Рискованный и неоднозначный фильм «Клеман», снятый в 2001 году женщиной-режиссером Эмманюэль Берко – пожалуй, одна из тех сугубо авторских лент, про которую говорят «странная» даже многое повидавшие на своем жизненном пути умудренные опытом поклонники независимого жанрового кино. До этой картины Берко неоднократно была лауреатом Каннского кинофестиваля, и «Клеман» принес ей третью по счету награду - приз молодежного жюри.

История, рассказанная в фильме, очень откровенна в эмоциональном плане, но невинна в контексте плотских утех главной героини, роль которой, кстати, тут исполнила сама Берко. Мораль басни достаточно проста, и смысл тут лежит на самой поверхности, а не спрятан где-то внутри. За чередой эпизодов с многочисленными постельными сценами и, душевными стенаниями главной героини кроется простая история про свободу отношений и любовь, у которой нет границ, которая не знает слова «нет». Обнаженкой режиссер не увлекается, поэтому эпизоды «физической близости» мальчика и главной героини смотрятся не более откровенно, чем невинное эротическое кино, при этом в эмоциональном плане лента бьет точно в цель. Можно как угодно относиться к любви героини Берко, но невозможно не понять, что она искренняя и чистая. Как и само кино, кстати – тема этой самой странной любви тут раскрыта, кажется, на все сто, хотя даже «Clement» нельзя назвать идеальным фильмом на данную тему – были куда более стоящие картины, как до него, так и после. И это при том, что фильм очень честен со своим зрителем.

Кино это не из разряда тех, которые можно рекомендовать к просмотру, однако любителям фестивального кинематографа ознакомиться с картиной определенно стоит. Умной, или даже интеллектуальной, ее определенно назвать нельзя, а вот неоднозначной – можно, и еще как. Поэтому и реакция у большинства посмотревших фильм абсолютно непредсказуема – для кого-то работа Берко становится настоящим откровением, а кто-то не находит в ней абсолютно ничего для себя интересного.

Пожалуй, единственное, в чем сходятся все критики – не важно, ругающие или хвалящие эту работу – это смелое кино. Нужно быть смелым и, как минимум, независимым человеком, чтобы его снять. Точно таким же смелым нужно быть, чтобы сыграть в нем главную роль – такую непростую и неоднозначную. Можно долго рассуждать о том, понимал ли всю «остроту» этой роли Ольвье Герите, сыгравший Клемана, но главным (особенно, в данном случае) критерием качества этой работы является конечный результат, который, несомненно, стоит того, чтобы по достоинству оценить это кино.

За то, что мадам (мадемуазель?) Эммануль Берко в режиссёрской прыти вытворяла вместе с доверившемся ей тринадцатилетним актёром Оливье Герите, Роман Полански вынужден был покинуть насиженные Соединённые Штаты и отправиться на сорок лет в далёкие бега, спасаясь от механики судебных шестерён, готовых развести мосты свободы, отрывая его будущее от продолжения вольного пути.

Француженка привольно кувыркается в постели с неоперившимся юнцом, приоткрывая полог пред чередой французских поцелуев, в мгновение ока, превращаясь из уравновешенной и удовлетворенной дамы в очарованную женщину, оказывающуюся на пороге необыкновенной любви.

Спасающая репутацию уловка состоит в том, что, по классической схеме, партию ведет не женщина, а мужчина, пусть даже и не великих лет, взявшийся изучать устройство тела и тонкую природу женской души, не кротким слушателем, а пытливым исследователем, самостоятельно организуя свой далеко идущий и рискованный эксперимент.

Удалый молодец, напором наглой мощи отворяет запретную дверь, а та, поддавшись, впускает его в зону романтики и глубоких страстей – звучит, очевидно, значительно, но выглядит всё это довольно смешно: цветущий бутон во власти тщедушного мотылька, тогда как у него есть два тяжёлых шмеля-опылителя.

Мотылёк, конечно, оригинал, но «роза» ещё та фифа. Что ей в его настойчивом упорстве иль не хватает в жизни суеты? Хочется экстрима и приключений, ярких впечатлений и обострённости чувств? Женщина в любви, а мальчик в дорожном поиске. Она строит замки на песке, а он задумчиво выводит формулу связи, но не души, а тел.

С героиней всё ясно: она без ума от нахального мальчика, а вот о режиссёре сделать вывод не так легко. Но, по всему видно, она без головы, как тот всадник, несущийся в неоглядную даль, несущийся, потому, что несёт быстрый конь, который, не подчиняясь узде, сам выбирает и держит будущий путь.

Эммануэль Берко несёт оброненная в посвящении мысль о свободе любви и безграничности чувств, которая растекается по долгим эпизодам и паузам заторможенных сцен, растворяется в картинных взглядах мальчика и томных постельных тонах, воспроизводящихся и повторяющихся, превращаясь в нескончаемый коридор, где с началом всё ясно и свет виден в конце, только тускло от неокрашенных стен, которым не досталось ни живых красок, ни пестроты бумажных обоев, и только под потолком болтаются редкие фонарики из непосредственности детей.

Поставь Берко свое посвящение вначале, кино, наверное, потеряло бы всяческий смысл. А так, два часа перебирания блуждающих идей: к чему, зачем и чего ради. Опасения за мальчика, которого оторвавшаяся тётка тискает в своих жадных руках: с ним-то всё обойдётся, а вот с актёром, что станет, как? Забудет об этом приключении или оно останется в памяти навсегда? Ему хотя бы есть отчего волноваться, а мне уже и не хочется вспоминать.