Но условный «критик» — не тот, кому протягивает свою руку режиссер. Звягинцев делает все возможное — и многое недопустимое в «хорошем кино», — чтобы донести эту сложную метафорическую конструкцию до условного «простого зрителя», идет на все, чтобы фильм был удобоваримым.
… Фильм оказался типичной комедией с Сетом Рогеном и всеми прилагающимися к этому комику темами: броманс, лигалайз, глумление над толкинистами, американским шоу-бизнесом и самим собой.
Критиковать голливудские нравы в 2014-м — не слишком ли поздно? Куда любопытнее тот жанр, который Кроненберг выбрал для этой критики, — история призраков. Именно это спектральное измерение делает киноленту уникальной в фильмографии канадца — до этого в интересе к загробному миру он замечен не был.
Поэтому и подмывает назвать закрытие сериала медиапотерей года. Было страшно свободное, но при этом ответственное СМИ — и исчезло.
Четырехсерийная драма HBO — его пасмурный экстракт, концентрация всего самого мрачного из книги: несчастных случаев, безумия, катастроф, умирания, унижений и расставаний. Но жизненной силы в телеверсии даже больше — благодаря ритму, акцентам и актерам.
В «Игре разведок» всего шесть серий, сюжетная линия не предусматривает продолжения, но психологические портреты героев составлены на годы вперед.
«Здорово и вечно» вообще здорово очеловечивает образ Летова, постоянно подчеркивая: то, что публика считала анархическим бунтом, неуправляемой стихией, на самом деле было сложным, изощренным интеллектуальным, спиритуальным и технологическим процессом.
Седьмой сезон «Сынов анархии» в целом сохраняет все черты, присущие этому сериалу. Как всегда, бок о бок через сезон проходят две основные и неразрывно связанные сюжетные линии.
Нужно сразу оговориться: трехчасовой «Интерстеллар» — интересное и увлекательное кино, возможно, самый цельный, самый складный фильм Кристофера Нолана, почти все предыдущие работы которого расползались по каждому шву на по отдельности вполне мастерские эпизоды.
Собственно, «Прощай речь» — это прежде всего стихотворение, а уже в десятую очередь философский трактат. Правда и красота образа здесь подчас важнее авторских рассуждений. Даже 3D используется для создания поэтической метафоры отчуждения между героями.
Структуру повествования он крадет у «Расёмона», чувства героев препарирует с холодным фатализмом «5х2» Озона, а семейную жизнь исследует так, как будто впереди у него еще тысяча страниц великого американского (или русского) романа.
Майк Ли тонко чувствует и создает своего персонажа, но при этом странным образом сам попадается в те же самые ловушки, которых так удачно избегал его главный герой. «Mr. Turner» — скорее комедия, чем драма, и, безусловно, зрительское кино.
Так что похоронная процессия, несущая недовольного и неупокоившегося Борис-Иваныча по лунному пейзажу пляжной зоны, становится, с одной стороны, веселой аллюзией на Феллини, а с другой — готовой политической карикатурой. Тоже, в общем, жанр нестрашный.
В чем нельзя было отказать «Родине», так это в постоянном поиске новых горизонтов для своей истории — каждый финал сезона пытался изменить правила и увести шоу прочь от известных берегов.
Новый — да и все старые фильмы Дэвида Финчера принято смотреть как социальную сатиру, в данном случае — сатиру на женитьбу по-американски.
Нельзя сказать, что авторам сериала симпатично ведомство, ими прославляемое. Скорее, напротив. Объективно оно выглядит на экране банкой с пауками. Но создатели кинополотна так воодушевлены его патриотической миссией, что не способны допустить, что Родина и режим не тождественны.
«Красные браслеты», хорошо это или плохо, не документальный фильм про борьбу за жизнь, а универсальная сказка о преодолении трудностей, адресованная вообще всем подросткам.
«Слишком много Джонсона» — это первое головокружительное киноприключение Уэллса, самое начало его бурного и трагического романа с кино.
Для того чтобы снять такое, нужно обладать хорошо развитым абстрактным мышлением, стремящимся к уровню Введенского и Платонова, по-человечески говоря — хорошим сдвигом на всю голову.
Парадоксальным образом именно отсутствие автора, отсутствие его альтер эго и личных переживаний, не позволяет причислить «Класс коррекции» к российскому кинематографу десятых годов, робкую зарю которого в этом году можно было наблюдать на «Кинотавре».
Все предыдущее повествование напоминает огромный самолет без крыльев, который не может взлететь, но ему и не нужно. Он должен не летать, а таранить, сметать все на своем пути, поскольку «Испытание» — это не продолжение традиции, а констатация невозможности ее продолжения.
Впрочем, и в таком сыром виде «Intruders» становится самым сильным шоу BBC America с технической точки зрения.
А главное, в этом синтетическом, насквозь цитатном фильме не слышно иррациональной, вселяющей жуть поступи беспощадного фатума — то есть того, что и делало классические нуары нуарами. Вместо нее здесь цокают каблуки кокетки…
Рассказывая о том, чего не было и быть не может, Глейзер подкрадывается к существующей реальности предельно близко, ближе, чем любой документалист.
Командовать парадом архетипов так, чтобы никто не заскучал, — дело сложное, и дель Торо пока не очень справляется, хоть и ведет историю вампиров на ТВ к новым берегам.
