'Виды доброты', которые едва ли оставят кого-либо равнодушным.

На днях удалось посмотреть новую кинокартину нетривиального греческого режиссера Йоргоса Лантимоса, чьё творчество произвело на меня неизгладимое впечатление ещё со времён 'Клыка'.

Три истории таинственного Р. М. Ф., который в первом эпизоде умирает, во втором - летит, а в третьем - ест сэндвич, за 2,5 часа экранного времени переносят зрителя в некую фантазийную реальность, в которой случиться может всё, что угодно. Многие этой реальности просто не выдерживали, вставали и уходили из зала посреди фильма.

Я же упрямо сидела до конца и периодически закрывая лицо руками повторяла себе: Это чертова метафора! Чертова метафора, доведенная до гротескного абсурда, вывернутая на изнанку и ещё разок в обратную сторону, чтобы никто не узнал в ней ту примитивную реальность, в которой мы все живём, но не хотим себе в этом признаваться.

И пока я пыталась распутать метафорический клубок одного эпизода, режиссер бескомпромиссно переходил к следующему, возводя декорации для очередного анекдота. Своего особенного чувства юмора и неистовой страсти к телесному, надо сказать, старик Лантимос не утратил, а лишь приобрёл для их воплощения отличную актёрскую команду.

В общем и целом картина, на мой взгляд, получилась многомерным и масштабным авторским высказыванием о человеческих пороках, возведённых по нелепой ошибке в ранг доброты.

P.S.: и отдельное большое спасибо за музыку и танцы.

Круто, что после успеха 'Бедных-несчастных' Лантимос, окончательно пробившись в мейнстрим, не стал ему подыгрывать и следующей своей работой, да ещё и сразу после получившей Оскары, сделал крайне некомфортный и не зрительский фильм. 'Виды доброты' - это сборник из трёх новелл, каждая из которых поражает своей криповостью и стрёмностью. Даже не буду пытаться описывать сюжеты этих историй, потому что это лучше увидеть. Или не видеть никогда - уж кому как.

Но скажу, что, несмотря на свою чернушность и абсурдность, сценарий полон смыслов, подтекстов, аллегорий, над ним можно задуматься и что-то понять; истории прописаны отлично, содержат в себе интригу, неожиданные твисты, интересные детали и крючки, Чеховские ружья, которые выстреливают, когда надо, и порой даже комедию (всё-таки среди жанров определена чёрная комедия и пару раз я даже смеялся в голос, но скорее от абсурдности); а снято и сыграно всё это бесподобно. Картинка сочная, красивая, актрисы, задействованные в касте, тоже.

Правда, не стоит рассчитывать на большое присутствие Эммы Стоун - у неё здесь главная роль только в последней новелле. Однако в первых двух шоу крадёт потрясающий Джесси Племонс, который познаёт здесь новые грани крипоты. Если надо сыграть жуткого чудака, он это сделает лучше всех. И, разумеется, Уиллем Дефо потрясающ во всех ипостасях. Также выделю Маргарет Куэлли - она тоже чертовски хороша.

Поскольку целиком фильм идёт почти три часа, я смотрел его, как мини-сериал - по одной новелле за раз. И рад, что не стал смотреть всё сразу, потому что после каждой истории мне надо было прийти в себя. Не могу уверенно сказать, какая получилась лучше, но, если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал вторую - она показалась мне наиболее понятной и любопытной.

Советовать к просмотру данный фильм не стану, если только вы не большой фанат Йоргоса.

7 из 10

Первое - это типичный фильм греческого режиссера Лантимоса, ранее засветившегося такими неординарными картинами как 'Лобстер' (Фаррелл, Вальц), 'Убийство священного оленя' (Фаррелл, Кидман) и 'Бедные-несчастные' (Стоун, Дефо). Типичный - потому что для Лантимоса определяющую роль играет дискурс 'рока' или 'предначертанности', 'судьбы', кровью проступающий через древнегреческие мифы и трагедии - там в ларце сердце этого кащея.

Второе - каст фильма во многом повторяет 'Бедных-несчастных'. Ходили даже слухи о том, что Kinds of Kindness сняли до... Итак, тут действительно цветник: Эмма Стоун, Племонс (Во все тяжкие), Дефо, Куолли (неплохая актриса, которая многим почему-то запомнилась в образе феерично танцующей под африканские мотивы девушки в зеленом в рекламе Kenzo), Шефер (да-да, та самая мальчик-девочка из 'Эйфории').

Третье - сюжет распят, как единобожие в Древней Греции. Тут три истории, между которыми казалось бы нет связи кроме странного персонажа R.M.F. На самом деле это очередная загадка режиссера (он же тут выступил и сценаристом). Загадку ищите сами - в перерождении или образах Бога. Первая история - про идеального корпоративного сотрудника, всю жизнь которого (кстати, буквально) определяет босс. Вторая - про пропавшую жену полицейского, третья - про странную секту. Все это практически на 3 часа - запаситесь временем, страстью и энергией.

Четвертое - язык режиссера. Он отходит от черно-белого круга, через который мы смотрим 'Бедные-несчастные' и играет в традиционного оператора. Пожалуй, еще Лантимос отличается местами ускоренным монтажом и откровенным пренебрежением к теме пустоты/тишины в кадре, которую можно часто видеть, к примеру, у Тарковского и Линча (если где-то еще увидите этих режиссеров, перечисленных друг за другом - сплюньте). И еще - тут достаточно кровавых и откровенно неприятных сцен. Их стоит воспринимать как догмат древних богов, которым поклоняется Лантимос - такова жизнь. Тут нет жестокости - просто прием погружения/onboarding.

Пятое и последнее - не смотрите обзоры фильма, не пытайтесь через них понять сюжет. Позиция Лантимоса, скажу вам по секрету, не важна. Важно именно ваше восприятие, ваши ассоциации и 'сновидения'. А тут их будет много, как и пищи для ума. Понравится? Посмотрите еще первые два фильма, упомянутых в самом начале.

А также искал «Кто такой R.M.F.?» и вопрошал «Она все же двойник или это просто ПТСР?». Все это не имеет большого значения. Ключ к трактовкам лежит на самом видном месте, отчего его невольно игнорируют или не видят.

В первые же секунды вбивается мантрой «some of them want to abuse you», а главное – «some of them want to be abused». Попробуйте внимательно приложить это ко всем линиям, и все встанет на свои места. Таким образом, поиск реальных линий в паутине мнимых несовпадений окажется интригующей игрой, которая при этом никак не связана с ключом к пониманию общего высказывания.

В меру циничная и ироничная подача для Лантимоса подсказки: устоять от танца бедрами на диване невозможно, а из-за этого все последующее затмевается, начинается глубинный поиск взаимосвязей. А де-факто единая рамка для всех частей триптиха при этом, очень простая и понятная, остается на парковке вступительных титров.

То же касается и пресловутой доброты, которой в фильме якобы нет. В том то и дело, что она есть, и это как раз мост к дискуссии о «нездоровом» восприятии реальности.

Взгляните на мир глазами этих героев, ощутите их страхи, отчаяние вне «доброты».

Больную «доброту» больные же герои здесь жаждут, порой - буквально. Мы видим это во всех трех частях фильма: доброта как благосклонность, как одобрение и как принятие. Чем эти три – не kinds of kindness?

Так что все складно и предельно понятно. А возможность поспорить о границах реальности и условности в каждом из трех сюжетов – приятный бонус для зрителей и благодатное поле для упражнений в эрудиции.

Герои нового фильма Йоргоса Лантимоса не великодушны по отношению друг к другу, как это может показаться из названия фильма. Их поведение сбивает с толку, являясь одновременно садистским и мазохистским, невольно гипнотизируя зрителя. Режиссер рисует леденящий душу портрет человечества, где недобрые импульсы проникают в каждую грань жизни. Насилие и жестокость — движущие силы «Видов доброты», часто представляемые не как противоположность этой доброте, а как сама доброта.

Фильм состоит из трех глав, каждая из которых связана лишь актерским составом, играющих разных персонажей. Только таинственный и молчаливый бородатый мужчина по имени Р. М. Ф. появляется во всех трех сегментах. Его играет Йоргос Стефанакос, давний приятель Лантимоса, который также появился в прошлогоднем оскароносном фильме режиссера «Бедные-несчастные».

Благодаря звездному актерскому составу Лантимос переносит зрителей в альтернативную вселенную, полную двойников, невменяемых мужей и одержимых последователей культа.

В первой истории, «Смерть Р. М. Ф.», Джесси Племонс играет Роберта, человека, чья «работа» заключается в следовании ежедневным указаниям своего босса Рэймонда (Уиллем Дэфо) относительно того, когда и что есть, что читать, когда ложиться спать и с кем общаться. Когда он уклоняется от выполнения очередного приказа Рэймонда, Роберт оказывается изгнанным из собственной жизни и прибегает к отчаянным мерам, чтобы вернуть расположение босса.

Во второй истории, «Р. М. Ф. летит», морской биолог Лиз (Эмма Стоун) исчезает во время экспедиции, но, когда внезапно приходит весть о ее чудесном спасении, ее измученный горем муж Дэниэл (Джесси Племонс) не может поверить своему счастью. Правда, когда Лиз возвращается домой, Дэниэл начинает подозревать, что его жена была заменена двойником. Погоня за правдой приведет к телесным увечьям и неожиданному финалу.

В финальной истории, «Р. М. Ф. ест сэндвич», Эмили (Эмма Стоун) и Эндрю (Джесси Племонс) – последователи религиозного культа, которые пытаются найти женщину, способную воскрешать мертвых. Эмили — ярый член этого культа, лидером которого является Оми (Уиллем Дефо), и она невероятно близка к разгадке личности предсказанного спасителя, но ее сохранившиеся эмоциональные связи с бывшим мужем и дочерью порождают непредвиденные проблемы.

«Виды доброты» относится к более загадочной и сюрреалистической половине творчества Лантимоса. Два его последних фильма, «Бедные-несчастные» и «Фаворитка», были созданы в сотрудничестве с австралийским сценаристом Тони Макнамарой, и в них есть некая теплота и открытость, которых нет в других. «Виды доброты», как и предыдущие работы (в их числе «Убийство священного оленя», «Лобстер», «Клык»), созданные в партнерстве Лантимоса и сценариста Эфтимиса Филиппу, острые и неудобные, намеренно манерные и гораздо более сложные. Лантимос и Филиппу отказываются от традиционного повествования в пользу трех отдельных историй, связанных вместе всеобъемлющей темой о способности людей подрывать собственное счастье, чтобы угодить другим.

Персонажи Лантимоса теряют себя и всякое чувство реальности, когда им перестают вручать инструкции для повседневной жизни, а рутина, которая распланирована по минутам рассыпается в прах. Быть под постоянным контролем и выполнять чужие указания в мире Лантимоса – привилегия и когда герои оступаются и становятся свободными против своей воли, они резко оказываются на грани безумия.

Обитающие в замкнутых и часто стерильных пространствах, герои «Видов доброты» склонны высказывать свои мысли прямо и невозмутимо с почти роботизированной подачей, что стирает любые принятые социальные нормы, словно режиссер пытается содрать кожу со скелета человеческого общества, и оголить то, что каждый так искусно прячет за своей наигранной добротой и воспитанностью.

От просмотра этого фильма многим зрителям станет не по себе, но по крайней мере происходящее на экране точно не заставит никого скучать.

Со дня выхода 'Бедных-несчастных' прошло не так много времени; однако Йоргос Лантимос зря времени не терял, и вот этим летом мы лицезрели премьеру его нового фильма 'Виды доброты'. Правильнее будет сказать не просто фильм, а целый триптих, объединённый одним героем — R.M.F. Разыгранные одной труппой актёров под тревожный саундтрек Джерскина Фендрикса, эти три истории, кардинально разные и одновременно похожие, создают невероятную, вдохновляющую атмосферу при просмотре.

Над сценарием, как известно, Йоргос работал со своим греческим коллегой Эфтимисом Филлипу. Этот же человек причастен к более ранним фильмам режиссёра, таким как 'Клык', 'Альпы', 'Лобстер' и 'Убийство священного оленя'. Кстати, новую ленту часто сравнивают именно с 'Клыком' за её дикость и отсутствие ориентации на широкого зрителя. Да и в целом это кино не для масс — уж слишком метафорично два грека написали такие простые в своей основе истории. Именно из-за этого факта к фильму относятся так неоднозначно: обычный зритель ругает картину за перебор со скрытыми смыслами и непонятность повествования, а заядлые любители артхауса, наоборот, критикуют простоту мыслей, вложенных в основу.

Перформансы Лантимоса сами по себе довольно необычны. Он — единственный режиссёр современности, снимающий самобытное авторское кино для масс, попутно собирая 'Оскары' и другие награды различных фестивалей. Подобная популярность позволяет ему приглашать в свои картины любых популярных актёров — за ним гонится Голливуд. К слову об актёрах, в 'Видах доброты' грек не изменяет своей, уже ставшей традицией, практике и берёт на главные роли всеми обожаемую Эмму Стоун, с которой у режиссёра потрясающая химия, а также Уиллема Дефо и Маргарет Куолли, которые ранее уже снялись у Йоргоса в 'Бедных-несчастных'. Все трое отлично отыгрывают свои роли; мы видим их в трёх амплуа за менее чем три часа хронометража. Открытием этого фильма стал Джесси Племонс, ранее не снимавшийся у Лантимоса. Свой дебют во вселенной грека он начал как нельзя лучше и выдал чуть ли не лучшую актёрскую игру за всю свою карьеру. Отыгрывая главные, но абсолютно разные роли в двух из трёх историй, зрители могут уловить единую нить его персонажей. Вторым неожиданным решением режиссёра в аспекте каста стала тайская актриса Хонг Чау, которая, увы, не поражает, а скорее просто служит фоном. Как бы её не пытались выдвинуть вперёд, всё безуспешно.

От актёров перейдём к визуальной составляющей картины. Не стоит повторяться и долго рассказывать о съёмке: она тут, как всегда, прекрасна. Выверенные ракурсы, экспозиция кадра, монтаж — Лантимос держит планку, и хоть 'Виды доброты' не претендует на масштаб своего предшественника, всё равно не теряет в визуале. Детали, насилие и секс — вот три составляющие картин режиссёра. Начнём с деталей: они тут играют огромную роль, так как кроме них у нас нет никаких представлений о персонажах и происходящем вокруг. Зрителю самому приходится выискивать по ходу просмотра какие-либо зацепки. Одни Йоргос суёт нам прямо под нос, другие же — прячет в одежде, цветах и интерьерах. Детальности ему не занимать и в насилии. Делая референсы на ранние работы, 'Виды доброты' порой бывают чересчур жестоки и неприятны. Однако это и завораживает, заставляя зрителя проходить дальше, переступая через себя. Но на одной крови и агонии персонажей провокация не заканчивается: в картине, уже привычно, присутствует довольно большое количество наготы, а также постельные сцены в отнюдь не эстетичном смысле этого слова. Они неуклюжие, рваные и дикие. Можно употребить даже слово 'животные', и не просто так! Во второй истории, к примеру, всё завязано именно на сравнении человека с животным, от чего половой акт главных героев похож на оргию, буквально сношение ради удовлетворения потребностей. Совокупность всего вышесказанного и создаёт узнаваемый стиль, который Лантимос несёт практически через все свои картины.

'Виды доброты' — абсурдное название, ибо в фильме не происходит ничего, что можно было бы назвать синонимом этой самой доброты. Напряжение и абсурд — вот то, как можно описать происходящее на экране. С одной стороны, это чересчур авторское кино, которое придётся по душе не всем, даже фанатам творчества грека. С другой стороны, за метафоричностью скрываются простые мысли, которые не смогут удивить настоящего киномана. Именно в этом плане фильм заметно проседает: в нём нет того невероятного зерна, которое мы видели в предыдущих работах. Однако даже без этого новинка не перестаёт быть самобытным и достойным представителем фильмографии режиссёра. Любая прослойка кинолюбителей найдёт в картине что-то для себя, а ценители авторского подхода режиссёра получат неимоверное удовольствие от просмотра. Совокупность плюсов явно перевешивает минусы, а актуальность и провокационность делают 'Виды доброты' одним из самых выдающихся фильмов 2024 года.

7.5 из 10

После наградных потоков 'Бедных-несчастных' Лантимос утвердился в титулатуре одного из главных авторских режиссеров планеты. Но куда важнее другое - Лантимос окончательно получил творческую свободы, воплощать на экране все инферналии, живущие в его голове. Головоломное даже в названии Kinds of Kindness - еще одна попытка грека поработать с иррациональным

Лантимос опять заходит на территорию мифа. Выражает его образами, понятными и близкими его культурному бэкграунду, то из сборника греческих легенд, то из православных мистерий афонских старцев, но для поп-восприятия погружая это всё в пространство современной токсичности. Глобальнее режиссер привычно работает на стыке мифа как универсального нарратива и границ человеческой адекватности

'Виды доброты' - это три последовательные истории, объединенные одними и теми же актерами и названиями, в которых фигурирует некий R.M.F. Сначала он умирает, потом летит и наконец ест сэндвич, хотя между этим христологически воскресает. Искать параллели между каждой историей - удовольствие сугубо интеллектуальное и в чем-то даже садистское. Находить же мифологическую основу - задачка со звездочкой для какого-нибудь методологического трактата. Тут грек вдохновляется Пенелопой, ждущей Одиссея, тут Кроносом, поедающим детей, а тут эпизодами Троянской войны

История №1 (самая сильная) стартует с пророческих строк Eurithmics про два типа людей и их любовь к to abuse и to be abused. В ней начальник настолько подчиняет жизнь своего работника, что советует позы в сексе, выбирает любимую литературу (важно, что Анна Каренина) и определяет меню на ужин. В награду герой Джесси Племонса получает нарядную меморабилию вроде кроссов Родмана и ракетки Лейвера

Тут Лантимос в очередной раз препарирует отношения жертвы и мучителя, лукаво намекая изподлобья, что некоторые роли все-таки перепутано в нашем сознании, а та же жертва на самом деле может нуждаться в издевательствах не меньше насильника

История №2 (самая мучительная) - о том, как коп Джесси Племонс верит в чудесное спасение жены Эммы Стоун, потерявшейся где-то в океане после крушения научно-исследовательского корабля. Супруга довольно скоро возвращается, но мужу постоянно кажется, что любимую кто-то подменил. Тот же невыразимый гений места и гений вещей, диктующий людям-марионеткам свою волю. Постоянный иррациональный порядок всего, где находится место отрубленным пальцам, домашней групповухи и, пожалуй, самой странного собачьего видеоряда в истории

Наконец, история №3 (самая смешная), где группа сектантов, которая пьет только соленую воду, презирает рыбу и ведет промискуитетные отношения внутри общины, ищет спасителя, способного воскрешать людей. Как Джулс и Винсент Вега, Племонс и Стоун путешествуют по Америке в поисках знаков, умещая в рамки истории очередной случайный символизм, познать который, скорее всего, невозможно. Сюда умещается очередной инопланетный танец Эммы Стоун (теперь это очевидная фишка фильмов Лантимоса), мистика этнообщин (в лучших традициях Астера) и инфантильные сцены соития, лучше всего воплощенные, если вы просто представите Уиллема Дефо в детских розовых шортах

Во всем триптихе Лантимос последовательно доказывает, что без автора нет истории. И поэтому нарратив здесь - вязкая субстанция, слабо выразимая чем-то иным кроме придуманных греком визуальных образов. Лантимос метко стреляет по канатам, связывающим современное общество, подводя итоговую мысль, что человечество по-прежнему живет в мире темноты, карая грешников этическими и другими обрядами - видами доброты - раскаянием, манипуляцией и фанатизмом. Три стороны абьюзивных отношений и всеобщей морали. Да, это критический реализм. Да, это семиотика в визуальном искусстве. Но и конечно же провокация

В какой-то мере 'Виды доброты' - это еще одна попытка Лантимоса шепнуть нам всем - перестаньте интерпретировать, доверьтесь интуиции и чувствам. Смотри историю, замечай символы, да ПЕРЕСТАНЬ же ты в конце концов интерпретировать. Хотя расставленный капкан R.M.F все равно отправит зрителя в гугл. Ему же все равно надо понять, что скрывается за этими тремя буквами. Человек? Набор греческих слов? Двоичный код воскрешения Христа?

Есть и попсовое, массовое решение проблемы этого фильма. 'Виды доброты' - это постмодернистская адаптация мифа о Сизифе, в чем-то вершины античной трагедии. Лантимос поместил его в цепляющую сказку о ловушках общества, границах человека, стокгольмском синдроме итд итп.

Вечно проигрывающем человеке, который силой фатума может менять маски (тут налицо параллель с одними и теми же актерами, играющими в трех новеллах разные роли), жизнь, установки, но оставаться рабом символов и силы иррационального. Но это тоже интерпретация. И как бы грек не просил нас перестать это делать, мы все равно будем. Ведь мы же люди. А он автор. И автор не отделим от интерпретации

Чувствуете, как опять запахло семиотикой? Поэтому тот самый видеоряд с собаками. Мы так привыкли, что 'собаки лучше людей'. Хотя даже это - наша интерпретация. Что если собаки не лучше людей? А как люди! Ладно, это тоже интерпретация, заканчиваю.

Культурологический анекдот от последнего постмодерниста — Йоргоса Лантимоса в рубрике «Спасибо, Кэп».

Режиссеру греку мифы древней Греции сам бог велел использовать (что он с успехом и делал, например, в «Убийстве священного оленя»), но, тем не менее, при просмотре, «Видов доброты», особенно центральной новеллы, вспоминаются сказки братьев Гримм.

Не могу похвастаться тем, что написал бестселлер про сказки и знаю их все наизусть, но, прям, читается история из арсенала братьев:

(как их вообще детям дают читать: они же все такие жуткие?)

Жена возвращается из леса, после того как потерялась, домой, муж ее не узнает и не верит ей, и вообще, она докажет супругу, что она — это она, только если приготовит ему, а он как раз пришел с охоты и сильно проголодался, своё сердце…

На лицо мотив инициации, ключевой для сказок.

В конструкции фильма всё несколько сложнее:

Нас сбивает с толку, что актеры в фильме одни и те же и нам кажется, что это три новеллы из разных вселенных.

Но скорее всего — вселенная одна, просто населена тремя персонажами: Дефо, Стоун, Племонса, четырьмя — Куолли и одним, сквозным, — Мистером Р. М. Ф. (тот что умирает, летает и ест сэндвич).

Первая новелла — античный фатум, рок. Все предрешено, а боги (один из них Дефо) играют нами, как пешками (нечто подобное, на более тонком, трансцендентальном, уровне, было у Линча, в Малхолланд Драйв, про режиссера, которому указывали, что он должен снять).

По иронии бог-Дефо становится отцом (с маленькой или большой буквы?) дочери во второй истории.

Происходит трансформация из античного мифа в христианский.

Древнегреческий нарратив уступает место сюжету более узнаваемому, близкому по духу и времени: искупление, страдание за грехи…

В третьей же новелле, чем-то напоминающей сериал X-files (может потому что там тоже действовали напарники, плюс офисный стиль: рыжий, вельветовый костюм Эммы Стоун напоминает Скалли), мы имеем дело с поиском, «пришествием» Спасителя.

А как ещё можно назвать того, кто воскрешает людей с того света?

Но поскольку перед нами произведение постмодернизма — весь этот винегрет вскоре превратится в фарс, где мессия (ветеринарка т. е лечит и исцеляет животных, а не людей — уже смешно) так и не спасет наш мир и Йоргос Лантимос ожидаемо поставит нашей планете ноль.

Я же поставлю фильму осторожную оценку т. к. либо фильм спустя какое-то время станет культовым, либо (что более вероятно) канет в лету…

6 из 10

Уже в самом конце (как и в нашем обзоре), на титрах, появляются названия трёх глав: Раскаяние, Манипуляция, Фанатизм

(инициалы мистера Р.М.Ф.)

Так что поле смыслов и трактовок может быть намного шире.