В наше время этот фильм уже не смотрится. В то время, когда всем так хотелось перемен, но еще не знали, чего именно хочется, этот фильм прогремел. А теперь... О чем он? Чему учит хорошему?
Пьянство, пьянство, сплошное пьянство, как водится у нас на Руси. Главные герои все отрицают, причем АБСОЛЮТНО ВСЕ! Не только то плохое, что видят в своих родителях, но заодно и все хорошее.
Не пей, не кури, книжки по домоводству новоиспеченной женушке... А в ответ, только натуженный неестественный смех и сплошное паясничанье. Отрицается ВСЕ, словно все это - плохое и не имеет никакой ценности.
Ну, допустим! Но что ты можешь предложить взамен? Ты можешь представить какую-то свою модель поведения, систему мировоззрений взамен разрушенной? Если так жить, по твоему мнению, не надо, то опиши нам свой взгляд на мир: а как надо?
А то у нас все какие-то революционные методы: 'Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...' А какой мир мы затем построим, если у нас в головах даже нет никакого представления о том, каким должен быть этот новый мир? И что в нем будет хорошего?
Мне рассказывают, что этот фильм был культовым в конце 80-хх. Не помню, я тогда еще была салажонком. Но посмотрев его сегодня... Лично мне скучно было наблюдать два часа за бессмысленным проживанием жизни глупых малолеток. Им можно посочувствовать... Но возводить этот фильм в культ? Брать с них пример? Увольте!
Это и есть тот культовый фильм второй половины 80-х, по поводу которого сломано столько копий?! Да ну. Я-то думал: «коррупция в комсомоле, секс в пионерских лагерях!» А тут... Мелко.
Показали на большом экране тупое спившееся быдло и только-то?! Дешёвый сиюминутный эффект. Культурный шок – не более того. Примитив. Художественной ценности – ноль целых ноль десятых. Напомнило чем-то недавнее «Все умрут, а я останусь» – такое же недонесенное поутру до нужника ведро с ночными экскрементами.
Что искренне удивило – герой А. Соколова. Я почему-то думал, что он играет в этом фильме отрицательного персонажа (уж не знаю, почему) и добрых полфильма наивно ждал развития событий в духе «он ее бросил» и т.п. А потом случился удар кухонным ножом. Это даже не гром среди ясного неба, это просто с ног на голову. Сюрприз. Фильм-то, оказывается, вовсе не о несчастной любви (хотя в подобных картинах вообще язык с трудом поворачивается произносить это слово – настолько ему не место среди грязи и мерзости)! «Это в принципе меняет дело!»
Жаль только что роль А. Соколова на этом практически заканчивается, потому что он, определенно, ключевая фигура в картине. И дело не только в выдающихся внешних данных, хотя этого тоже требовал сюжет. Куда как интереснее презрение, которое он демонстрирует по отношению к убогим ничтожествам, с которыми свела его судьба. «Почему у тебя родители такие тупые?!» – вопрошает он. Шикарная фраза. Одно непонятно: что он нашел в героине? На этот опрос у меня нет ответа. И это, определенно, недостаток картины. И концовка меня тоже не вдохновила: так и видится что-нибудь в духе прыжка из окна из «Барханова», ан, нет. Жаль.
Ю. Назаров мне не понравился. Сложилось впечатление, что он сыграл самого себя. В том смысле, что уж больно типаж подходящий – напрягаться, такое ощущение, не пришлось даже. Но еще больше не понравилась Н. Негода. Показалось, что она безбожно переигрывает (особенно в сценах пьяных истерик), быть может, оттого, что не знает, как надо. А отсюда вывод о надуманности, ну, или, как минимум, гипертрофированности происходящего на экране.
Опять же возник вопрос: а зачем это было снимать и показывать? Цель? Чего хотели добиться? Если это очередная претензия на «правду жизни» – увольте – делать выводы на основании подобных «зарисовок с натуры» (даже если!) – по меньшей мере, глупо.
В общем, я ждал чего-то более радикального, пусть дерзкого и нестандартного, но непременно содержательного. Ничего подобного нет и в помине. Что ж, в любом случае в этом нужно было убедиться лично.
Прав был старик Толстой, что все счастливые семьи похожи друг на друга, но каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
«Маленькая Вера» - это яркая квинтэссенция всей драмы и трагедии в советских семьях в последние годы СССР. Родители обеспокоены лишь бытовыми вопросами, а там, где не могут подумать и решить сами, заглядывают в профильные книги, брат Веры живет в другом городе с молодой семьей и мало заботится о родителях и сестре, сама Вера пускается во все тяжкие с подругой. Но даже знакомство с прогрессивным ровесником Сергеем не вырывает Веру из круга пьянства, черной бытовухи и узколобства.
Я искренне не понимаю негодования людей, которые считают фильм низким, очерняющим советские семьи. С момента выхода фильма на экран прошло почти 30 лет, а воз и ныне там. «Маленькая Вера» - это фильм о классической проблеме «отцов и детей», о пьянстве в русских семьях, о наплевательстве на детей.
Что прекрасно, «Маленькая Вера» - не чернуха, это история любви и непонимания, отчаяния и бунта. На мой взгляд, этот фильм не назидание детям, мол, вот какими можно стать и куда упасть, а в первую очередь урок родителям. Если после просмотра «Маленькой Веры» хотя бы один отец отставит стопку водки в сторону, а мать перестанет закрывать бесконечные банки с консервами, и поговорят с ребенком, это будет победой фильма.
Сюжет можно описать такими словами, представьте что вы зашли в гости к другу, временно живущему в коммуналке. И тут ваш разговор прерывает пьяный сосед, затем заходит хозяйка, криком требуя отдать арендную плату. Ну и на самое сладкое через стенку начинает орать ребенок, а его отец яростно стучит в стену, дабы вы успокоились. Именно такие ощущения от происходящего, два часа потраченных попросту зря, бессмысленные похождения главной героини легкого поведения. Скандалы, интриги дома, отец алкоголик, мать устает на работе, брат, добившийся чего-то, на деле не лучше других.
Описывать все, что увидел, нет сил, напишу вам рекомендацию, чтобы вы не включали это кино никогда. А вы включите, ведь рецензии и отзывы говорят о другом. Картину окрестили прорывом, смотрите там первая постельная сцена в советском кино. Там вокруг да около, острые углы, остро социально. Вот только героям сопереживать не удается, они меняются и тут же обретают прежнее лицо. Вот скажите, вы станете сопереживать алкоголикам в подъезде или гопникам, кричащим в подъезде, но режиссер видимо сопереживал. Картина не вносит ничего нового, если есть интерес к таким вещам как бытовые драмы, включайте 'Москва слезам не верит', и уснете спокойно.
И не случайны сравнения с главным французским 'социальщиком'. Пичулу и Дюмона роднит это умение запечатлеть на камеру обратную сторону жизни - здесь и 'совковый' застой и подростковый бунт и секс(!!!).
Такого в советском союзе ещё не видели. Даже сейчас зрителю, привыкшему к сексу и насилию на экране, не удобно смотреть подобное в контексте того времени.
Перед нами обычный вялотекущий конфликт в типичной советской семье - частое явление в домохозяйствах. Юная вера всячески старается вырваться из под опеки родителей, хотя родителей она по-своему любит, и даже нежно ухаживает за выпивающим отцом. Всё меняется, когда на сцене появляется студент металлургического института Сергей, в которого героиня влюбляется. Сергею девушка тоже нравится и он даже собирается на ней жениться, но вот с родителями у парня как-то сразу не ладится.
- Скучно как-то, ты не замечаешь? - спрашивает Сергей у Веры. - Ну почему твои родители такие тупые?
В той же 'Жизни Иисуса' Дюмона конфликт достигает пика в финале, а здесь для накала страстей достаточно половины фильма. Благо, что режиссёр прибегает к коротеньким интерлюдиям, между сценами сшивая всё спокойствием моря или ландшафтами промышленного города. История как будто просится быть снятой. Тут и внимание к деталям позднего СССР, и вросшие в образы актёры, среди которых особенно выделяются молодые таланты, и кропотливая работа режиссёра, погружающая в обстановку неприглядной жизни взрослых и безрассудства молодости.
Этот фильм я точно запомню, прежде всего из-за безумно годной актёрской игры, густейшей и сочнейшей атмосферы позднего, уставшего и расчеловеченного 'совка', обречённого и противоествественного. Из-за правдивой передачи духа времени и операторской работы тоже.
Итак, советский депрессивный город. Невежество и внутренняя пустота в лице родителей Веры, модный среди молодёжи цинизм и нигилизм, атмосфера разваливающегося сгнившего до корней уклада жизни, панельки! В общем, всё в точности как в 2019-м.
И вот среди всего этого адища мы имеем чуть ли ни единственного положительного персонажа - Веру. Кстати, символичное имя, не находите? Она сама по себе - обычная баба. Торчит в тусовках, порой выпивает, ничем особо не выделяется, кроме того что возникло у неё настоящее и искреннее чувство. Персонаж к которому оно возникло, впрочем, тоже особо не примечателен и особой роли в сюжете не играет, кроме того что он просто нормальный и адекватный. Ну умник, сейчас таких иронично называют 'илитка'.
И вот этот момент передан мастерски - я имею ввиду, что-то настоящее и чистое VS сгнившее противоестественное бытовушное месиво, которое ненавидит и стремится уничтожить всё, что на него не похоже. Родители Веры не просто 'заботятся только о бытовых проблемах' - они именно что токсичны и пытаются разрушить то, что сами не понимают. Подколки за столом, психологическое давление, невоспитанность, стадность, 'как я буду в глаза соседям смотреть' - жалкое зрелище. А с другой стороны - искренние чувства, которым нет дела ни до чего, которые даже на первый взгляд среди всего этого уродства смотрятся нелепо и не к месту.
Но в итоге, как бы ни давила трясина такого общества, как бы ни сопротивлялась и ни огрызалась среда, настоящее в итоге рано или поздно получает своё, а отжившая, зафейкованная среда умирает сама по себе, накатив водки на обшарпанной кухне, нанеся перед смертью немало вреда.
Конец внезапно очень вдохновляющий. Вера в слезах, но жива (ох уж этот символизм), старый мир умер, и не жалко его такого. Разве только совсем чуть чуть. А, что вы там говорите? Порнуха? Эротика? Даже близко не заметил.
Шелест морских волн, стрекочущие сверчки, мириады огней – искусственных светил ночи, и СССР, еще не канувший с атласами влету.
Она влюблена в парня старше, он не нравится её родителям. Романтическая история…могла бы быть, будь это не «Маленькая Вера» режиссера-дебютанта Василия Пичула, а любой другой фильм четырехбуквенной державы. Скандальная известность в конце восьмидесятых, первый фильм «показавший то, чего не показывали», и такой же первопроходец в рейтинге «18+». Однако 1988 год прошел, «великий и могучий» стерт с лица Земли, но никак не из сердец его экс-обитателей. И все, что осталось - это память, немалую долю которой составляет советский кинематограф в целом и «Маленькая Вера» в частности. Следуя логике, что лишь время способно отделить значимое от дутого пузыря, можно выяснить, чем «Маленькая Вера» стала сейчас, при свободе слова и иллюзии выбора.
Дискотека. Воплощение всего порочного от отпрысков некогда прославляемого пролетариата – побоища «стенка на стенку», характерные для провинциального городка «кирпичные мордашки» хлопцев и бравые «голубые» ребята, следящие за порядком, дабы в случае чего подвести всех под одну гребенку в отделение милиции. В таком месте и запутывается фундаментальный сюжетный узелок – знакомство отвязной мелированной Веры со своей будущей любовью Сергеем – студентом местного института металлургии. Именно завораживающим воплощением Натальи со звучной фамилией Негода во многом была обязана безразмерная популярность киноленты на момент релиза. И дело даже отнюдь не в провокационной сцене, где «маленькая» Вера становится «голой» Верой и «занимающейся сексом» (которого, как известно, в СССР не существовало). Актрисе, несмотря на московские корни, удалось в убедительной форме передать дух малолетней оторвы – девочки из подъезда, ребенка без цели. И в противовес этому Сергей – длинноволосая версия известного восьмисезонного «Адвоката», Андрея Соколова. Он умен, начитан, ему до беспамятства досаждает одна лишь мысль о предсказуемости и ограниченности, которую он наблюдает, переселившись в квартиру Вериных родителей.
Снаружи кухонной форточки, созвучно с душераздирающим скрипом детишек на дворовых качелях, по железной колее грохочет дизель тепловоза, а из хрипящих динамиков радиоточки доносится гимн СССР. Окружение родительского гнездышка столь же дискомфортно снаружи, как и внутри. Это отец, в пьяном припадке изнывающий от привитых норм «как я буду людям в глаза смотреть» и «никто меня не любит». Это мать, твердящая сплошь и рядом о правильности и жизни в прошедшем времени. Вырвавшийся из нищеты в Москву брат, яркий огонек контраста, сходит с ума от необходимости время от времени навещать этот сумасшедший дом воплей и истерик имени «ячейка социалистического общества». Они всю жизнь рвали жилы, далеко не всегда преследовали чистые помыслы и светлые начинания. И лишь проездив большую её часть на рабочем «КамАЗе», осознали необходимость выпивки как основополагающего антидепрессанта от ужасной свалки паскудной, низменной жизни.
Смог, подобно неглиже, прикрыл голую реальность потрепанных заводских цехов и козловых кранов, оставив враждебные тени и десятки пыхтящих труб, грозно заполонивших тёмно-синий горизонт. Есть в «Маленькой Вере» еще один запоминающийся немой персонаж, чья неподвластная режиссеру мимика закрепляет воплощение избранного пути, так называемой, драмы у раковины – истории о людях, живущих своим ограниченным мирком. Речь о Жданове – родном городе режиссера, нынешнем украинском Мариуполе. При возложенной должности вымощенных декораций, Пичул эпизодически сменяет слова импровизацией города, позволяя таким образом внушить зрителю, что история Веры не просто реальна, она ужасающе бытовая для провинциальных городков подобного толка. Крупные заводские планы, прибрежные воды, покрывающие водорослями ржавые осколки посудин-кораблей на мелководье, холмы металлолома с одинокими железнодорожными вагонами напротив больничных стен. Спасенья нет, лучик надежды и веры в светлость социалистического будущего, коим в разной мере обладали фильмы доперестроечного периода, меркнет и выцветает, зарастая мхом жуткого, грязного реализма вещей, исконно противоречащих коммунистическим догматам.
Серое небо над каменистым пляжем с мутной водой орошает мощными зарядами «гнева небес» - градом и проливным ливнем. Лишь одинокий «КамАЗ», подобно маяку с красной кабиной, подзывает пронизывающим гудком убежавшую Веру.
История знает немало примеров, когда скандальная известность, являясь потворством актуальной тематики, уже через десяток лет выдыхалась, как открытый флакон духов, вызывая остаточным материалом недоуменные жесты у публики или, что еще хуже, ироничную улыбку. «Маленькая Вера» не из этой касты. Василий Пичул стал первым в заключительной странице существования сверхдержавы, кто вывел зеркало жизни советского человека из привычных норм «облико морале», опровергнув тем самым свое же правило, что лучшие фильмы остаются «на полке». На этом достижения киноленты не исчерпались, поскольку слава советская преобразилась во славу европейскую, венцом которой стала победа на венецианском кинофестивале. Она же, слава, послужила впоследствии мощным катализатором к метеорному старту карьеры Натальи Негоды в США, которая, увы, не задалась. Единственное, что режиссеру не удалось в «Маленькой Вере», так это заставить полюбить её той любовью, которая возникает между мужчиной и женщиной в пылу страстного поцелуя. Попытка исправить была предпринята в следующей постановке, опять же, в сотрудничестве с Негодой «В городе Сочи темные ночи», но это уже другая история - менее успешная и более вторичная.
Даже со своей какой-никакой, но любовь к кинематографу, узнал я об этой картине в самом неожиданном месте. В музее, историческом, не посвященному кино. Кому стало интересно, музей называется «Россия моя история», действует с недавнего времени во многих городах. Фильм же входил в экспозицию «ХХ век в российской истории», в составе интерактивного теста о советском кинематографе. Сначала меня удивило что я был не слухом, не духом о таком фильме, как «Маленькая Вера». И как оказалось, не зря. Я как человек вообще не заставший всеобщего равенства и веры в социалистическую революцию, даже не задумывался о том, что революции происходили не только в стране, но и на экране. «Маленькая Вера» - отличный пример картины, которая с яростью разъярённого быка рвет все шаблоны о кино в СССР даже у современного человека. Посудите сами, в фильме демонстрируется провинция, не особо изменившаяся с тех времен (Здравствуйте, я с Поволжья), странные низменные ценности, от которых даже заядлый альтруист придет в трёхдневный ступор, и конечно же, любимая всеми нами – обнаженка. Причем всего этого с достатком, все это выливается на зрителя в количестве равному годам, в которые подобные фильмы не выходили в советском союзе. Но обо всем по порядку.
Хотелось бы особо выделить главных персонажей, большинство из которых актуальны и по сей день. Возьмем к примеру Веру. Бунтарка, не желающая жить по законам имеющегося общества. Вере в жизни ничего не хочется кроме как наполнять свою жизнь прелестями молодости, а именно: алкоголь, секс, тусовки с друзьями и не очень. Все бы ничего, все проходим через это не без ностальгической слезы. НО. Всегда есть одно но. Вере больше ничего не надо. Она надеется на сказку с принцем, который будет дарить ей только радость. И все-таки находит, как ей кажется, подобного в лице студента Сергея. О нем отдельно.
Сергей, на мой взгляд, единственный хороший персонаж фильма. В начале представляемый нам как человек загадочный и явно имеющий свои злобные мотивы, по ходу сюжета оказывается тем самым посторонним в мире картины. Плывущий по течению и острый на язык, он понимает всю гнетущую атмосферу места, в котором находится, и он единственный кто хочет большего. За что и поплатился…
Про остальных персонажей нет большого смысла говорить. Все они являются дополнением к образу УЖАСНОЙ действительности, на них лучше смотреть и УЖАСАТЬСЯ.
Фильм хороший, но тяжелый. Словно волна, он сначала захватывает тебя, а потом бьет по камням со всей силы.
Особо впечатлительным смотреть в компании пледа и любимого человека, в которого можно будет плакаться.
Беспробудный, безнадёжный, удручающий, депрессивный совковый фильм. Кино ни о чем, скучное, серое, тупое, ужасно затянутое. Ни одного интересного персонажа, ни одного яркого характера. Люди какие-то искусственные, с неестественным поведением и неясными взглядами на жизнь, люди-роботы, живущие в тумане.
Мать-эгоистка, отец-алкаш, дочка-шалава, просто калейдоскоп огней. И всё 'как бы' о 'реальной действительности', вроде, поглядите-ка, вот он, СССР, весь гнилой! Чёрта с два! Деграданты такие найдутся в каждой стране и при любом политическом строе. во все времена были такие 'герои' - серые и убогие.
Можно, конечно, смотреть российские фильмы, нужно и необходимо смотреть старые советские, но отечественные фильмы конца восьмидесятых - это просто беда.
80 минут повествования - максимум для такого 'шедевра', но здесь размазано более чем на два часа. Зачем?
Финал Маленькой Веры оказался менее трагичным, чем казалось, по памяти, после просмотра в конце 80-х. В общем-то и выход очерчен, а как по-другому - перестройки без надежды не бывает, - не такой радикальный для молодых, но смерть отца (вроде диктатора-хранителя того устаревшего типа существования, отживающего в конвульсиях тщетного насилия) - видимо – смерть дисфункционального государства с гигантскими промзонами, заброшенными объектами, инфантильной жизнью большей части молодых. Идеология, в общем-то, это ложь политиков, так как формирует несколько однобокое восприятие реальности, патернализм тоже не добавляет критичности. Похоже, в такой стране трудно повзрослеть, а это порождало, в свою очередь, круг перманентного ошибочного поведения.
То как влияла идеологическая неустроенность государства на тип отношений в семье (а возможно и наоборот), раскрывается через жизнь типичной дисфункциональной семьи, которая, как это принято для кинематографа идей, обрисована классически-выпукло как по учебнику. С одной стороны, можно ли было вырваться из такой семьи-государства без смертей-разрушений, без отделения членов её. Ясно ведь, что отделение — это, частично, и есть разрушение, как необходимый элемент движения к новому. До какой-то степени можно сохранять всё в прежнем виде,- хотя члены семьи и тяготятся сложившимися отношениями, но по каким-либо причинам это им выгодно, а страх потери привычного хода жизни, вообще парализует все новые начинания. Так, например, Вера и её брат пытаясь жить «своей жизнью», всё равно как-бы не могут покинуть семью, как будто все дороги ведут обратно. Хотя им тяжело и тошно, но на «помощь» приходит механизм игнорирования чувств, они научились не замечать боль, и это у них почти органично получается. Когда надо и они и родители глохнут и слепнут,- глохла и слепла целая страна, пытаясь сохранить внешние атрибуты хорошей семьи-государства.
В финале показан момент, когда отношения радикализируются, это могло случится в результате, например, появления там нового человека, не принимающего этот тип взаимосвязей (новые поколения). Через смерть главы (по ощущениям - будто он решил оставить их) семья как-бы освобождается,- перестройка подходит к финалу, за которым новая точка отсчёта. Понятно, что финал диктовали предпосланные обстоятельства, ведь в норме, семье, для перехода в новое качество, нет необходимости в физической смерти родителей. Такая смерть даже мало что меняет для дальнейшего складывающегося типа взаимодействия с миром, если у субъектов нет опыта преодоления старых проблем, внутрипсихической готовности, внутренних изменений. Так, например, после распада СССР долгое время сохраняются различные атавизмы отношений, да и тяготение к ним, в обществе, остаётся. Но и запрос на изменения у достаточного числа людей, первоначально был, у тех, кто принимал и поддерживал реформы, казавшиеся спасительными.
На СССР давили разные обстоятельства в том числе и поколения уже не очень восприимчивые к идеологии. Вероятно, фильм может, ретроспективно из сегодняшней ситуации, подтолкнуть к размышлениям, что общество, в основном, было недостаточно зрелым чтобы приспособиться эволюционно, чтобы измениться и влиять на среду, не доводя дело до трагического распада. Вопрос в том насколько должны быть велики потери на пути к новой жизни, насколько отмерло то что отвергается и не выливают ли с водой много чего ещё. Может быть, для зрелости, обществу необходимо пройти те стадии развития, что мы пропустили в результате революционного скачка в начале двадцатого века, и проживание этого опыта помогло бы восполнить пробелы, собрать целостность национального характера. Но только вот переход к этому, новому внешнему состоянию, опять же, был радикально-молниеносным, видимо недостаточно прожитым и отрефлектированным в пост-переходные девяностые. Поэтому и появляются мифы о славном или ужасном СССР, равно как и о РИ.
Видимо, неудачный опыт новой «взрослой жизни», у многих вызывает желание вернуться в ту ситуацию которой нет, и - уже не будет. Но неудачи на пути к новому, не обязательно должны становиться причиной ухода от действительности. Вероятно, зрелое общество способно учесть ошибки, прочувствовать боль неудач, не отчаиваться и оставаться, удерживаться в настоящем, в реальности, не отворачиваясь от проблем в сторону золотого прошлого или идеального будущего, не попадать в различные идеологические западни. Хотя это и трудно для социума, пережившего столько сломов за один только век. Другого пути, наверное, и нет, как только основываясь на всестороннем узнавании реальности, принимать и пытаться ответить на вызовы современности.
