Последний фильм Ивана И. Твердовского примечателен тем, что автор избавляется от излюбленной манеры съёмки ручной камеры, которая была интересна использована лишь в 'Классе коррекции' (в этом видится отрицательное влияние датской 'Догмы'). В 'Конференции' режиссёр приходит к абсолютному минимализму, который не имеет ничего общего с традициями великих режиссёров прошлого, приверженцев этого стиля, таких как Андрей Тарковский, Ясудзиро Одзу, Робер Брессон, Карл Теодор Дрейер.

Стиль Твердовского вымучен, мертворожденный, не соответствует выбранному материалу (пожалуй, ему стоило бы вспомнить опыт раннего документального творчества). Фильм безумно затянут, содержит лишние сцены, достойные корзины (как, например, первая изматывающая сцена уборки пылесосом после представления в театре, снятая статичным кадром).

Но есть несколько живых эпизодов: общение Натальи (монахини, собирающей выживших заложников теракта на Дубровке каждый год в траурный день) с парализованным братом, потерявшим возможность членораздельно говорить, или выступление мужчины в зале, описывающего первые моменты действий террористов, когда зрители восприняли их выходку в качестве шутки. Иные эпизоды кажутся довольно грубыми, неумелыми, как будто режиссёр даже не знает, как развести мизансцену, в общем, не предпринимает усилий, чтобы заинтересовать зрителя.

Конфликт между Натальей и её дочерью Галей долго не проясняется, из-за чего настраиваешься негативно против этой неадекватной молодой женщины, испытывающей ненависть к своей матери. Складывается впечатление, что Твердовский не знает про законы драматургии, намеренно плетёт несвязную цепь событий, не желая подвергнуть события 18-летней давности конструктивному анализу.

Размышления героев сводятся лишь к порицанию плохих террористов, которые посмели подвергнуть их жизни опасности, но ни слова не говорится о методах эвакуации усыплённых газом людей, приведших к смерти, по крайней мере, 130 человек. Критика власти, фрондёрски наличествовавшая в 'Подбросах', была бы здезь более оправданной.

Твердовский же замыслил сделать социально-психологическое кино о попытках справиться с посттравматическим синдромом, но не справляется с этим. Почему нельзя обратиться к лучшим образцам такого кино, как, например, 'Белоруссий вокзал' Андрея Смирнова. Или же снять кино наподобие '12 разгневанных мужчин' Сидни Люмета - отличный образец кинематографа о людях, дискутирующих в замкнутом пространстве.

Только к финалу автор, словно вспомнив о сверхзадаче, раскрывает истинную суть конфликта, которую тяжело раскрыть без спойлеров. Совершение предательства не проходит для человека бесследно. Главная героиня, позиционирующая себя святой, хранительницей памяти тех страшных дней, сама испытывает чувство раскаяния, но не может в этом признаться, поэтому заставляет собравшихся людей бередить душу ради собственного успокоения. Наталья не может попросить у дочери прощения, и когда совершается очередное несчастье, вновь предаёт семью демонстративным побегом.

Блестящий диалог Натальи и подруги (её также сильно, как и в 'Классе коррекции' сыграла Ольга Лапшина) показывает бессовестность главной героини, которую убить мало. И плачь на могиле своего сына - меньшее, что стоит сделать не только ей, но и всему народу, расплачивающемуся за однажды проявленное доверие популисту, захватившему власть и не пожелавшему проявить ответственность при спасении людей, оказавшихся в тот злополучный день на представлении мюзикла 'Норд-Ост'.

Фильмы-памятники почти всегда беспроигрышны. Они практически всегда получают среднюю или высокую отметку, их сделать чуть легче других художественных фильмов. Вам всего лишь надо добавить несколько кинематографических приёмов, украсить их образностью - и готово, у Вас на руках неплохая картина.

«Конференция» - как раз такой фильм. Больше всего в ней страдает начало. Сцены то слишком долгие, где тебе понятен весь замысел и уже хочется увидеть, что же будет дальше, то слишком короткие, то они передержаны, то они лишены какой-либо динамики, то они не получают должного внимания и развития. Не покидало ощущение неопытности режиссёра.

В основной части фильма задумки и образы, в него вложенные, начинают становиться всё лучше и лучше, но нельзя забывать и о самом рассказе людей. Иногда хватает и обычного рассказа, чтобы задеть эмпатию зрителя, так получилось у «Босоногого Гэна». Как раз сами воспоминания и рассказ в фильме прихрамывает. Его тоже можно было сделать лучше, благо, приёмы есть.

И в конце, когда Твердовский знакомит зрителя с главным замыслом фильма, всё встаёт на свои места. И образ матушки как воплощения памяти, прошлого, образ её подруги как будущего и их неразлучности, образ ребёнка, воплощения будущих поколений, образ дочери. Всё это выполнено на высшем уровне. А чего только стоят вопросы о природе страха после таких событий, природе страха в прошлом и из прошлого, вопрос о том, должны ли мы помнить такие события, а если должны забыть, то почему.

По итогу, фильм мог быть намного лучше, чем он получился. Склоняюсь видеть причину этой неудачи в неопытности режиссёра. Рецензия отрицательная, но с крайне положительной тенденцией и перспективой.

5 из 10

Оттенок первый: режиссер-постановщик

Если бы оценка фильма зависела лишь от режиссерской работы, то она должна была бы быть несомненно выше. Иван Твердовский показал себя весьма уверенным постановщиком, который не смущается больших тем и готов работать даже на минимальном бюджете, умело подбирая актеров, декорации и места для съемок. В 'Конференции' он условно подал заявку на создание нечто большего и более внимательное отношение общественности к своим работам.

Приятно, что этот мастер знаком с историей кино. Нельзя не оценить как ловко и умело он использовал в картине цитаты на 'Разгневанных мужчин' Люмета и 'Нюрнбергский процесс' Крамера.

Кстати, нужно еще отметить Твердовского и за то, что не стал он уходить в неприятные подробности - показывая преступления, а выделил на первое место воспоминания.

Оттенок второй: 'фестивальность'

Ясное дело, что вялый темп и отсутствие динамики, 'антониониевские' поиски в беспечном созерцании - тоже следствие режиссерского 'гейм-плана'. Но, что поделать, если у нас такие правила игры. Так принято - коль снимаешь кино авторское, с претензиями на поездки по фестивалям, то обычно принимают за эталон повествовательный стиль Звягинцева. Но не для всех фильмов подобные решения хороши.

Фильм 'Конференция', как мне кажется, должен был быть живым, наполненным эмоциями и динамикой. И в некоторых моментах все срабатывало. Так, достойно выглядел разговор людей в полупустом культурном центре, яркой получилась и сцена 'квартирного' скандала между родственниками. Но это лишь частности. Увы, но фильм, несмотря на скромный хронометраж не проносится на одном дыхании, увлекая зрителя в споры, диалоги или размышления. Нет, не так. 'Конференция' выдержана отстраненно от зрителя, будто создатели опасались сделать нечто простое, увлекающее за собой.

Оттенок третий: смысл

Не скрою, именно в смысловой части лента, на мой вкус, проигрывает. Перед нами очень непростая тема, оголенный нерв. Речь идет о событиях, свидетелями которых были практически все читатели кинопоиска.

Думаю, что можно было бы сделать бережнее... Все эти вызовы полиции, отключения света и скандалы... Полагаю, что за всем этим потерялось нечто куда более важное.

Без сомнения, все эти неровности и нервности, которые метко высвечиваются Твердовским, значительны. В той или иной степени, конечно все показанное нам могло бы быть. Но... нам предлагается взглянуть на все происходящее снисходительно, понимая сложности ситуации и напряжение с которым все справляются.

Однако правилен ли такой взгляд? Нуждаются ли персонажи в каком-либо снисхождении? Не думаю, ибо в таком подходе теряется трогательность.

Концентрируясь на фактах мы теряем содержание, нравственную трансформацию героев. Неспроста средние планы в этом фильме превалируют над 'портретами'.

2 из 10