- Один парень неправильно одел очки и умер - сунул дужку в нос и проткнул мозг.
- Неправда.
- Правда.
Таким шуточным диалогом обмениваются друг с другом отец и дочь. Они вместе провели уик-энд и для Софи он врежется в память на всю жизнь. Дебютантка Шарлотта Уэлс сняла элегическую картину, эпизод своего прошлого, яркий и жизнерадостный, но вместе с тем тоскливый и трогательный.
Софи, одиннадцатилетний подросток, приехавший на отдых к отцу в Турцию и всё снимающий на любительскую видеокамеру. Жизнь в отеле наполнена радостными моментами: играми в бассейне, дайвингом, игрой в бильярд, знакомством со сверстниками и ребятами постарше, а самое главное - постоянным присутствием отца. Каллему тридцать и скоро исполнится тридцать один, он потерян и больше не живёт в Шотландии, но бесконечно любит Софи, и безмерно рад времени, проведенному вместе.
Фильм поделён на ряд эпизодов, в каждом из которых присутствуют Каллем и Софи, и которые вместе создают вязь пространства фильма. Вот Каллем выбирает с дочерью ковер, а вот Софи приглашает отца вместе исполнить песню в караоке. Отдельная ветвь показывает нам, как Софи интересуется взрослыми ребятами и их флиртом друг с другом: ей интересен чувственный опыт и это единственное, для чего ей не нужен отец.
Режиссура фильма склоняется к рефлексии: здесь нет привычного для художественного фильма нарратива с конфликтом, а свои переживания Шарлотта Уэлс передаёт через взрослую Софи, сцены с которой перемежаются с основными. Главными находками ленты являются деликатная режиссура (фильм действительно снят с большим вниманием и мастерством) и актерская работа Пола Мескала, а также убедительная химия между ним и юной Френки Корио.
Часто режиссёр прибегает к приёму отражения, то есть показа героев отраженных в зеркалах или отражающих поверхностях, как бы подчеркивая нереальность происходящего, а точнее - воспоминание. Но, несмотря на это, фильм удивительно целостен и цепляет за живое. Посвящается каждому, кто хранит в сердце незабываемые солнечные денёчки с родителем.
Мы здесь для того, чтобы стать воспоминаниями наших детей
Фильм часто мелькавший в кино-сводках я удосужился посмотреть только через 2 года после того, как он взял приз жюри в Каннах, и пожалел, что все это время откладывал его.
'Aftersun' наполнен простыми и добрыми идеями про отношения родителей и детей, доброту и толерантность, однако, на мой взгляд, среди них выделяется намерение напомнить о ценности момента, особенно если это мгновение с близкими людьми.
Если кратко пересказывать, сюжет довольно прост. Софи, девушка 30-ти лет, пересматривает записи со старой камеры, на которую её отец снимал их совместный отпуск в Турции.
Там 11-летняя Софи листает взрослые журналы, не хочет общаться с детьми младше её, наоборот - отпрашивается поиграть со старшими, где подслушивает их разговоры о сексе, и крадет фигурку изображающую голую женщину. Отец девочки, Калум, же постоянно находится в состоянии полудрема или задумчиво смотрит в даль, пока оттуда его не вытаскивает голос дочери. Он не помнит как сломал руку и абсолютно не представляет себя через 10 лет.
Незамысловатая история, вопреки плавному течению первой половины фильма, где воспоминания передаются через очень нежные крупные планы, обретает новый смысл ближе к середине. Мы начинаем видеть глазами взрослой Софи с появлением параллельных сцен 'рейва', где мы чувствуем себя растерянно, теряем героев и теряемся сами в ярких вспышках прожекторов.
С этого момента фильм напоминает больше психологический триллер с гнетущей атмосферой подступающей беды. Этому чувству в особенности благоволит расход в воспринимаемом маленькой девочкой и происходящем на самом деле. К этому моменту мы точно понимаем, что у Калума проблемы, но нам, как и его дочери, не попасть туда и не помочь ему. Мы можем только попробовать понять потерявшегося в книжках про медитацию отца.
Поражает, как реалистично передана разочаровывающая логика воспоминаний. На фоне так четко отпечатавшихся силуэтов турецких гор, постоянно кружащих в небе парапланов и автомата с мотогонками, мы так нечетко видим лицо отца. Через стекло, в отражении, в расфокусе, со спины, на съемку с камеры или через силуэт тени на полу, отбрасываемый тусклой лампочкой в номере. Как угодно, но не прямой восьмеркой, потому что так работает злодейка память.
И в памяти, конечно, останется бесконечно пульсирующий волнами саундтрек. Какой же красивый и метафоричный образ. Всегда вынужденные быть на расстоянии, но порождающие одна другую. Следующие в одну сторону, к одной финальной точке, но неспособные догнать или подождать друг друга. Любые попытки встретится для них невозможны.
Идея жизни отца лишь в памяти своей дочери дает чувство беспомощности, на которое все же легло ощущение, присутствие надежды. Светлой веры в то, что я смогу быть прощён. Что люди, за которых я переживаю будут счастливы даже без меня. Что меня поймут.
Ну и тут я не могу пройти мимо, как мне кажется, лишь одной из множества параллелей с нолановским Интерстелларом. Для меня оба фильма несут в себе один посыл:
Не страшно оставить что-то позади, страшно - забыть.
Возникло ли после просмотра у вас ощущение, что вы только что заглянули в очень личную, местами интимную, семейную драму? Если да, тогда создатели картины смогли до вас достучаться. Если нет — это тоже результат, поскольку не каждый зритель морально готов 1,5 часа подглядывать за происходящим и при этом рефлексировать на семейные (и не только) темы.
Фильм не для всех и для каждого одновременно. Зритель будет трактовать его по-своему в силу прожитого опыта и событий собственного детства. Кто-то проникнется деталями, кто-то эти самые детали упустит.
Главная тема картины, безусловно, — взаимоотношения отца и дочери-подростка.
При этом у каждого из героев есть своя линия повествования.
У Софии — моральное и физическое взросление, коммуникация с ровесниками и ребятами постарше, подростковое любопытство в любовных делах, вопросы о возможности возобновления брака между матерью и отцом, поиск себя. У Калума все не настолько очевидно: более глубоко, запутанно и в моментах не совсем понятно зрителю — самокопание, ощущение возрастного кризиса, переживания за настоящее и будущее дочери, несостоявшаяся личная жизни к 31 году.
Проникновенная близость родных по крови людей, показанная крупными планами — режиссерский и операторский ход, позволяющий сблизить героев как друг с другом, так и с нами — кинозрителями.
Нам открыли дверь в одну из комнат турецкого отеля. Наверное, в этом и заключается мастерство всех причастных к созданию авторского кино, чтобы немного иначе повествовать о таких избитых темах, чтобы другими «кинематографическими словами» рассказать о том, что бывает очень личным.
Это были каникулы, во время которых дочь смогла довериться отцу, а отец — дочери. Они успели сказать много нужных слов (некоторые даже запечатлеть на открытке), снять на камеру важные моменты, чтобы сохранить эту память о солнце и тепле. А то, что произойдет «после солнца» — уже пища для размышления зрителям.
В детстве родители для нас очень большие. Их взрослость недосягаема — 11-летняя девочка к возрасту молодого отца прибавляет 100 лет. Маленькими мы не замечаем особенных состояний родителей — опьянения или депрессии. А если что-то выбивается из детского представления о нормальности, ребёнок характеризует это коротко «странно себя ведёт».
Только повзрослев и самим столкнувшись со «странными» состояниями, дети начинают понимать, что это было с их родителями. Почему отец не открыл дверь, почему не вышел на сцену за компанию, почему читал странные книжки и повторял странные движения?
Софи пересматривает видео последнего отпуска с молодым отцом. Возбуждает свою память и пытается объяснить самой себе взрослой, что же это случилось в детстве. В их отношениях с отцом не много слов, но много маленьких действий.
Он переживает не лучшие времена. Ищет спокойствия, пытается заглушить внутреннюю то ли боль, то ли бессилие. Ему комфортно слиться с толпой в водном поло, в танце и совершенно не хочется выделяться на сцене. Он безмолвно уходит и растворяется в море. Прячется. Исчезает из мира в темноте. Дочь — последний луч солнца в его тьме.
Открытка с просьбой помнить, задукоментированные счастливые моменты поездки в фото и видео, прощальный танец. Взрослая дочь бросается на отца, будто вопит, за что он так поступил с ней. Бросил, ушёл, сдался? Она запомнила его странным, но любящим и милым. Это была их последняя встреча.
Не то что бы этого сильно хотелось, но уж по крайней мере были ожидания увидеть душещипательную драму отношений отца и дочери, и вроде бы, именно это нам и обещается… на протяжении всего фильма. Даже грустная, тревожная музыка предрекает, что вот-вот произойдёт нечто непоправимое, и вроде бы, оно даже и происходит… но как-то теряется во всём этом эстетском, аллегорическом камуфляже, напоминающим оный в прекрасном «Герцоге Бургундии». Только вот в том фильме любовь, грусть и страсть действительно были изображены гениально и тонко, а главное, не в ущерб самой истории пусть даже и чисто физиологической. Здесь же простор для изобразительного искусства просто огромен! Каждый неодушевлённый предмет в кадре можно оживить чувствами и недомолвками героев, однако оператор с этой задачей откровенно не справляется. Это первый критический минус данной картины. Я искренне не понял, почему должен был пол-фильма лицезреть кадры, в которые попадает только половина лица персонажа; где-то камера завалена; где-то перевёрнута вверх ногами, передавая ракурс глазами девочки, свесившей голову с кровати; где-то события отражаются в экране неработающего телевизора и так далее. Что это, закос под Сокурова? Вроде, идея понятная, но реализована она как-то неряшливо и не эстетично.
Вторым минусом стоит назвать диалоги. Судя по всему, задумка фильма состояла в том, чтобы девочка вела себя, как 30-летняя, а её папаша — как 11-летний, потому что мужик реально весь фильм страдает фигнёй, что-то бубнит и жуёт сопли. Вместо того, чтобы радоваться долгожданному воссоединению с дочерью, он грузится из-за бренности бытия, причём никак это не объясняя и не проговаривая — одни высокохудожественные намёки. Но если в то, что он такой депрессивный неудачник, ещё можно поверить, то вот в поведение его дочери — отнюдь. Дети просто не общаются так. Вспоминаю безукоризненную «Алису в городах» и плачу! Здесь же весь фильм не покидало чувство, что девочка просто декламирует философские реплики, написанные для неё взрослыми сценаристами. Лучше бы вместо этого добавили ей пару лет, поближе к пубертату, и сделали акцент на первых эротических переживаниях, как это было, например, в «Дневнике девочки-подростка». Но вместо этого создаётся ощущение, что авторы вкладывают свои мнимые травмы в невинного ребёнка, чтобы затем поглядеть, как он в финале будет их прорабатывать, уже будучи взрослым, вместо того, чтобы просто показать мир детства его глазами, хотя попытки сего предпринимались — получилось так себе. Драматургия с учётом высоты заявки не на должном уровне, к сожалению.
В общем, это фильм целиком поданный на языке чрезмерно заумных метафор, с закольцованной, почти открытой и очень грустной концовкой. За это можно даже накинуть балл. Но, откровенно говоря, фильм скучный, в визуальном плане не проработанный, ему очень не хватает технического исполнения: в первую очередь, оператора и сценариста. Как-то не сложилось впечатления великой любви отца к дочери (даже «солнцем» ни разу не назвал!). Кто её искал, пусть лучше посмотрит «Бьютифул» Иньяриту: там драма родительских чувств играет в принципиально другой лиге, и это при том, что фильм преимущественно на тему личной психологической драмы.
Фильм начинается с знакомства с главными героями. Софи, девочка которой всего 11 лет приехала с своим отцом на отдых в Турцию, возможно у них больше не будет возможности видеться часто из-за того, что родители решили развестись, а ее отец Калум и вовсе уезжает в другую страну.
Фильм вроде и пытается держать в напряжении, показывая отца который скрывает перекуры от дочери, злится из-за ценников и не всегда поддерживает начинания своей дочки, когда надо - он закрывается в себе. Но в тоже время он показывает счастливые минуты отдыха главных героев, не смотря на все то что я написал выше.
Ближе к середине фильма зритель должен открыть для себя другую сторону медали, увидеть контраст между отцом и дочкой. Для ребенка это беззаботное время, хорошие воспоминания и время проведенное с отцом. Для отца же это возможно последние дни, когда он видит свою дочку счастливой, от чего порой ему становится не по себе и он делает не самые очевидные вещи, эта поездка оставит для него другие воспоминания.
Как по мне, самые сильные сцены в фильме были сняты без слов, фильм показывает как тяжело отцу и как в это время хорошо дочке. Через 20 лет, когда уже самой Софи 31, когда у нее у самой есть ребенок, она пересматривает архивные записи и понимает, что тогда чувствовал ее отец, возможно, у него была депрессия или молодой отец просто расстраивался из-за того, что не может купить дочери все, что она хочет. Главная героиня понимает как было тяжело Калуму, какой груз он нес на себе лишь тогда, когда сама становится родителем. Обычная поездка в Турцию для нее теперь выглядит совсем иначе.
После просмотра фильма можно задумать о своем детстве, какое оно было для вас, каким беззаботным оно было когда вы не знали ценности денег. То, что родители давали и забывали о своих амбициях и проблемах лишь для того, чтобы сделать своего ребенка счастливым. Понимаешь, что твои 'мама' и 'папа' это не что-то обыденное, это такие же люди, как и ты сам.
Именно так и запечатлеваются в памяти моменты детства - по окружающим мелочам, запахам, звукам.
Этот фильм - воспоминание, как будто знакомое всем, кто в детстве отдыхал с родителями на море. Ненавязчивый обрывочный рассказ о нескольких днях 11летней Софи с отцом ведётся через фрагменты 'пляшущих' любительских отрывков с vhs кассет, сменяющихся долгими статичными и сосредоточенными, одновременно отстранёнными и интимными планами деталей обстановки, окружающей героев. Таким образом, внутри фильма существует сразу несколько измерений - воспоминание в виде кассетной видеозаписи, реальность этого самого воспоминания, и реальность героини, которая смотрит эту запись спустя много лет. Так же есть и четвертое - метафорическое:
рефреном по фильму идут резко контрастирующие с основным повествованием тревожные кадры - темное пространство, похожее на клуб, в котором резкий мигающий свет выхватывает лица героев. Та самая темнота после солнца. Поэтичность названия картины предполагает разные трактовки, это и 'послезавтра' и 'после солнца', а также можно перевести как средство после загара. В любом случае оно о том, что есть то самое 'после' дающее ощущение конечности и хрупкости всего происходящего, которое нависает как пустота или опасность. Это делает все незначительные детали важными, как всегда становится важным и дорогим то, что заканчивается.
Замечательный актерский дуэт Пола Мескала и Фрэнки Корио ненарочито постепенно выписывает взаимоотношения героев - 11летней девочки и ее молодого слегка инфантильного отца. Трогает то, с какой нежностью и осторожностью он относится к своей дочери, которая иногда кажется взрослее него. Пытается ее чему-то научить и уберечь, сам при этом будучи совершенно неокрепшим и не понимающим, что делать со своей жизнью.
Перед финалом во сне уже взрослая дочь пытается поймать отца в хаосе 'клуба', а скорее метафорического антипространства, как Холден Колфилд хотел ловить детей над пропастью во ржи, только тут ребенок - это взрослый, в детстве казавшийся ей опытным и мудрым. Она хочет его обнять, спасти и уберечь, но их теперь разделяет та самая непереходимая грань - он по ту сторону камеры, запечатлевшей все эти воспоминания.
Финал показался мне особенно пронзительным и четким по режиссуре, так как он сделан очень минималистичными средствами и сказано в нем ровно столько, чтобы прочувствовать всю трагичность базового одиночества человека, но не больше, чем нужно, чтобы продолжать думать об этом фильме.
Тащемта... Сел смотреть из-за похвалы в адрес Пола Мескала от Александра Кузнецова. Играет, дескать, так, точно вот такой он и есть. Ну... Это да. Веришь вообще прямо на 100 из 100. Играет мужик максимально натурально. Живет просто в кадре (тем паче что треть фильма - стилизация под любительскую съемку).
И фабула примечательная: главная героиня пересматривает старые пленки и вспоминает поездку на море с отцом - который к тому моменту уже разведен с матерью. При этом поездка приходится на последнюю пятиминутку детства героини (а детство - это доверие к родителям, привязанность и чистота взгляда), на которую уже напирает подростковый возраст - со всеми противоположностями и коллапсами. Эмоционально такая фабула - это чернозем черноземный, на котором такого может вырасти, да с такой глубиной... хоть роман пиши.
Но авторы почему-то проходят по холсту, едва касаясь его кончиком кисти. Тут полупрозрачный мазок, тут еще один, тут вензелек, тут клякса, через которую видно текстуру основы - вот и все. Как бы оно, может, и не плохо - для определенного настроения - а вот только лично мне в электричке 'Брянск - Смоленск', когда и так не выспался, и укачивает этим 'тудух-тудух, тудух-тудух'... лично мне не хватило, не хватило чего-то прорывающегося, вроде финала 'Без свидетелей'. Прямо наклевывалось, нагнеталось - а потом просто бац... и титры.
Не для поезда кино. Такое надо смотреть одному, под бокал-другой предпочтительного напитка, и чтоб за окном темно, а все домашние спят.
Но.
Даже в электричке 'Брянск - Смоленск' 'Солнце мое' (гы, адаптаторы в своем стиле - и проигнорировали устойчивый перевод конструкции after-sun (можно было бы подумать, что речь о 'после солнца', но нет, так называют крема 'после загара') - это красивое, эмоционально плотное кино с прекрасной актерской игрой (девочка, играющая героиню в детстве, справляется ничуть не хуже Пола) и сложным, заставляющим думать послевкусием. Если не ждать саспенса и заламывания рук, то можно обогатиться ярким опытом.
Картины об отношениях подрастающих детей и отцов (или мужчин их опекающих) - это уже, можно сказать, отдельный жанр, который на моей памяти еще ни разу не испортили. Только из последнего: “Камон камон”, “Охота на дикарей”... и отдельно бы выделил “Где-то” Софии Копполы. Очень важное и очень нужное сегодня кино. И если я бы поставил в один ряд “Где-то” и Aftersun, то второй гораздо более тонкий.
В кинематографе, помимо канонов и различных операторских приемов, важно оставлять зрителю много, как говорят дизайнеры, “воздуха”. Или времени и сцен, которые дают время созерцать и подумать, вжиться в атмосферу. Этим часто и отличается старая классика или артхаус от мейнстрима. Этим можно грешить и подавать претенциозно, как, например, Терренс Малик, которого по этой причине не все понимают, а можно преподносить легко и так, чтобы “верилось”. Вот Aftersun - как раз такой случай.
Действие картины - это череда воспоминаний девушки Софи (Фрэнки Корио) о поездке на Турецкий курорт с отцом Калумом (Пол Мескал). Ей тогда было 11, а отцу вот-вот исполнялось 31. Редкое, но невероятно яркое путешествие, которое скрашивают отнюдь не приключения в духе Индианы Джонса, а простые события из жизни каждого - игры в компании молодежи, первый поцелуй, посещение туристических мест. Одновременно с этим папа явно входит в период кризиса среднего возраста, изо всех сил стараясь не портить своими переживаниями редкий отдых с любимой дочерью. Все эти события сливаются в один красивый флешбек. Но какой!
Все мы запоминаем и храним в памяти образы и впечатления, а не голливудские фильмы. Шарлотта Уэллс сумела передать счастливое воспоминание именно так: долгими неровными кадрами, обрывками видеозаписей с камеры и запоминающимися фразами. А завершить такой эмоциональной сценой, которую я лично пересмотрел 3 раза, пока не насытился этим шедевром.
Я люблю иногда говорить “кино не для каждого”. Так вот это – кино для каждого.
Память – это монтаж. Помимо выстраивания собственных воспоминаний, человек хранит фотографии, видео, на которых увековечен он сам, его близкие; он пользуется личным архивом, чтобы ядро его идентичности не распадалось, а то и вовсе предается ностальгии или тоске. Со временем воспоминания меняются: тускнеют, теряют четкость – или, наоборот, остаются долгое время не тронутыми. Память в кино – это монтаж, которым можно художественно осмыслить и склеить целый фильм. Однако за пределами такого творчества идет неустанная черновая работа памяти живого человека – в разы менее приглядная, куда более шероховатая и рваная. Такое вот вступление похоже на то, что я держу Aftersun на расстоянии вытянутой руки: не подходи ко мне слишком близко, ты меня тронул, а я хочу тебя критически осмыслить.
Насколько фильм посягает на личное пространство и границы зрителя, вопрос всегда интересный. Шарлотта Уэллс сняла очень личный фильм, частично основанный на ее воспоминаниях о собственном отце. Отношения между 11-летней Софи и ее 31-летним отцом по имени Калум интимны по определению: следя за их дурашливым общением и обменом заботой, опасаешься фальши, проявления чувств мимо нот. К счастью, зоркое сердечко зрителя в хороших руках – благодаря великолепной актерской игры юной Фрэнки Корио и Пола Мескала.
Софи крута и любознательна. В этой истории взросления она как будто опережает своего отца, когда тот хочет дать ей совет или преподать какой-то жизненный урок. Они ведут разговоры на равных. Есть место размолвкам, разочарованиям – по силе воздействия отдельно стоит сцена в караоке. В момент, когда я услышал R.E.M. „Losing My Religion“, я подумал, что это запрещенный прием. Поющая мимо нот Софи стоит на сцене и исполняет песню, которую они любят с отцом и, видимо, пели когда-то вместе. Но поет она одна, потому что отец отказался выйти с ней на сцену.
Что гложет Калума?
Образ отца выведен довольно четко. Умолчания и намеки дают простор для того, чтобы дорисовать его портрет. Ведь закономерно возникает вопрос: каким человеком был отец Софи? «Однорукий» Калум увлекается восточной философией и практикует цигун. Из того, что он сообщает о себе самом, можно предположить, что не все так благополучно. Мотив равновесия (Калум делает цигун на перилах балкона) и медитативности сильно выражен и усилен живописной природой Турции. В сцене с лодкой Калум надевает костюм для дайвинга и говорит инструктору в ходе их небольшой беседы, что «не видит себя в 40 лет». После этого камера медленно переходит с его усталого лица на дальний план. Самоисполняющееся пророчество это или нет, но дальние планы, в которых растворяется Калум, например, когда он заходит в ночное море – или ныряет в глубину за маской, которую обронила Софи, – не только символы единения с природой (хотя это созвучно Калуму с его поиском равновесия), но и символы смерти. Малое растворяется в большом, тревога обретает покой в забвении – и больше нет нужды держать равновесие.
Выходка с хлебом, запущенным в аниматоров, подобранный недокуренный бычок, плевок в зеркало в ванной – повадки хулигана, но я вижу также молодого мужчину, который пытается пребывать в моменте и обуздать свои тревоги. Важно и отметить сцену его ранимости, где он обнажен и показан со спины. Я думаю, что Пол Мескал – актер нового поколения, который своими ролями в Normal People и Aftersun воплощает образ положительной маскулинности – ранимой и осознающей свои ментальные трудности. Никак не слабой.
Запомнились «текстурные» склейки: застывший плевок зубной пасты, переходящий в ворсистость халата / полотенца; косичка, которую заплетают Софи, переходящая в узоры ковра. Словно мандалу, Калум рассматривает этот ковер – и в очередной раз задаешься вопросом: что гложет Калума? Наблюдательность и чуткость Софи, вспышки ее эйфории, насыщенные краски Средиземноморья и подспудная тревога – это нежная ткань памяти, вызывающая мурашки, когда касаешься ее взглядом. Уже будучи взрослой, Софи вспоминает ту далекую поездку. Образы-памяти разворачивается в трех измерениях: сами воспоминания и видео-дневник, записанный Софи и Калумом. Третье измерение не совсем продукт памяти – это сюжетная линия конфронтации с образом отца; тревожный рейв, где боль утраты срывается на истошный крик. Остается додумывать, как часто Софи возвращается к воспоминаниям того лета и насколько прожита утрата. После Aftersun наступает Afterfilm – и хочется побыть в тишине.
