанию паралитика, человека, у которого единственный ответ на любой вопрос –подмигивание левым глазом. Это секундное сокращение мышц для него и «да», и «нет», и «включите футбол, пожалуйста», и все буквы алфавита от А до Я включительно, и «я каждый день жду, что ты придешь». У эскимосов есть сорок слов для обозначения снега, а у ЖанДома лишь одно подмигивание вместо десятков тысяч слов.
Снимать фильмы об инвалидах – такое же читерство, как экранизации истории Хатико. Сентиментальные натуры обливаются слезами, а любое слово критики превращает тебя в закоренелого бездушного циника, чуждого состраданию – единственному, что отличает человека от животного. Джулиан Шнабель играет минор на натянутых струнах души, но только глухой не услышит в этих нотах надежды. Потеряв возможность управлять телом, Жан раскрывает свое сердце – в том числе и для себя самого. А когда ты как зритель, становишься свидетелем чьего-то духовного перерождения, это цепляет. Начинаешь думать, что и для тебя не все потеряно. Правда, не хочется, чтобы обрядом инициации стал инсульт. Так что живи, дыши, говори, смейся, и верь, что дешевая Мадонна из сувенирной лавки – уникальный символ надежды, освященный самим кардиналом. Гуляй по улицам любимого города, пей вино с красивыми женщинами, люби и будь любим, потому что человеческая жизнь хрупка, как крыло бабочки.
«У меня есть еще 2 органа кроме левого глаза, которые не парализованы. Воображение и воспоминания».
Хочется начать с того, что в последнее время мне не приходилось видеть таких шокирующих и заставляющих задуматься фильмов в данном жанре драмы и биографии, также с хорошим актерским составом и отличной операторской работой.
Итак, фильм повествует нам о Жане-Доминике Боби, главным редакторе журнала Elle, на участь которого выпало стать парализованным с головы до пят, имеющего при себе лишь один действовавший глаз для того, чтобы кое-как поддерживать связь с миром, но еще и безгранично широкую фантазию и воспоминания, наводившие только грусть на главного персонажа в связи с весьма неудачным положением.
И вот стоит нам с первой секунды открыть глаза вместе с Жан-До, как мы начинаем погружаться в иной мир, совершенно забывая о том, кто мы есть, кем мы были, а полностью проникая телом и душой к этому человеку, полностью став им самим. Благодаря такому чудесному ходу со стороны режиссеров\операторов\продюсеров, за оригинальную идею которую уже можно аплодировать стоя, я, можно сказать, побыв в «шкуре» другого человека, смогла взглянуть на мир чужими глазами и думать так же, как Жан-Доминик.
До того (!) самого момента, когда не произойдет что-то плохое, никогда не задумываешься о том, каким ты был ранее человеком, что ты сделал хорошего, а что плохого, однако стоит вот потерять возможность к полноценной жизни, как приходит… понимание. Понимание о том, что ты так много не успел и никогда не успеешь сделать, как это и случилось с главным персонажем, но он не жалеет ни о чем, ни об одном моменте из своего ярко-запоминающегося прошлого, на мой взгляд. Ведь именно с параличом на него снизошло «озарение» в виде подобных мыслей о детях: «Я их отец, но не могу провести рукой по их волосам, ущипнуть их пушистых затылок, крепко прижать к себе их гладкое теплое тело…». Однако он не мог не радоваться, несмотря на то, что сам был узником тесного скафандра, что его ребятишки живут и наслаждаются жизнью.
Запомнился очень сильно момент из его прошлого Жан-До: он весь такой жизнерадостный и целеустремленный решил побрить отца, который всеми силами отбивался от бритвы, но все-таки которому была приятна эта мелочь со стороны сына, сообщившему ему, что он собирается переписать самого Дюма, а в итоге работая по пять часов в день через девушку пишет книгу о себе и своем внутреннем мире. «Я не должен был даже думать о том, чтобы переписать Дюма. С шедеврами не шутят; это судьба, урок, понимаете?».
У меня до сих пор не хватает слов, чтобы описать свой восторг и некий ступор после просмотра. На уме едва лишь пара мыслей, и все они о том, насколько же фильм изящен и необычен по-своему. Одна подача со стороны операторской группы чего стоит.
Могу сказать, что «Скафандр и Бабочка» исключительно для людей, не боящихся проявлять сочувствие, сопереживание или показать своих слез. И он надолго западет к вам в душу, после чего вы можете кардинально изменить свои взгляды на окружающий мир… и к лучшему.
«Мне все равно тащите ли вы меня за собой на дно океана, ведь вы моя бабочка».
«И тогда я почувствовал как вспорхнула бабочка
Это было знаком – бабочка символ духа и веры»
Жизнь его легкая, свободная, светлая – жизнь бабочки. Он – яркий, пёстрый, красивый. Всё удаётся «по мановению» крыльев: взмах – успешная карьера, ещё один – обожание женщин, невозможно уследить за движениями крыльев – лучшее общество Франции, встречи, банкеты, премьеры – всё дня него. Он – бабочка. Он – Жан-Доминик Боби, редактор журнала «Elle France». Это 1995 год. И это его бывшая жизнь.
Всё переменилось в один день. Инсульт. Кома. Парализация. Единственным, что не было лишено движения это его левый глаз. Только так он теперь может общаться с внешним миром. Всё остальное тело превращается в его ад, в его скафандр. Бабочка начинает жить в новом мире глухом, тёмном и несвободном.
Всё действие фильма происходит от первого лица. Поэтому мы физически, всем телом ощущаем как Боби окончательно превращают в скафандр, когда ему зашивают правый глаз… Мы видим эти большие стежки врача, мы кричим вместе с ним, но нас никто не слышит. Вместе с героем мы видим мир плоским. Боби может видеть только определённую часть пространства. Мы всё это чувствуем, мы живём вместе с ним. Но в нас нет ни жалости, ни грусти. Потому что бабочки не могут грустить и страдать. В нас есть только самоирония и бесконечная любовь к жизни. «Зачем мне этот внешний мир? – говорит Боби. Когда у меня так много воспоминаний». Он ныряет в них, и вместе с ним.
Он живёт и всё вновь оживает вокруг него. В его кусочке жизни, который он может наблюдать одним глазом появляется жена и дети, врачи, друзья. Ему приходят письма и постоянно звонит телефон. Всё снова движется вокруг лёгкой бабочки. Он чувствует и это и хочет общаться. Преодолевая свой скафандр. Сила его желания выше физических возможностей. Доминик начитает общаться с помощью глаза. Моргнуть на нужную букву. Он говорит так.
Говорит. Но простое общение не его главная цель. Он задумывает книгу. Она давно в нём. Нужно только «наморгать» её. «Наморгать» 400 страниц – задача не выполнимая и для здорового человека. Доминик же нисколько не сомневается в успехе. И в него верят. Вместе с девушкой-ассистенткой издательства они «пишут» главы этой книги. Работа продвигается медленно. Никто не отступает. Каждый день Боби пытается вырваться из своего скафандра. Лёгкая бабочка бьётся о толстые стенки своей тюрьмы. Каждый день это «преодоление».
Это превосходная экранизация Джулиана Шнабеля. Очень точно выполнена главная режиссёрская задумка – показать две реальности Доминика Боби – «внутреннюю»: ту лёгкую бабочку, которая живёт в нём и «внешнюю» - его практически мёртвое тело и абсолютно не нужную Доминику теперь обстановку. Кроме того автор фильма удачно расставляет акценты – он визуализирует два главных образа фильма – бабочку. Мы видим её в кадре. И скафандр – тяжёлый, огромный скафандр под водой - мы так же видим его. Удачно сняты кадры его старой и новой жизни. Первые яркие, наполненные светом. Вторые серые, будничные с редкими «вкраплениями» солнечных лучей.
Нельзя не отметить операторскую работу Януша Камински. Очень важно здесь было заснять жизнь «глазами» Боби. Снять именно так как он видит мир герой. В объективе камеры только то пространство, которое он может видеть. Уникальность работы оператора заключалась ещё в том, что зритель не мог отличить кинематографическое пространство от своего собственного. Такое сближение достигается за счёт приёма «первого лица». Зритель словно живёт в Доминике. И переживаёт всё вместе с ним.
Актёрская работа Матье Амальрика так же достойна внимания. Матье действительно смог показать две жизни своего героя прежнюю – яркую, гламурную. Где Доминик – самый значительный светский персонаж. Обаятельный, ироничный, жизнерадостный. И жизнь в скафандре – перекошенное лицо и неподвижность. Сыграть неподвижность, думаю, оказалось гораздо труднее. Безмолвно передавать эмоции - так, чтобы зритель чувствовал и переживал их вместе с героем – это мастерство.
Сочетание всех профессиональных работ – актёрской, режиссёрской, операторской. Подчинение каждой из этих работ одной идее даёт нам не только качественное кино, но и кино интеллектуальное, авторское. Кино, обладающее своим стилем. Узнаваемое. Увидев «Скафандр и бабочку», мы без сомнения можем сказать: «Это стиль Джулиана Шнабеля. Это его работа». Этот фильм, безусловно, можно отнести к Арт-хаусному направлению кинематографа или, другими словами, «авторскому интеллектуальному европейскому кинематографу».
Очень приятно, что такие фильмы выходят на российский экраны. Очень приятно, что есть возможность размышлять над отличной киноработой и получать настоящее интеллектуальное наслаждение от просмотра.
