'Любовное настроение' демонстрирует внешне тривиальную историю взаимоотношений между мужчиной и женщиной, заподозривших собственных супругов в измене. При чем изменяют они им друг с другом.
Однако то, как постановщик ленты Вонг Кар-Вай изобразил данный сюжет на экране, поражает до глубины души. Музыкальные (не раз повторяющиеся композиции, глубоко въедающиеся в сознание зрителя), визуальные (гениальный подбор платьев главной героини, которые говорят о её характере и настроении в значительно большей степени, чем что-либо ещё в картине) и изобразительные (по части монтажных склеек, которые настолько запутывают и чрезвычайно убыстряют темп повествования, унося зрителя далеко вперед от предполагаемого времени показываемых событий, что зрителю остается только растворяться в любовной истории, которая ни грамма не представляет платоническую сторону взаимоотношений двух половинок одного целого, соединившихся благодаря общему горю, при этом нашедших истинную любовь уже находясь в браке с другим человеком) элементы данного произведения формируют незабываемое кинозрелище, полное высокого эстетизма, великолепного актерского исполнения и многозначительной демонстрации истинной человеческой натуры.
'Любовное настроение' - один из наиболее сложно выстроенных фильмов в истории, интерпретация событий которого могут привести в самые неожиданные уголки разума.
Главное помнить, что Любовь - это Тайна, которую нужно раскрыть тому самому Человеку...
Легкое дуновение ветерка, шум дождя, и тяжесть одиночества. Едкий дым сигарет, тайна, укрывшаяся в стенах, и музыка... - лейтмотивом, мягкой походкой по всему фильму, неимоверной красоты и печали мелодия. Высокие ноты готовы вонзится своим острием в самое сокровенное, а низкие добивают безошибочно в цель. А кадры будто застывают, медленным течением сносимые в даль и безмерность пространства будущего. Органичность во взаимодействии всех элементов картины перерастает в уровень гармонии, причем перерастает никому не показывая, а настолько легко и мягко, что ощутимо где-то внутри, а разумом осознаешь только по прошествии времени. Гениальность - в простоте. Безошибочная простота - в легкости фильма. Просто о чем-то больном и важном. Просто, но невероятно красиво.
И, вроде, - назло. Вроде - только попробовать. Родство душ скрывает за собой великие тайны и великие вещи. Мимолетные встречи глазами, а мысли, мысли - их поток не остановить; чувства, переполняющие собой; и маленькая доля разума, которая знает что чувства не обманешь. И неуверенность сходит на нет, и вот тогда, именно тогда, когда открыт полностью, - все это становиться чем-то большим. И большим.
И, вот он остановился у двери, остановился на секунду, но не постучал, не вошел, - он знает - все хорошо.
Этот фильм - не измена. Фильм - любовное настроение, фильм тайна. А может - любовь...
Удивительно красивый и грустный фильм, сотканный из полутонов, намеков и недосказанностей. Тонкий и изящный, как клинок самурайского меча, как грациозная женская шея, затянутая в воротник-стойку. Неуловимый, как струйка сизого дымка от сигареты, как несмелый, брошенный украдкой взгляд. Замысловатый и утонченный, как иероглиф мастера-каллиграфа, как строчка поэта, которая может сказать больше, чем тома энциклопедий. В высшей степени чувственный и эротичный, как изгиб виолончели, повторяющий стройный женский стан, как тонкая женская кисть, локоть, как едва приоткрытое плечо в глухом платье-кимоно изысканного китайского шелка…
«Возможно, возможно, возможно…»
Невыносимо грустная и безумно красивая по гармонии мелодия о том, как умирает любовь и как она вновь возрождается из пепла: робко, едва различимо, необъяснимо.
«Чувства могут подкрасться незаметно…» Светлые чувства на фоне грязной подворотни. Чувства, которым так и не суждено быть тихо и медленно задушенными бытом.
Неземная восточная красота, словно вырезанная из нефрита статуэтка, способная свести с ума европейца, но непозволительная для эмоций в традициях восточного мироощущения.
– Если найдется лишний билет, ты полетишь со мной?..
– «Perhaps, perhaps, perhaps…»
Как трудно решиться и произнести самое важное, или просто взглянуть в глаза, когда ты вынужден лгать… или когда ты влюблен. Или это не любовь, а лишь «любовное настроение»?.. – физиологическая потребность человека в капельке счастья и любви на этом свете?
Некоторые фильмы расходятся на фразы, Любовное настроение можно разобрать на кадры, каждый из которых – полноценное живописное полотно. А женская кисть – излюбленный прием автора, вместе с отбивкой сцен, словно прищур томно смеженных восточных глаз, придает фильму неповторимый, утонченный флер, будто витающий в воздухе запах женщины.
Прекрасная история взаимоотношений мужчины и женщины на фоне вечно отсутствующих спин их законных «вторых половин». Очередная неразгаданная тайна, рассказанная дуплу дерева и шедевр мастера, имя которому Вонг Ка(р)-Вай.
Этот фильм произвел на меня глубокое впечатление. В этой картине подымается вопрос супружеской измены, но не как какой-нибудь грех, режиссер раздумывает над тем, как это происходит. Что еще меня очень обрадовало, так это то, что все отношения в фильме показаны без какой-либо пошлости, все снято очень красиво и стильно. Смотреть на такие отношения одно удовольствие.
Главные герои фильма Су и Чоу снимают в одном доме соседние квартиры. Их супруги все время в разъездах. В один день, когда они вместе обедали Чоу заметил, что у Су такая же сумочка, как у его жены, а Су замечает, что у него такой же галстук, как у его мужа. В этот момент они понимают, что их супруги изменяют им. Они решают понять, как это произошло и что послужило измене. Они начинают эксперимент, который и должен дать ответ на их вопросы. Вскоре они и сами начинают испытывать что-то более чем просто дружеские отношения.
В том, что есть много фильмов на подобную тематику — нет никаких сомнений. Но такой грамотно и качественно поставленной картины я не видел уже давно. Во время просмотра ловишь себя на мысли, что в этом фильме нет ничего лишнего. Музыка, которая звучит здесь, просто завораживает и придает фильму неповторимую атмосферу. Оператор всегда готов удивить нас новыми ракурсами на тот или иной эпизод. Актеры в фильме играют очень хорошо. Отношениям их героев действительно веришь — и они никогда не дают повода в этом усомниться. В общем, в фильме я не нашел ни единого недостатка.
Если вы еще не успели посмотреть этот фильм, то обязательно заполните этот пробел в своей фильмографии. Я просто уверен, что он Вам понравится. Фильм снят по-настоящему красиво, а смотреть на отношения главных героев фильма одно удовольствие.
Действительно им хочется верить и сочувствовать, ведь кто знает, может когда-то и вас захватит музыка любовного настроения, и вы будете подвластны ее чарам.
'Любовное настроение' - что это? Если подождать пока высохнут первые слёзы после просмотра фильма, пока отзвучат последние аккорды лиричного саундтрека, можно понять, что 'Любовное настроение' - это обыкновенная история любви, но... Стоит задуматься, что бы было, если бы такая история пришла в голову не Вонгу Кар-ваю? Другой режиссер запросто мог бы её опошлить и принизить, и предстала бы перед нами очередная среднестатистическая мелодрама о сладкой мести обманутых супругов. Однако, нам несказанно повезло, простой сюжет стал шедевром.
О главной линии и ответвлениях
Любовная линия неверных супругов на протяжении всего фильма окутана мраком тайны. Мы не видим их лиц, не знаем их чувств, не представляем их будущего. Но мы можем узреть их во взглядах главных героев. И совсем не обязательно искать в этих взглядах ненависть и ревность, там усталость и грусть. Они нашли выход из сложившейся ситуации. Самый верный. Они попробуют понять, как это случилось. Как вышло так, что их супруги полюбили друг друга. Но в какой-то момент в их душах что-то ломается, а может наоборот зарождается?
О режиссерских ходах
Мастер азиатского кино как всегда верен себе во многих деталях. Во-первых, это актёры. Мэгги Чунг и Тони Люн уже не раз работали с режиссером ранее и очень ему полюбились. Органичный дуэт красивых, талантливых актёров, раскрашенный полутонами чувств смотрится на экране просто божественно. Во-вторых, это музыка. Горячо любимая Кар-ваем аргентинская тема неотступно сопровождает героев весь фильм. На этот раз в музыке потрясающего композитора Майкла Галласа. В-третьих, это операторские планы. Среди мрачных и обшарпанных дворов душного Гонконга робко ютиться свежий цветок тонких чувств. Это подтверждает и уместный рапид, и легко скользящая по перилам рука, и полуобороты назад и ещё много маленьких кусочков мозаики. И, в-четвертых - это сигареты. Кто-то из кинообозревателей сказал, что время в мире Кар-вая измеряется количеством выкуренных сигарет и частотой долгих взглядов. Смотрится это и правда очень загадочно.
P.S. Наконец хотелось бы поблагодарить режиссера за отсутствие в фильме интимных сцен. На мой взгляд, такие повороты сюжета уже не соответствовали бы названию фильма.
«Чувство может подкрасться незаметно. Я думал, что могу контролировать себя.»
У каждого из нас были отношения невозможной любви. Т. е. любовь-то была (и возможно даже осталась), а реализоваться ей дано не было. Отношения-куколки, мечтавшие стать бабочками. Сравнение с куколками не случайно. Подтянутая как тросточка фигура Мэгги Чун - это куколка бабочки, сдерживающей свое раскрытие. И только ее платья-ципао (то с бесконечно эротичным нарциссом, то с изысканными узорами теней листьев) выдают яркое оперение ее души. Тони Люн Чу Вай - сдержанный и с виду 'сухой' осмеливается проявлять свои чувства только несколькими якобы незначащими фразами и паузами. Оба сильно привязаны к своим супругам. Такое сыграть было невозможно, но тем не менее это было. Конечно, их объединяла общая беда. Кроме того, то, что они были соседями. А возможно - что они оба были как залетевшие непонятно откуда тропические бабочки, слишком диковинные, слишком отличные от всех и по своей красоте сравнимые только с удивительно цветной обстановкой оттенков индиго и мадженты и узорчатой росписью на ткани. Какие-то двухмерные, будто нарисованные, а не живые.
Сам фильм - будто оживший гонгконгский комикс, настолько мало сказано главными героями фраз. И поэтому все они удивительно весомые и запоминаются сразу же, после первого просмотра. Слова, подтвержденные неловкими прикосновениями, жестами, взглядами, вечным рефреном Сигеру Умебаяси...
Я не зря сравнила фильм с ожившим комиксом. Здесь скорее начертательная магия японской графики, техники суми-э. Я не зря сравнила именно с этой техникой: в ней, как и в фильме, незначительные штрихи, 'случайные' линии полным образом передают всю картину. Ощущение быстротечности бытия, которое надо успеть запечатлеть. Но в отличие от нее, здесь визуальная составляющая является не смыслом - а фоном, дополнением, передающим суть.
Отношения между ними были хрупкими, и оттого очень нежными. Их чувственность была настолько тонкой, что стала печалью. В случае с Су и Чоу можно сказать: нашла коса на камень. Сразу вспоминаются строчки из песни Brainstorm: 'Мы слишком похожи, значит выберут нас на роли совершенно случайных прохожих'. Если бы хотя бы из них произнес вслух то, что хотели оба: 'Если появится лишний билет, ты приедешь ко мне?' - может любовное настроение не стало бы дымкой, не рассыпалось бы как пепел?
Было возможно продолжение их любви, если хотя бы один из них был более смелым?
Это была не страсть, не любовь.... это было любовное настроение...
Очень чувственный и проникновенный фильм. Это история двоих. Вокруг все пропитано изменой, но у них не так. Это огромная нежность, щемящая сердце печаль, когда ее нет рядом. Это легкие соприкосновения, это возможность услышать голос. Просто прикоснуться к его вещам.
Чтобы не говорил герой, у них своя история. Это история не страсти, не любви... это было любовное настроение.
Трудно выразить словами, насколько «взорвал» меня этот фильм. Сие уникальное творение, не имеющее ни загадочной истории, ни динамики, собственно, ничего – фильм ни о чем, однако при всем при этом от него невозможно оторваться, он как будто поселяется внутри тебя, периодически проявляя свое присутствие.
Первое, что впечатляет – это ощущение «шпионской игры». Ты как будто по пятам преследуешь героев, крадешься сзади, шагая с ними в такт. Ты видишь каждое движение мышц спины, каждый изгиб, каждый волосок, при этом стараешься не дышать, чтобы не заметили. Как будто подглядываешь в замочную скважину, вторгаясь в исключительно интимное пространство.
Второе – это музыка. Эта удивительная музыка, которая полностью заполняет твой слух, даже тогда, когда фильм уже закончился. Потом еще несколько недель будешь ходить, подсознательно подмечать грациозность женских движений и «включать» на внутре-мозговом проигрывателе эту тему. От этого не убежать. Таковы последствия этого фильма.
Третье – сокрытие «вторых лиц». В этом фильме есть первые лица – непосредственно два главных героя, вторые лица – их супруги, и третьи – начальник, хозяйка, продавцы и так далее. И вот решил режиссер опустить это промежуточное звено. Зачем? Может, чтобы дать зрителям самим достроить жизни героев, заполнить пустоты. Может, потому что это и не важно. А может, наоборот, - очень важно именно так. Много вариантов. Однако надо признать – построение очень интересное.
И что получается в итоге? Для меня сюжет абсолютно пустой. Однако фильм произвел просто грандиозное впечатление, даже можно сказать фееричное! Я не знаю как описать. Магия кинематографа, не иначе.
'Деревушка. Из сырца вокруг стена. Там за ней фанзы приземисты, низки. Жизнь скромна, тиха, убога, но ясна - без тумана русской будничной тоски.'
На недавней церемонии награждения гран-при фестиваля братьев Люмьер Вонг Карвай признался, что всё его 'Любовное настроение' соткано из истрёпанных нервов советского кино шестидесятых. 'Эти заплаканные окна, эти кричащие женские и ускользающие мужские взгляды, эта изощрённая пытка навязчивой, липко-сердечной, отменяющей любую надежду на уединение коммунальностью, этот натужно благообразный, попирающий элементарную физиологию быт - утробно близки и мне по Шанхаю, по Гонконгу, по скученной бесприютности моих временных западных пристанищ. Постичь я так и не смог радикальности русского переживания этой обыденности, в контексте которой несостоявшееся счастье, несбывшаяйся любовь воспринимаются как трагедии, ставят под сомнение целесообразность и дальше брести-влачиться по житейским хлябям. Русские - всё же ужасно требовательный народ. Для них счастье - не бонус, но то, что каждому причитается по праву и без чего жизнь - не в жизнь.'
И действительно, если отрешиться от азиатской экзотики высоких скул, раскосых глаз, яркоцветных платьев ципао, плотно стягивающих тонкий и гибкий, как стебель молодого бамбука, стан акварельной красавицы Мэгги Чун, то явь, нерв, натура, фактура 'Любовного настроения' до странности буквально копируют вселенные и настроения советского, оттепельного извода кино - с поэзией его щербатых стен, несущихся из всех окон привязчивых, растравляющих душу популярных мелодий, общинности, весёлой и злой тесноты, взаимопомощи не от щедрот, но от скудости, с мукой его угнетённой телесности, ужинов не тем и не вовремя, ненужных чаёвничаний, невозможности признаться, что тебе надо в туалет, с вечной агонией его половых влечений и убийственной неловкостью его состоявшихся и несостоявшихся соитий. В этом смысле 'Любовное настроение' саботирует глупую западную мечту о бананово-лимонных Сингапурах, обнуляет эскапизмы каждого алчущего сиреней Северянина ('Гулять же по городу - видеть автобус, лицо проститутки, трамвай...Но это же гадость! Тогда я взял глобус и, в грезах, поехал в Китай.') Европейцу больше некуда податься, говорит Карвай, ибо везде, вплоть до линии перемены дат у нас нынче всё те же ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет.
'Никогда ещё Восток не был нам так утробно понятен', - писал о 'Любовном настроении' Режис Варнье, - 'в этой ясности секрет беспрецедентного успеха фильма у белого зрителя. В ясности и смирении его героев при разочарованиях и попрании их чувств, в тишине, которой они обволакивают звон своих разбивающихся сердец'. Наивная колониальность этого взгляда даже умиляет: автор 'Индокитая' хвалит гонконгского коллегу за то, что тот угодливо вскрыл замок своего герметичного, самозамкнутого мира самым приятным для европейца образом - отмычкой улыбчивого подобострастия, приличного отказа от шумного и хлопотного бунта самоутверждений. 'Есть в них что-то жалкое, убогое, и, глядя, как они рыщут и суетятся, невольно вспоминаешь крыс, '- писал об азиатах Пьер Лоти, - 'сколь бы ни были великолепны их идолы, ничто у них не может достичь истинного величия'. И эстетика Карвая, как будто специально следуя роману Лоти, охотно распадается на соцветья шёлковых ципао, с лотосами, пионами, ирисами жёлтыми и голубыми, с великолепьем розовых ненюфар над мутной водой, с белёсыми ветками сакуры наискось по лазурному фону - платья говорят громче и отчётливее непроницаемых лиц, хранящих тайны, как деревья, которым в Китае принято доверять всё личное, а потому - в контексте культуры - несущественное.
Тем громче в этой тишине личных самоотречений тяжёлая поступь истории. Благость буддийских храмов Ангкора, куда всё ещё приезжают бдеть, и предаваться аскезе, и просветляться, и смирять себя молитвой и постом, уже нарушена вездесущим телевидением, и зрелище исторического спуска Шарля де Голля по трапу самолёта AirFrance в Пномпене, равно как и его речь перед ста тысячами камбоджийцев на олимпийском стадионе столицы разносятся радиоволнами по монастырским кельям. Герой Тони Люна освобождается от бремени невысказанных грехов у зубастых деватов, а правительство Сайгона уже готовит документы о разрыве дипломатических отношений с Четвёртой Республикой, десятки тысяч вьетнамских студентов отзываются со скамей Сорбонны домой, и король Камбоджи Нородом Сианук, только что выславший из страны посла США и отснявший фильм 'Апсара' про Кхаджурахо по собственному сценарию (страстным, страстным любителем кино был Сианук!), понимает, что реальной помощи Европа ему не окажет, а красные кхмеры опасны и сильны. Тело Азии вот-вот будет в очередной раз исполосовано шпицрутенами, и щемящая нежность к женщине, обладать которой так и не довелось - потонет в боли, будет смыта горячей кровью. А потому нежность нужно увековечить, закопать фарфоровые безделушки, свернуть в рулоны шелка. Тихо, смиренно, но упрямо. Мы так тоже умеем.
Восхитительный фильм, созданный Вонгом Кар Ваем! Работающий без сценария Вонг гордился своим подходом до того как начал съемки фильма «2046». В этом фильме обошлись и без сценария, так как сказать хотелось много и в богатом событиями государстве дела делаются, рефлексия будет позже.
В ожидании брачной ночи. Такая навязанная возможная любовь.
Чувство пришло извне, чувство привели обстоятельства: измена жены, измена мужа. Как это у них началось? Ведь я старался любить ответного чувства, не слышав в ответ! Все становится сложнее, когда ты женат. Или у других не так? Очевидно не так. Взять хотя бы мою жену: она смело шагнула навстречу новому чувству, это же можно сказать и о муже моей соседки, с которым она мне изменяет. Похоже, мы обречены быть вместе…
То, что ждал всегда – любви, пришла ли? Неизвестно. Неважно. Она была внутри меня: и когда был с женой, и теперь с ней. Любовь, то что останется внутри меня, ее устами буду шептать в дупло дереву, по древней традиции сохраняя секреты.
Чувствую томление ее сердца, но это всегда было игрой – правила должны быть соблюдены, мы не будем как они...
Чистая история любви добавлена в прекрасный фильм Вонга Кар Вая.
«Любовное настроение» - визуальное пиршество с обилием цвета и фактуры. Утонченные наряды дополняет великолепная музыка, а камера под руководством Криса Дойла втягивает зрителя все глубже и глубже…
«Любовное настроение» подходит мне по темпу повествования и ритму действия. Напоминает мне мой любимый фильм «Хиросима, моя любовь» Алена Рене. По цветовой интенсивности «Возвращение» и «Поговори с ней» по музыкальному наполнению, оба фильма режиссера Педро Альмодовара.
«Любовное настроение» - фильм о любви, которая навсегда останется тайной.
