«Двадцать девять пальм» — кино очень красивое, достаточно скучное и невыносимо манерное. Дюмон словно каждым кадром приглашает зрителей подивиться тем, насколько он странный и непредсказуемый режиссер. Но беда в том, что за этой странностью не стоит ничего, кроме желания казаться странным и непредсказуемым.
«29 Пальм» не затягивают, а потому и о катарсисе речи нет. По правде сказать, это самое претенциозное, наглое и, чего уж там скрывать, скучное кино на моей памяти.
Движение, непокой и есть суть и форма кинематографического текста Дюмона. Это текст выбоины, ломаной и бесцельной траектории поездок, совокуплений, истерических пульсаций. Вполне логично, что устройствами-поверхностями для записи и регистрации происходящего служат тела героев, а пространством, в котором совершается эта запись, является земля.
В итоге фильм о любви, во второй части которого много рекордно откровенных сцен на грани «трех иксов», превращается в что-то наподобие фильма ужасов. Так и есть. Фильм равен ожиданиям. И в этом главная беда.
