Так что нам остается лишь сходить в кинотеатры и, не особо вникая в сюжет (не слишком, кстати, замысловатый), насладиться мощнейшими спецэффектами, на которые было потрачено аж 220 миллионов долларов.
Историй о неожиданной привязанности и дружбе противоположно заряженных персонажей в кино пруд пруди, но сам этот расхожий сценарный ход гарантирует некоторую зрительскую благодарность, если реализован грамотно, и большую коммерческую отдачу — когда разыгран с определенной долей таланта и вдохновения.
Войти в картину непросто: фильм открывается сценой вскрытия трупа доктором Фаустом и размышлениями о смерти, лишенной у Сокурова всякой таинственности. Далее следует серия бытовых жанровых сцен, невероятно густо и плотно рисующих жизнь немецкого городка стародавних времен.
Классический шпионский детектив по роману экс-разведчика ЛеКарре вырастает в притчу о тщетных поисках человеческой верности и самого смысла жизни в мире, где властвует протокол и откуда окончательно ускользнула истина. Ролью Смайли с триумфом возвращается в кино Гари Олдман. Его работа сияет даже на фоне не менее замечательных ролей второго плана в исполнении едва ли не всех имеющихся в наличии лучших британских актеров.
Такое чувство, что каждое утро и Германика, и ее героини «идут на х…» (это цитата из сериала). Они-то идут, но нас всех с собой зачем брать?
В визуально-экшновом плане «Другой мир» доставит только самые положительные эмоции. Современные спецэффекты помноженные на 3D подарят много незабываемых минут любителям красивых боёв.
Сюжет картины сложился из двух историй. Одна была про взросление детей, другая про таинственную зону 51, по которой американцы бредят уже более 50 лет. Смешав их, Джей Джей Абрамс получил фантастическую драму. Но думается, у режиссера не получилось бы столь теплое кино, если бы не дети-актеры. Совсем не известные доселе в Голливуде ребятишки, сыграли не хуже, а может даже лучше взрослых актеров в «Супер 8».
Это «всеохватное» произведение и близко не имеет целью презренное рассказывание истории. «Древо жизни» — это не стесненная логикой симфония образов, высокопарная философская поэма, по-толстовски уравнивающая в значительности мелкие детали человеческого существования и космическую необъятность Вселенной, рождение ребенка — с возникновением Жизни.
Наверняка самодеятельные кинооператоры сняли кадры и пострашнее, и померзее. А может быть, 24 июля прошлого года был исключительным днем, когда на «этой веселой планете» не было ни войн, ни наводнений, ни землетрясений, когда люди не проявляли жестокости и подлости ни по отношению друг к другу, ни по отношению к окружающей среде…
Маленький шедевр иранского классика, любимца Каннского фестиваля Аббаса Киаростами («Сквозь оливы», «Вкус вишни»), снятый им в солнечной итальянской Тоскане, — тонкий, умный, теплый, по-восточному мудрый и лукавый фильм.
Название этой с успехом прошедшей по многим фестивалям обаятельной и остроумной шведской картины отсылает, разумеется, к «Звукам музыки» — мюзиклу, который авторы в шутку или всерьез считают лучшим фильмом всех времен. Но времена гармоничной музыки, кажется, давно канули в прошлое. Сейчас — время агрессивной шумовой какофонии.
В этом фильме прекрасно все — от задумки до операторской и актерских работ. То, что балет изнутри — тот еще серпентарий, ясно и так. Но показать его в преломлении больного разума мог только этот режиссер.
«Брестская крепость» — возможно, самый удачный за долгие годы фильм о Великой Отечественной.
Как и герои «Начала», конструирующие предметный мир сна, Нолан выступает в качестве архитектора спроектированной им в сценарии вселенной. Он не только возводит ее на глазах у изумленного зрителя, но и с научной обстоятельностью — и убедительностью! — объясняет законы существования мира, проводником в который для нас каждую ночь является подушка. Вооруженное подсознание, лабиринты подзащиты, недостроенная зона сна, разные скорости протекания сна на разных его фазах, сон внутри сна… Сможете ли вы после всего этого заснуть — это уже ваша проблема.
Сюжетная схема мало того, что банальна, но и персонажи внутри нее прописаны совсем небрежно. Кэмерон не стесняется делить на строго отрицательных и строго положительных, следуя канонам драматургии позапрошлого века. В «Аватаре» главный злодей — полковник Кворич — изорбражен без единого светлого пятна. Положительным персонажам, разумеется, чужды все нелицеприятные черты.
Получается скорее не очень страшный юродивый, на худой конец пакостный мелкий бес. Его ужимки и прыжки вызывают легкое недоумение на фоне глубокой и вдумчивой работы Олега Янковского, который ради усиления актерского эффекта никогда не прибегал к игре лицевыми мышцами.
Сняв предысторию вселенски популярного телесериала, он как бы обнулил, перезагрузил эту историю. Очистил ее от многочисленных напластований и предложил начать с чистого листа. Недаром рабочим названием блокбастера было «Звездный путь зеро». После «зеро» легко могут последовать и другие цифры: первые просмотры показали, что подобный подход устроил как старых поклонников сериала, так и новую публику, почти ничего не знающую о его существовании.
«Мираж» зависает между постмодернистской комедией и боевиком; для комедии он недостаточно смешной, а для боевика — недостаточно захватывающий и в принципе несколько мелковатый, лишенный и по-настоящему острого сюжета, и харизматических героев вроде Верещагина или клинт-иствудского Человека без имени. В пропасть, неожиданно разверзшуюся между двумя жанрами, проваливаются и обаятельные актеры, и не пошлые шутки, и вообще весь творческий запал Тиграна Эдмондовича.
Фильму не помешал бы сценарий, а то избыточное воображение мультипликатора то и дело вылезает за рамки сюжета. Но не оценить его гениальности никак нельзя.
Великолепная актерская работа Хавьера Бардема, сыгравшего мечтающего о смерти парализованного больного, в совокупности с умной, ритмичной режиссурой Аменабара заставляет смотреть эту камерную драму как масштабный, леденящий душу триллер.
Режиссера Манна не интересуют ни детство его персонажа, ни непростой путь того к славе, ни нынешняя болезнь Паркинсона. Он пристально изучает Али в моменты его наивысшей славы — именно они-то и являются самыми экстремальными.
Страшное варшавское гетто в «Пианисте» выглядит более реальным местом, чем спилберговские, к примеру, концлагеря в «Списке Шиндлера» (это опять же вопрос мастерства режиссера). И вместе с тем в этом гетто (как и во всей истории) есть что-то фантастическое, какая-то аура абсурда, которая наверняка имелась и в действительности и которую прочие режиссеры нам не давали почувствовать.
Постановщик «Бала вампиров» и «Ребенка Розмари», ребенком сам чудом выбравшийся из краковского гетто, безусловно, имел право на фильм об ужасах геноцида. Беда лишь в том, что глубоко выношенное маститым режиссером произведение вышло каким-то нафталинно-сиропным, не трогательным, не берущим за душу, заданным, никаким.
Вслед за Леонидом Гайдаем режиссеры Александр Шарло и Франк Манье уверены: именно качественная экзекуция (желательно — с последующими жестокими унижениями) способна сделать зарвавшегося хама шелковым и способным на подвиги.
Вполне аккуратно сделанный фильм. Он не оскорбит никого, кому дорога память о первой «Игрушке».
