Киноадаптация Дэвида Лоури получилась и иронично злободневной, и по-хорошему старомодной.
Кулисы, ширмы, заставки, пятна зеленого света — на экране выглядит миражом, декорациями к спектаклю, порой, впрочем, изысканными. Кто сможет влить в эту мишуру хоть каплю жизнь? Караксу не привыкать.
Внедорожник, вокруг которого весь фильм будет кто-то суетиться, надувать горилл, бить друг другу морды, внедорожник, в котором сидит ничего не понимающая мама,- так европейский режиссер видит американскую мечту.
При всей своей напускной — спасибо легкому жанру — незамысловатости фильм Андрея Богатырева детально проработан, чувствуется, что производство шло много лет и с большими приключениями, но это только пошло фильму на пользу.
Никакие эксцессы «Круэллы» оказываются не способны вызвать хоть сколько-нибудь осязаемого чувства — хоть восхищения, хоть ненависть.
«Мейнстрим», над которым трудилась юная поросль славных голливудских фамилий, смотрится как манифест «бумеров», которые боятся современности: у внуков Нового Голливуда получилось настоящее «папино кино».
«Новый порядок» устроен как коллажный конспект классовой борьбы неолиберальной эпохи: за обреченным бунтом — кровавый пир победителей. Что само по себе вовсе не плохо.
«Пищеблок» так старательно воспроизводит подробности летнего пионерского быта в СССР, что невольно запутывает следы: для зрителей за сорок он точно никакая не фантастика и не мистика, а скорее ностальгический ретрит туда, где деревья были большими.
Главным героям сопереживаешь не меньше, чем друзьям Оушена, а в воздушных эпизодах темп и виражи заставляют вжиматься в кресло, пока губы неизбежно напевают Бернеса, — романтика небесного промысла, к счастью, разбавляет привычно суровые краски фильмов про концлагерь.
Дав зрителю насладиться бессмысленно дубовым, но по-своему поэтичным мужским миром, Ритчи разрешает над ним и похихикать.
Это великий полуторачасовой мастер-класс, как леонардовская «штудия» старческих рук или голов. Проблема в том, что больше в фильме нет ничего — хотя, разумеется, можно сказать, что этого достаточно.
Смотреть этот фильм больно — но не потому, что героям как-то особенно сочувствуешь, а потому, что Жербази угадала все то, что происходит сейчас с миром.
В общем, можно даже сказать, что «Уроки фарси» — фильм не о Холокосте, но о характерах, порожденных теми же обстоятельствами, что и Холокост.
Создатели удачно прописали отечественное супергеройское кино, снятое с оглядкой на лучшие образцы жанра, в петербургском мифе.
Джон Карни приручает эту безмятежную интонацию для своего рассказа о 1980-х — в 1985-м, о котором идет речь, ему самому было 13 лет, так почему бы не поверить очевидцу?
Давыдов признается, что пишет сценарии по наитию — вот только недавно узнал про трехактную систему,- но его нарратив подчинен другому, народному учебнику. Каждая сцена выразительна, как резные фигурки.
Цветастый лубок с главными отечественными звездами экрана, бесхитростными шутками, шикарными костюмами и визуальным рядом глянцевого мультфильма. Здесь все сияет, наливается румянцем, радует взор.
Главная ересь «Верст» — в диалогах. Немыслимое дело: ни одна фраза и отдаленно не напоминает лозунг. Никто не грезит о счастливом будущем, никто не пугает тем, что вот здесь, вот сейчас решается судьба революции.
«Заступник» не назовешь изысканным развлечением, он просто скроен, по-стариковски не в курсе актуальных трендов и идеологических завоеваний последних лет.
«Дать дуба в округе Юба» сложно назвать политическим высказыванием, но актуальной повестке он, безусловно, не чужд.
Не хватает огня, огня. Того самого огня — интеллектуального, сексуального, психоделического,- который «маленькие солдаты» из тусовок 1980-х призывали себе на голову, забыв, «что они бумажные».
Тем не менее идти на «Садако» в кино все-таки стоит. Со времен Великой депрессии в 30-х и заскоков рейганомики в 80-х человечество еще не придумало лучшей терапии от окружающей безнадеги, карантинов и кризисов, чем фильм ужасов, пусть даже и не самый удачный.
«Назад в будущее» — это фильм-праздник, постмодернистский парк аттракционов, который тащит зрителя от американских горок к каруселям, а оттуда — к тиру и караоке.
В сущности, «Папа» — фильм о том, как Германика пытается стать главой семьи, но остается девочкой-подростком, вальяжно обозленной на весь мир.
Так что же сделало сериал со схематичной комиксовой структурой нынешним хитом «Нетфликса»? Мысль о том, что одиночество — не порок, а способность прожить одному — суперсила.
