Каждый раз, когда вы думаете, что российский кинематограф уже не сможет вас еще больше удивить, он берет и выдает что-нибудь настолько безумно невероятное за гранью добра и зла, что не поддается никакому рациональному осмыслению.
Давыдов, подобно Аки Каурисмяки и Джиму Джармушу, умудряется отыскать в этой монотонности скромную красоту повседневности, которая проясняет разум и очищает душу.
Том Круз же, будучи фанатом и идейным последователем Бастера Китона, как никто другой понимает, что лучший способ заставить зрителя визжать от восторга — показать ему всамделишный, без обмана, смертельный номер.
«Мечте конец», как пел Джон Леннон, и осознание этого разбивает Королю сердце. Точно так же грустишь и от горькой истины, что Лурман мог снять свой самый личный, трогательный, проникновенный шедевр, а отделался лишь эстетским спектаклем, который мастерски пускает пыль в глаза.
Для автора «Голгофы» это, извините, какая-то безобразная халтура.
Давайте не будем слишком суровы к почтенному ветерану, который на старости лет побаловал себя таким вот незамысловатым этюдом. В его представлении явно выглядящим высокохудожественным произведением. Ведь джалло всегда был откровенно бульварным жанром, и ждать от него сюжетных изысков по меньшей мере безрассудно.
Короче, Александр Хант внезапно открыл для себя, что есть такая штука, как конфликт поколений. И пытается доказать, что нынешний конфликт поколений — в глобальном смысле — совсем не такой, какие раньше случались.
Развивать эту тему дальше, пожалуй, не стоит. Но то, что к мастерскому фильму Балабанова теперь прибавилась довольно крепкая жанровая картина «Своя война», — однозначный плюс.
Кроненберг подчеркивает, что его понимание жестокости и сексуальности продиктовано интонацией фильма «Преступления будущего» и его контекстом. В работе он оперирует этими понятиями, не задумываясь о том, что конечный результат может быть подвергнут цензуре.
Все миксуется в очень симпатичную и, безусловно, талантливо снятую историю, в которой нет типичной ситкомовской формулы, диктующей, что для продолжения сюжета все постоянно должны вести себя как идиоты. Все отношения максимально логичны, а поступки мотивационно понятны. Даже если мотив — сиюминутный всплеск эмоций.
Проект отчасти выполняет и просветительскую миссию.
Анна Франк есть повсюду, где до сих пор живет несправедливость — расовая, социальная, да какая угодно.
Если и приписать «Супергероям» какую-то сверхспособность, то ею будет умение превращать заурядное в неординарное. Это изящный, чувственный и находчивый фильм, в котором и с которым время течет по-особому.
Даже если вы из тех, кто всегда «Дом 2» брезгливо презирал, и до сих пор вам удавалось его игнорировать, то с каждой серией «Нереалити» вы будете вынуждены смотреть «Дом 2». Вместе с персонажами сериала. А потом вы, вероятно, поймете, что все это время сами жили в «Доме 2».
Если человечеству повезет, этот фильм будет актуальным всегда. Потому что он о презумпции невиновности и, в конечном счете, о справедливости.
Картина намертво застревает в памяти, поскольку Фархади, в отличие от Ридли Скотта с «Последней дуэлью», не тычет нам в лицо непреложной истиной, а грамотно уклоняется от объявления приговора, дабы мы почувствовали себя на месте присяжных и вынесли героям вердикт.
Кино без глянца и фильтров соцсетей, без «образцово-показательности» и фальши. Кино, которое могло бы стать и аудиоспектаклем, и подкастом, своей темой и формой молящее быть не просто услышанным, но выслушанным.
«Сядь за руль моей машины» соткан из мимолетных, эфемерных явлений. Случайных бесед, обрывочных фраз, ночных вояжей, барных признаний за стаканом виски — словом, того, чему мы не привыкли придавать особое значение в повседневной жизни.
Бледная холодная палитра, слегка заторможенная Урсуляк, вокруг нее разбросаны заросшие плесенью клише.
Творение Андерсона требует лишь широко распахнутых глаз, открытого приключениям сердца и двух с небольшим часов свободного времени. Которое пролетает абсолютно незаметно под песни The Doors, Дэвида Боуи, Пола МакКартни и Чака Берри.
Режиссеру Яну Гозлану удалось выстроить атмосферную и довольно оригинальную концепцию расследования преступления, где герой Пьера Нинэ, словно Шерлок звуковых частот, продвигается от улике к улике.
Здесь поминутно выхватывают крупным планом то, что непременно должно быть замечено, и держат паузы после реплик для многозначительности. В этой картинности, где все спрямлено и подсвечено сигнальными огнями, за которые не выйти, замурованными себя чувствуют и Диана, и публика.
Неожиданная хрупкость, вдумчивость, застенчивость «Власти пса» убивает. Но убивает мягко, трепетно, как в песне Killing Me Softly. Что ж, если так надо — убей меня. Убей меня нежно. А потом возьми банджо и сыграй мне на прощанье.
За прошедшее время Кирилл Соколов не только порядком прокачал свои навыки, но и не растерял режиссерской смелости.
«Не время умирать» постоянно норовит расползтись в разные стороны: слишком много здесь персонажей, интонаций и попыток навсегда закрыть определенные главы.
