Уход большинства крупных иностранных проектов из российского проката заставил кинопрокатчиков обратить пристальное внимание на 'залежи' отечественного кино. И особое внимание на себя обратил якутский кинематограф.

'Айта' стала громким отечественным релизом весны 2023 г., который должен был стать образчиком авторского кино России.

Лента представляет собой мрачный триллер, который начинается как драма, развивается как детектив, заканчивается как экшен, а в финале превращается в морализирующий романтизм.

'Айта' - это история полицейского, который руководит отделением в небольшом якутском поселении. Его вызывают на работу и там он узнает, что девочка-подросток совершила попытку самоубийства после того как ее подвез до дома полицейский.

Для всех практически моментально становится очевидно, что полицейский виновен. К тому же он русский. А значит чужак. Отец девочки и местные жители довольно быстро решают взять правосудие в свои руки и убить русского полицейского до того, как коллеги сумеют его увезти или 'отмазать' от наказания.

'Айта' - действительно достойный просмотра фильм. Он очень красиво и атмосферно снят и хотя очевидно, что это малобюджетная картина, ее качество мало отличимо от лучших мировых образцов жанра.

Но восхищение внешней формой киноленты - это единственное, что она может предложить. Центральная интрига и весь сюжет 'Айты' весьма примитивны. А финал, где все главные герои сидят за столом и разжевывают друг другу 'мораль сей басни' - это просто нелепость.

'Айта' повторяет роковую ошибку большинства российских фильмов. Не уважая зрителя и его умственные способности, создатели ленты решили в конце фильма проговорить и показать абсолютно все, что должно было составлять основу их истории. Причем мотив такого 'разжевывания' абсолютно неясен, ведь сама по себе история не предполагала многозначности и была предельно ясна.

Но если выбросить из внимания эти морализаторствующие последние минуты 'Айты', то этот фильм окажется эстетически прекрасным мрачным зрелищем, предлагающим зрителям увлекательную историю, разворачивающуюся одновременно в неизведанной и очень знакомой России.

Дождливой ночью следователя из отдалённого села вызывают в отделение из-за попытки самоубийства местной школьницы. Здесь все знают друг друга, поэтому событие раскручивает клубок насилия и нетерпимости среди местных жителей. Так мог бы начинаться брутальный корейский триллер - но речь про «Айту» Степана Бурнашева - новый якутский хит, уже успевший стать самым кассовым фильмом в истории республики.

Про современное якутское кино уже было написано и сказано многое. Оно с завидной регулярностью становится плодородной почвой для самых разных жанров - и на этот раз в фокусе оказалась детективная драма. «Айта», основанная на реальных событиях, берет не неожиданными поворотами. Не стоит ждать от фильма лихо закрученной интриги - в первую очередь, это крепко сбитое кино, которое держит в напряжении все полтора часа своего хронометража. Атмосферу суровой глубинки на экране довершает беспроигрышный коктейль из впечатляющего электронного саундтрека и, в дань нуару, нескончаемого дождя, который становится завесой, отгораживающей это место от внешнего мира - а заодно и героев друг от друга.

Главный герой в исполнении Иннокентия Луковцева должен докопаться до правды и понять, кто есть кто. Именно оппозиция свои/чужие становится одной из центральных для фильма. Самоубийство Айты раздувает угли межнациональной розни: главным подозреваемым становится малоприятный полицейский Афоня в исполнении Андрея Фомина. Русский по происхождению, Афоня смотрит на местных свысока - да что там, презирает эту глушь и тех, кто в нем живет, позволяя себе ксенофобные высказывания в их адрес. Как мы выясним позже, он приехал сюда только ради заработка и, очевидно, ощущает себя своего рода колонизатором, носителем власти по преимуществу не только перед гражданскими, но даже перед лицом сослуживцев-якутов. Нужен был лишь веский повод, трагическое событие, чтобы этот чужак, стоящий поперёк горла у всех в округе, стал козлом отпущения. В этих обстоятельствах заключение неожиданно станет для Афони спасительным, ведь на него уже открыта охота.

В этом краю размытых дорог главный герой оказывается на перепутье между служебным долгом охранять подозреваемого - и той частью себя, которая призывает отдать Афоню на самосуд вооруженной группе местных во главе с безутешным отцом девушки - и изредка застилает ему глаза отчётливыми видениями. В них (подобно тому, как это было в «Иччи» Костаса Марсаана - достойном якутском экзерсисе в жанре фолк-хоррора) персонажей обтекает неоново-красный свет, отражающий нечто тёмное и первобытное внутри героев.

В мире «Айты» этот свет не появляется случайно. Каждый раз он словно намекает зрителю, что грядёт беда: может, хладнокровный следователь потеряет самоконтроль и решит отдать Афоню тем, кто осадил полицейский участок; а может, свои поднимут оружие на своих. Для этих отчаянных вендетта любой ценой оказывается единственным возможным вариантом наказать подозреваемого, ведь «менты всегда своих отмажут». Эта ментальная установка русского человека оказывается сильна даже в якутской глуши с ее собственными представлениями о справедливости.

После просмотра трудно избавиться от ощущения, что «Айта» могла бы быть еще лучше. В диалогах герои простодушно проговаривают все для зрителя, актёр Фомин нещадно переигрывает почти в каждой сцене, а основной конфликт скомканно завершается претенциозно-прямолинейной моралью уровня «давайте жить дружно», кажущейся приветом из кино эпохи «застоя». Но несмотря на внешнюю недвусмысленность фильма, в нем кроется кое-что еще.

В финале Бурнашев приходит к заключению, что виновного всегда очень легко найти - да что там, он найдётся сам. Гораздо сложнее оказывается по-настоящему узнать другого - даже если этот другой - твоя собственная дочь. За завесой дождя или за простым четырехзначным паролем может скрываться целая жизнь. И лишь этот иллюзорный барьер мешает нам наконец заговорить на одном языке - и избежать трагических последствий разобщённости.

Якутское кино очень напоминает симпатичную девчушку- подростка, которая весь свой гардероб перед зеркалом уже перемеряла, мамины платья и наряды подружек тоже, теперь вот до платьев и юбок соседки добралась. Якутские кинематографисты уже поняли: больше всего к лицу им хоррор и мистика - все-таки дикие пространства, тайга, шаманы, легенды и сказания очень к этому располагают. Фильмы про выживание в условиях суровой природы тоже не выглядят снятыми с чужого плеча: морозы, топи, сумасшедшие расстояния делают их адаптацию предельно-легкой. С социальной драмой и мелодрамой пока дела не сильно клеятся: это одежды из гардероба даже не соседки, а дамы, попавшей в здешние края в результате невероятной командировки. Кое-что удается пошить индивидуально. Я убежден, что по сию пору лучший якутский фильм «Нет бога, кроме меня», сделанный не по ширпотребным лекалам, а скроенный по индивидуальным меркам, и аналогов себе не имеющий. Степан Бурнашев в «Айте» пересадил на якутскую почву типичный вестерн. Причем, настолько типичный, что фабула почти в точности повторяет какой-нибудь «Террор линчевателя» или «Вздерни их повыше!». И уж умолчим о том, что единственная фабульная линия «Айты» является точной копией одной из центральных линий романа Харпер Ли «Убить пересмешника» и его экранизации.

Единственное отличие от классического вестерна: у якутов дело происходит в наши дни. Понятно, ситуация, в которой небольшой поселок оказывается полностью отрезанным от внешнего мира банальным осенним дождем, в современности возможна только в Якутии. Итак, жители предоставлены сами себе. Никуда не уедешь, с Большой земли помощи ждать не приходится. Законы есть, но следит за их соблюдением один шериф, в то время как подавляющее большинство жителей выступает за самосуд, не веря в справедливость законов, написанных где-то там, куда не доберешься. Типичный вестерн. Вместо дикого Запада с бескрайними прериями – дикий Восток с не менее дикими тайгой и болотами. Дороги дождем размыло. Лодки течением унесло. Вместо лошадей - полицейская «Нива» и трактор «Беларусь». Вместо кольтов - табельное оружие полиции, да охотничьи карабины – а они в Якутии в каждом доме вместе с официальным разрешением. Жители поселка требуют отдать им на расправу одного из полицейских по имени Афанасий потому, что юная девушка Айта повесилась, оставив записку « Ненавижу тебя, Афоня ». Отец и его друзья хотят растерзать подлеца-полицейского. Начальник местного отделения полиции Николай пытается расправы не допустить. Ситуация накаляется за считанные часы. И вот уже Николай вместе с личным составом отстреливаются из ветхого здания полицейского участка от своих соседей. Только губной гармошки не хватает - а так: костюм вестерна сидит как влитой.

А теперь от вестерна в сторону «Убить пересмешника». Адвокат Аттикус Финч охраняет от озверевшей толпы чернокожего Тома Робинсона. Горожане уверены: Том виноват в изнасиловании просто потому, что он - черный. Аттикус твердо убежден в его невиновности. Николай защищает от самосуда полицейского Афанасия, совсем не будучи уверенным в его невиновности, просто потому, что стоит на страже закона. А жители поселка, напротив, уверены в том, что Афанасий виноват. Во-первых, имя совпало. А во-вторых, Ба-бам!!!: Афанасий - русский. Такого поворота еще не было. Русский полицейский в роли «понаехавшего» в якутскую глухомань за длинным рублем и ранней пенсией. И априори виновного. Русские и якуты в этих местах живут бок о бок давным-давно. Традиции и культуры попритерлись друг к другу, все ко всем привыкли. Законы цивилизованного общежития соблюдаются легко и гармонично. Больше того, лучшие якутские фильмы снял Дмитрий Давыдов (он, кстати, появится в эпизоде и в «Айте»), который прямо-таки символ дружбы народов - наполовину якут, наполовину славянин). Но Степан Бурнашев в «Айте» дает сигнал тревоги. Боязнь чужого, древние легенды и предания, обычаи никуда не исчезли - они живут в подсознании. Уберите условия главенства общегражданского закона, залейте дождем дороги, и подсознательное вылезет наружу. Это гражданскому закону едва 100 лет исполнилось, а обычаи здесь имеют многовековую историю.

Еще один точно названный социальный акцент. Никакие самые расцифровые и сверхсовременные технологии одержать верх над народным подсознанием не могут. Больше того, это Обычай предков легко берет в плен Интернет. И вот уже воинственный танец исполняется чуть ли не каждым жителем поселка в комментариях под постом о смерти Айты. «Убить, кастрировать, порезать на куски»- с каждым новым комментарием ненависть набирает градус. И ведь одета-то в одежду справедливости, а в реальности - она едва прикрыта тремя фиговыми листочками – Тупостью, Глухотой и Агрессией. Она, как вирус, проносится по глухому поселку, инфицируя едва ли не всех.

Кажется, Степан Бурнашев и сам испугался того, что может случиться и как его картину можно прочитать. Финал смикширован и неоправданно оптимистичен. Ошибки осознаны. Все покаялись. Но фраза Николая: «Я боюсь, что после этого все будет по-другому», сказанная в момент когда торжество справедливости представлялось весьма сомнительным, в памяти осталась.

Бурнашев к вестерну привил еще и нуар. Ливень не прекращается ни на секунду. При ясном солнце ничего не происходит: все события либо глухой ночью, либо в сумерках. Тьма поступает к поселку со всех сторон. Азиатская сдержанная мимика не показывает ничего определенного: то ли просто поговорить хотят, то ли горло перерезать - загадка. И еще фраза, сказанная другому русскому- полицейскому (его как раз и играет Дмитрий Давыдов): «Вы, русские, все на одно лицо» - это и перевертыш русского стереотипа про якутов, и еще один сигнал о том, что до полного узнавания и понимания еще очень далеко. В этом контексте самая большая художественная проблема фильма - это актер Андрей Фомин в роли Афанасия. Вероятно, режиссер хотел в противовес якутской сдержанности, прописать в лице Афанасия ту самую простоту, которая хуже воровства. Но получилась явная передержка. Фомин изо всех сил мастерит и наигрывает. В русском театре, вероятно, это не было бы заметно. В якутском бросается в глаза.

Фильм назван именем девушки, которую мы увидим всего в двух кадрах. Тот самый эпизодический персонаж, судьба которого дает старт драматическим событиям, но сам в них не участвует. Что имел в виду Степан Бурнашев, называя фильм не «Николай», не «Айаал» (отец Айты), не «Афанасий», сказать трудно. Как версия: Айта - образ якутского кино события происходят не по его воле, но начало положено именно им. Но это, конечно, за уши притянуто.