Телеспектакль « Пигмалион»1957 года имеет традиционные приметы советской экранизации:

1. Из трёх главных героев пьесы только Пикеринг рекомендуется автором, как « пожилой джентльмен». Хиггинсу сорок лет или « около того». Элизе « лет девятнадцать, двадцать, не больше».

Однако в экранизации Алексеева Пикеринг моложе Хиггинса, а Элиза может считаться девушкой лишь формально. Весьма пожилое трио.

Впрочем, если учесть, что первой исполнительнице роли хиггинсовской Галатеи было на тот момент сорок семь лет, тридцать три или тридцать четыре года Констанции Роек выглядят данью уважения Бернарду Шоу. Ведь он и писал « Пигмалиона» для очень зрелой женщины.

2. Текст значительно сокращён, что позволяет уложить историю в полтора часа. Однако это приводит не к искажению, а всего лишь к менее детальному раскрытию образов Хиггинса и Элизы.

3. Введена сцена дебюта Элизы на балу. Здесь создатели экранизации проявили похвальную осторожность, почти не позволив персонажам открыть рот и ограничившись вальсом. Но одновременно, вполне в советском духе, утрировали результат усилий профессора и полковника: дитя трущоб настолько совершенно в роли герцогини, что пожилые светские дамы вспоминают о королеве. А светские молодые люди слышат из её уст самый совершенный английский язык, принимая её из- за этого за иностранку.

4. Констанция Роек явно лучше справляется со своей преображённой героиней, нежели Уэнди Хиллер, сыгравшая Элизу в первой экранизации « Пигмалиона». Хотя она значительно моложе Роек, но её внешние данные позволяют ей быть убедительной разве только в ипостаси цветочницы. Ни о какой «красоте и элегантности» не может быть и речи.

Но зато Михаил Царёв явно уступает Лесли Хауарду. Его Хиггинс не только старше Пикеринга, но иногда и явно, нарочито карикатурен. Ведь акцент в телеспектакле сделан на сочувствие Галатее, а не Пигмалиону. Однако данные актёра, его возраст и оттенок шаржа в подаче образа приводят к тому, что Генри Хиггинс Царёва начинает напоминать героя Игоря Ильинского из рязановской «Карнавальной ночи».

В итоге телеспектакль Сергея Алексеева становится либо произведением на любителя, либо произведением для тех, кто хотел бы увидеть экранизацию именно пьесы, а не мюзикла Лоу. Но при этом или не читал пьесу, или равнодушен к её подробностям.