Учитывая определенный ореол скандальности вокруг Вуди Аллена, стоит задаться вопросом: можно ли рецензировать фильм, а не опального режиссера? С Алленом, кажется, этот вопрос вдвойне сложнее: поздняя карьера постановщика похожа на качели, ведь за каждым удачным проектом следует противоречивый. А с «Фестивалем Рифкина» и в этом случае всё запутанно: фильм далек от винтажного Аллена, при этом разительно отличается от последних комедий (включая «Дождливый день в Нью-Йорке») и выглядит, мягко говоря, странно. В то время как главный герой «Фестиваля» хочет написать труд на уровне Достоевского, 84-летний Аллен конкретно с этой работой выглядит не особо обременённым: фильм оказался не особо примечательным и охарактеризовать его можно не иначе как легким.
Итак, главный герой, вновь представляющий собой лирический самого Вуди Аллена, рассказывает психиатру свою историю. Морт Рифкин – неудачливый романист, который сопровождает свою жену Сью на кинофестивале в Сан-Себастьяне, принявшую, в свою очередь, приглашение от выдающегося европейского режиссера. По мере того, как Рифкин рефлексирует, фильм о нём становится ещё одним произведением, наполненном профессиональными разочарованиями, безответной любовью, философскими рассуждениями и беспокойствами о супружеской неверности. Шутки о том, что Рифкин – неправильный иудей, не за горами.
В своем новом фильме Аллен определенно огорчен состоянием современной кинокультуры. Большая часть ленты – дань уважения классике кинематографа, а Морт, являясь в этот раз чуть большим, чем самим Вуди Алленом, олицетворяет сложные отношения режиссера к миру кино. «Кинофестивали – не те, чем раньше», – сетует Рифкин, а позже возмущается, аки заправский кинокритик. Увы, большая часть этих рассуждений подается вне контекста, хотя сценарий пытается убедить, что это не так. Подобное приводит к заметным стилистическим колебаниям. Одержимость Морта кинематографом приводит к воображаемым реальностям, в которых Рифкин разыгрывает семейные проблемы в виде сцен из известных фильмов. Отсылки к Бунюэлю и Феллини, «Гражданину Кейну» и «Седьмой печати» (с камео Кристофа Вальца)… выглядит здорово, но так ли это надо? Из-за этого Аллен словно не может найти путь к вменяемой сюжетной линии: большая часть киноленты посвящена тому, как Рифкин болтается по улицам Сан-Себастьяна.
Самое странное, что есть в «Фестивале», заключается в том, что создатель фильма никогда не позволяет своим героем удивлять зрителей. Сексуальный, известный европейский режиссер, один из героев «Фестиваля», настолько бессодержателен, что и он подается вне происходящего на экране. По мере того, как сюжет развивается, расточительность на интересных персонажей становится всё сильнее: кажется, Аллен сдаёт позиции, потому что увлеченный творец смог бы сильнее пройтись по современной арт-хаус кинокультуре. В итоге «Фестиваль» становится похож на застенчивую версию «Полночи в Париже», только без интеллектуального повествования и романтизма.
Те, кто смотрит фильмы Аллена в поисках личных намеков и умозаключений этого известного невротика, во время просмотра «Фестиваля» могут слегка приподнять брови: кинобизнес, киномания, сны и мечты переплетаются в этом проекте воедино. Будучи снобом, как и сам Аллен, Рифкин отправляет свой разум в бессознательное путешествие по знаменитым кинокартинам, что приводит к паре эзотерических вопросов, которые выглядят типично «алленовскими». Вот их-то тщательно передать не удалось: «Фестиваль Рифкина» вызывает лишь вежливую улыбку, напоминая о лучших днях, которые у нас были с одним из главных американских режиссеров.
Синефильское кино Вуди Аллена достигло пика в «Фестивале Рифкина». Главный герой Морт скептически относится и к жизни, и к тому, что он делает в ней. В его системе координат все невеликое должно быть предано анафеме. Во многом, именно на его желчности и строится вся комедия.
Сама же завязка относит нас к теме курортных романов. Морт (Уоллес Шоун) и его жена Сью (Джина Гершон) приезжают на кинофестиваль в Сан-Себастьяне и там открывается правда. А правда в том, что Сью больше не интересно быть с главным героем, Морту тоже совсем не интересен брак и его «карьера» писателя.
С неудачами в любви и романом связаны вообще самые главные и интересные сцены фильма - сцены оммажи. Аллен старательно признаётся в любви к мировой классике, от Бергмана до Годара, Витторио Стораро с математической точностью создаёт атмосферу новой волны.
По сути, перед нами разворачивается внутренний диалог Аллена. Сильно постаревший режиссёр рассуждает о смысле жизни в привычной для себя легкой манере, постоянно прерываясь на бесцельные прогулки Морта под закадровые рассуждения.
Как и в любом фильме Аллена тут важна химия актеров, и вот здесь та самая магия кино уходит. Второстепенная любовная линия Гершон и Гарреля ещё как-то смотрится, но им уделяют совсем мало времени, а вот линия Шоуна и Анайи выглядит слишком ненатурально. То ли разница в возрасте сыграла такую роль, то ли Анайя не сумела качественно отыграть.
По итогу, классический и немного разочаровывающий Вуди Аллен открыл 2021 год. Конечно, «Фестиваль Рифкина» все ещё лучше чем большая часть картин, которые выйдут в ближайшем году, но от Аллена всегда ждёшь какой-то особой магии.
На новогодних каникулах принято смотреть блокбастеры, заштампованные рождественские мелодрамы или анимационные фильмы. А сердце и разум просят чего-то светлого, ироничного, понятного. Поэтому новый фильм Вуди Аллена «Фестиваль Рифкина», который стартовал в России как раз 31 декабря, оказался как никогда кстати.
Здесь не будет снега, не тающего на волосах, и причесок, под этими лавинами не распадающихся. Не будет нематериального чуда и неожиданного вмешательства в судьбу, да и вообще не будет ничего такого, что мы привыкли видеть на экранах в первую неделю января. Будет много солнца, закатного золотистого света, моря и кино. Конечно, еще разговоров и рефлексий, но это можно было бы не выносить отдельным пунктом, когда мы говорим о Вуди Аллене. Законы жанра, так сказать.
Итак, средиземноморское побережье, Сан-Себастьян, престижный кинофестиваль и маленький человек посреди этого великолепия, который пытается разобраться, во-первых, изменяет ли ему жена, а во-вторых, если да, то насколько сильно его это волнует. Морт Рифкин – типичный нью-йоркский интеллектуал, еврей из Бронкса. Но кроме того, это еще и типичное альтер-эго режиссера: этот невротик и ипохондрик любит Нью-Йорк, кино, красивых женщин и видит сны, отсылающие его то к одному, то к другому великому европейскому режиссеру. Точнее оно было бы типичным, доверь он его исполнить какому-нибудь молодому (или относительно молодому) красавчику вроде Оуэна Уилсона, Джесси Айзенберга или даже Тимоти Шаламе. Но нет, на этот раз Аллен выбирает Уоллеса Шоуна, более близкого к себе по возрасту, типажу и даже телосложению. Этот герой вообще несколько нелеп, но благодаря фирменному авторскому почерку режиссера начинаешь испытывать к нему нежность. Она идет прямо вслед за некоторой неловкостью – первой зрительской эмоцией на его счет.
В общем, ничего нового Аллен нам вроде бы не предлагает. Но когда-нибудь его фильмография сложится в новую человеческую комедию или декамерон, который в своем мозаичном сюжете отразит проблемы и радости маленького человека в ХХ веке, ХХI и на их стыке. Потому что жизнь, конечно, складывается именно из вот таких мелких страстей, мещанского счастья, страхов и сумасбродных дерзновенных мечтаний о недосягаемой женщине, ну, и путешествий по слишком прекрасным городам. Видящий это скептический (но не сочащийся ядом) взгляд американского режиссера оказывается в итоге прямым наследником (но в значительно облегченной версии) русской классической литературы в ее понимании назначения человеческой жизни и роли искусства в осмыслении всего, связанного с ней. Недаром сам Аллен так часто поминает в своих фильмах Достоевского и Чехова.
Естественным противовесом балансу красоты (Сан-Себастьян) и самокопания (Рифкин) в фильме становится фигура молодого режиссера Филиппа (Луи Гаррель), который своим следующим фильмом собирается ни много ни мало помирить арабов и израильтян. Образ этот можно было бы назвать карикатурным, если бы не одно «но»: он настолько узнаваем в своей напускной небрежности и псевдоинтеллекуальности, что вполне возможно, Вуди наш Аллен подсмотрел его на бесконечной фестивальной «vanity fair», в водовороте которой прошла вся его киношная карьера.
На контрасте с двумя мужчинами, которые при всей внешней непохожести на самом деле «не столь различны меж собой», в фильме выведены два замечательных женских образа: Сью (Джина Гершон) и доктор Рохас (Елена Анайя). Если бы надо было охарактеризовать их обеих одним словом, то я бы выбрала модное нынче «витальность»: они действительно созданы из плоти, крови и страсти, в отличие от мужских образов, у которых «в голове опилки». Вуди Аллен продолжает оставаться режиссером, для которого с мужчинами уже все ясно (и скучно), а вот женское сознание таит в себе и сюрпризы, и вдохновение. Здесь, в «Фестивале Рифкина» он вступает в аллюзийную игру с Педро Альмадоваром, которая становится особенно очевидной благодаря работе с одной из любимых актрисой последнего (Анайя прославилась благодаря «Коже, в которой я живу»).
Но еще больше ударов в этой перепасовке достается от Вуди Аллена ему самому: достаточно просто сравнить эпизодический образ художник Пако из последнего фильма с Антонио (Хавьер Бардем) из «Вики, Кристина, Барселона». Если бы не эта беспощадная вудиаленновская самоирония, можно было бы продолжать высокомерно рассуждать о том, что ничего нового в его новом фильме нет. Но старый манхеттенский невротик лишил нас такой возможности, самым первым посмеявшись над собой.
