Короче говоря, в фильме Николса чувствуется голливудская собранность, даже идеальность исполнения и вылизанность истории. Но всё это противоречит духу оригинального материала и более того — самому феномену.
Смотреть финальную часть «Х» в отрыве от предыдущих — дело рискованное. Если к разнообразному графическому насилию поклонники джалло будут готовы, то драма главной героини может просто не зацепить.
Картина интересна в том числе как слепок современного корейского общества. Современные технологии и развитая экономика спокойно сосуществуют с древними верованиями и ритуалами.
Если первая часть — это чистый и, главное, работающий хоррор, то приквел обернулся сентиментальным блокбастером. И это неплохое сочетание, с которым «День первый» зафиксируется в франшизе как самостоятельное кино. Особенно на фоне других побочных продуктов в индустрии.
В фильме Моисеева хватает отсылок как к советской («Тайна третьей планеты» и «Кин-дза-дза!»), так и к американской фантастике («Прибытие» и «Район № 9»), но «Контакты» с узнаваемым постсоветским пейзажем и непонятным появлением НЛО остаются оригинальным произведением.
Наглядность и простота, с которыми сложные чувства обращаются в мультяшные шаржи-пародии, возвращают желанное чувство контроля, помогают принять свою тревогу как неотъемлемую часть личности и перестать наконец насчёт неё тревожиться.
«Медведь» не изменяет себе и во многом возвращается к истокам, первому сезону, но новым эпизодам не хватает свежести.
«Клуб Зеро» представляет язвительное исследование фанатизма на примере секты подростков-анорексиков.
Корни необычности, оригинальности и странности сюжета проистекают из авторефлексивной рамки, которую режиссёр задаёт в самом начале. Это когда содержанием произведения во многом является искусство, его создавшее, — то есть само кино.
Избавившись от главной интриги за несколько серий до финала, создатели и вовсе сменили курс на откровенную безнадёгу, после которой так же легко вынырнули к берегам солнечного оазиса. Вероятно, приторность в финале призвана смягчить беспросветную депрессию шести серий, однако в итоге лишь добавила эффект волшебной таблетки.
Для Пауэлла роль фейкового киллера — это не просто возможность как следует развлечься, но и отличный шанс наконец-то громко заявить о себе в Голливуде. Выглядит как заявка на начало большой карьеры.
В кропотливости, с которой воссоздана логика лэйт-найт-действа, есть и искреннее восхищение, и, конечно, нескрываемое презрение — опять же, скорее к природному хищничеству телевизионных воротил.
Обыгрывая двоякое название сериала, можно подытожить, что он выдаёт внушительную автоматную очередь из множества отсылок и цитат, но стреляет по большей части холостыми, так и не попадая в цель.
Юра Борисов в фильме «Анора» — герой, о котором мечтают женщины во всем мире.
«Ученик» — одна из заметных конкурсных работ в Каннах в этом году. Тем более что снимать фильмы о политических деятелях, похоже, становится трендом. Политики в наше время так выстраивают драматургии своих судеб, что художникам и людям искусства остаётся только успевать собирать материал.
Всё здесь сводится к борьбе, что в кадре, что вне его. Озорство Гуаданьино конгениально посылу: что наша жизнь? Игра! А если играть без удовольствия, то зачем оно всё?
Главное достоинство нового блокбастера — в переориентировке: в фильме гораздо меньше подражаний и больше индивидуальных находок. Выпуклый социальный фон — попытка не только углубить историю, но и осуществить поиск самоидентичности — пустить корни в почву родной культуры.
И хотя в названии этого фильма нет слов «дорога ярости», герои выходят на этот путь. И ярость — именно то, что держит вторую часть фильма, как самый крепкий трос — самый тяжёлый механизм.
В конце концов, это кино об артефактах памяти, материальное разнообразие которых, к счастью, не ограничивается злосчастными чёрными бумагами. А нематериальное — и того богаче.
И снова всё узнаваемо, и снова смеётся зритель, не подозревая, что и это ещё не всё, что Дюпьё в итоге поднимется на шекспировскую высоту, где смешает комедию с драмой резко и прямо в лоб. Это как если бы во фразу «Весь мир — театр, а люди в нём актёры» вмешался знаменитый монолог короля Лира.
В общем, срывом башни тут даже и не пахнет. Но и нервным срывом — тоже. Ничего особенного, как и ничего совсем уж разочаровывающего. Это просто Ричи. Ричи нового образца — суперпродуктивный, рукастый, деловой, маститый киношник мирового уровня.
Проект Марка Протосевича в финале или восхитит, или раздражит, но в любом случае эстетский детектив радует глаз и напоминает о лучших нуарах 1940-1950-х.
Язык постановщика характерно минималистичен. Многое в создании образов возложено на актёров, которые блестяще справляются. Честейн и Сарсгаард сформировали выразительный взаимодополняющий дуэт, проникнутый химией и глубокими эмоциональными переживаниями.
«Зло не существует» — неспешная и созерцательная притча о человеческой природе и природе в целом. Благодаря стройному визуальному ряду и освещению экологических проблем фильму удалось покорить фестивальную публику, но с теми же вводными гарантировать успех у широкой аудитории всё же вряд ли получится.
Главная же прелесть «Сёгуна» — в законченности его истории. Сериал не вынуждает своего зрителя высиживать филлеры и годами ждать продолжения. Он ценит и уважает его как человека, открытого к сюжетам нового образца — привычно развлекательным, но не зацикленным на приевшихся голливудских формулах.
