Снятая вопреки запретам, эта лента свидетельствует о том, что Панахи все же имеет возможность передвигаться по стране, но по-прежнему лишен права на выезд. Те обстоятельства, в которых он пытается нарушить запрет на профессиональную деятельность, позволяют ему снимать постмодернистские кинодокументы, своего рода стенограммы террора, и вряд ли можно представить себе более минималистское и более аутентичное, но и более безысходное творчество.
Видимо, это тот самый случай, когда надо говорить «сахар, сахар» и ждать, что во рту станет сладко. Это не фильм, это интервью. Ой, ведь интервью ему тоже запрещено давать…
И если в первой части картины еще виден режиссерский замысел, то во второй части, когда героем становится сам Панахи, лента превращается в обычные видео-дневники. Проснулся, налил чай, поговорил с соседями, дождался обеда. Параллельно с этим на видео появляются и девушка и герой Партови — они теперь уже герои фильма самого Панахи. Причем не совсем понятно, когда этот фильм начинается, а когда заканчивается.
Художника играет сам Панахи. Мы увидим и оператора, который все это снимает, — перед нами творческая лаборатория художественной мысли, ее срез, как в «Восьми с половиной» Феллини. Но тем больше бросаются в глаза любительская игра самого Панахи и его актеров, педалированная многозначительность каждого кадра, движения, паузы.
